Игорь Корнилов - Время галактики Страница 6

В рабочем фойе замерли. У них на глазах, не в сфере — здесь, произошло убийство, беспричинное уничтожение жизни. Такое сразу не воспринимается, не осознается.

— Почему? — обиженно говорит один из операторов. — Непонятно же — почему?

— С той стороны парка — Реабилитационный пансионат, — думает вслух старший оператор. — В нем сотни людей. Как остановить этих дикарей? Пока вызовем роботов, пройдет целый час — будет поздно.

Оператору кажется, что стоит вызвать роботов — и танк остановят. И все устроится. Но Координатор знает — это неправда. Роботам никогда не удавалось противостоять человеческой воле.

До пансиона пять километров. Все решают минуты. Взгляд цепляется за таблицы на мониторах. Получаются одни «не». Блокировка — невозможна. Заграждения — невозможны. Эвакуация — невозможна…

— С пришельцами придется воевать, — понимает Координатор. — А я не умею. И никто тут не умеет. В Институте нет ничего, приспособленного для войны. Здесь нет оружия. Все оно в Пространстве, в космосе. На Земле о нем и думать забыли.

Координатор представляет, как допотопная серо-зеленая машина врывается в пансионат. Стреляет пушка. Рушатся стены. Ничего не понимающие мужчины и женщины кричат, бегут, падают — умирают. В воображении Координатора все они падают и умирают, как эта беловолосая плясунья в ярких шортах.

С вопросительным выражением глаз:

— Что со мной случилось?

Он никому из них не сможет объяснить, что произошел уникальный сбой в программе временной передачи. Почти невозможный, математически непросчитываемый парадокс. Не сможет рассказать, что в распахнутое случаем темпоральное окно заскочил дрессированный безжалостными предками злобный и испуганный кровавый кузнечик.

— Аппаратная экстраполяции, — Координатор включил систему общей связи, и в фойе ворвались десятки перебивающих друг друга встревоженных голосов. — Активируйте мерамотронные линии. Расширить частоты гравиторгавы…

Шум перекрывает тягучий голос:

— Есть частоты гравиторгавы! Автоматическое наведение…

— Нет — ручное, — перебивает Координатор. — Управление — через мой канал. Передаю на датчики энергию форматория. Всей группе: возврат к использованным координатам. Аппаратная защитного экранирования — ваш выход. Отключить предохранительные системы…

На ячеистой сфере визуального соприкосновения, прямо перед постом Координатора, начинают рваться снаряды. Два солдатика в изодранной форме тащат из окопа тяжелый зеленый ящик. Поволокли к прикрытой возвышенностью короткоствольной пушке. Расчет орудия погиб. Убитых разбросало взрывной волной. Под самым лафетом калачиком свернулся молодой паренек. С возвышенности на пушку опускается танк. Со знакомым победным знаком на башне.

Сначала полковник опешил. Минутная слабость бывает даже у опытных военных. Потом успокоился и спросил себя — кто?

Он давно усвоил — не так важно «где», «почему», «чем» — важнее всего — «кто». Надо представить, почувствовать, кто у противника главный. Мысленно увидеть его, «познакомиться». Вот тогда можно сражаться. Без этого не победить. А полковник привык побеждать. В свои двадцать шесть привык побеждать так, что уже не отучить. Уже не отвыкнет. Убить можно. А иначе отучить от этой привычки попробуйте…

Обычно «дивизионные» сами в бой не лезут, потому что таких глупых, как у него, привычек не имеют. А у него есть! Поэтому он впереди. Здесь!

Только… здесь — это где?

Бой начинался удачно: полковник подряд подбил две вражеские машины. Аккуратно выбрал место в ложбине и спокойно, как на учениях, вел оттуда прицельный огонь.

Потом техника неприятеля двинулась в обход, пыталась навесом поразить скрытую полосою огня и дыма машину. Пришлось двигаться вперед.

Внезапно вскрикнул механик-водитель. Попадание? Полковник припал к триплексу и увидел нового врага. Совсем близко. Как его подпустили?

— Давай! — рыкнул на заряжающего сержант-стрелок, и тот, срывая грязные ногти, сунул в приемник снаряд.

— Разворот! — скомандовал полковник. — Бронебойным, шестьдесят, сто двадцать…. По цели — огонь!

И тут же, еще не успев оценить первый выстрел, подался вперед и приказал:

— Поправка десять…. Огонь!

Слаженный экипаж работал исправно. Загрохотала выброшенная гильза.

Враг среагировать не успел. Первый выстрел угодил в гусеницу и лишил противника подвижности. Второе попадание было прямым — под башню. От горящей машины рванулись две темных фигуры, но полковник уверенно, не торопясь, скосил их из пулемета.

Короткое огневое столкновение закончилось. Наступила оглушительная тишина. Такой не бывает на поле боя. В мирном лесу такая бывает. В весеннем. Утреннем.

Полковник сообразил, что кругом и правда лес. Куда они попали? Изменилась вся местность. Да что там местность — даже небо стало другое — свежее, румяное.

Поредевшая дымка обнажила безвольно уронивший пушку вражеский танк. За ним открылись словно срисованные с обложки детской книжки чистенькие деревья, голубой купол большого стеклянного здания.

— Что случилось? — хлюпнув носом, спросил механик-водитель. — Так выглядит…

— Мы что, умерли? — заныл заряжающий.

— Вот я вам сейчас умру! — пообещал полковник, оглядывая окрестность.

Сколько же лет ему не приходилось слышать такой тишины. Они зря притащили ее сюда. Украли у родной деревеньки, где полковник еще карапузом бегал к речке от злых бабкиных гусей. Откуда уехал в город учиться.

Внимание! — раздается уверенный свежий голос. — К вам обращаются люди вашего будущего. Ввиду чрезвычайных обстоятельств, вы претерпели темпоральные изменения и перенеслись во времени. Прошу оставаться на месте и не предпринимать никаких действий. Если вы не будете двигаться, мы попытаемся наладить обратный ход процесса перемещения. Внимание! К вам обращаются…

— Да, конечно, — пробормотал полковник. — Я верю. Люди будущего, призраки, марсиане… На танках. Заряжающий!

— Готов! — откликнулся солдат.

— Ну нет! — сказал полковник. — Не дождетесь вы, сволочи, неподвижной мишени. Не обманите меня тишиной. Я принимаю решение — к бою!

Взревел двигатель. Звякнули тяжелые траки. Запищали агрегаты трансмиссии.

Танк развернулся и двинулся к зданию за деревьями.

Эпизод четвертый. Все равно хочу обратно!

Родину носят с собой…

Планета: ДЕВКАЛ.

Спутник: ОКОН (Звезда класса F).

Расстояние до Солнца: 136 световых лет.

Тип планеты: «Опасность».

Открыта: в 62 году НВ

(Новое времяисчисление. Звездная эра).

Автор: Конкурсный рейд Гио Гонгона.

Парадигма: «Иду на встречу».

Планетные разработки: ограниченны касательными измерениями патронажного матричного фрегата «Ясон».

Параметрические данные…

— Как не стыдно? — злилась Шет. — Предатели, изменщики и извращенцы!

— Ну куколка, ну успокойся, — Владин отвернул голову, пряча улыбку. — С кем не бывает?

— Не смей называть меня куколкой! И почему это я должна успокаиваться? Нет! Я должна проявить характер и вцепиться Ленке в патлы! Атебе выцарапать глаза!

— Не надо глаза, — попросил Владин.

— И патлы тоже не надо, — добавила сидящая за рулем Багрова.

Она уже более часа гнала роторный вездеход по акме — малиновой равнине, иссеченной иголками серебряных молний и засыпанной хлопьями рыжих облаков.

«Заплатки» таких равнин островками были «нашиты» на основную одежду Девкал — океан жидкого газа, покрывающий девяносто процентов поверхности планеты. Края суши обрывались в бездонные тучи плотного, апельсинового тумана. Каждая «заплатка» имела собственный цвет. Не перепутаешь. Захочешь — не ошибешься.

Податливая, «бархатная» поверхность равнинного плато споро убегала из-под гусениц вездехода. Равномерно журчал двигатель. Акма завораживала, сводила с ума монотонностью. Вдалеке ее пушистая подстилка упиралась в напоминающие подушки шелковых диванов перекаты высоких гор. За ними укрывался не помнящий зорь кружевной горизонт. Выше — вечно задернутые шторки парчовых небес.

Страна узорчатых тканей и мягкой мебели. Спокойный, «плюшевый» мир.

— А ты лучше молчи, любимая подружка, — продолжала возмущаться Шет. — А то я тебя выдам. Он же не понимает. Он, глупый, думает, ты женщина, и радуется. Давай не будем морочить парня, признаемся честно: ты у нас не человек, а боевой андроид. Последняя модификация. Исполнительная и безотказная. Командир приказал: ноги на ширину плеч, язык высунуть, показать верхнее небо…