Убей или умри! 4 - Саша Токсик Страница 42

На задорные Светкины кудряшки и налитые сиськи башляли лучше, чем на старую клячу Марту, и Слонимский просёк фишку. К Светкиному вокалу добавилась подтанцовка с эротическим шоу. Хореографическое отделение в модестовой учаге тоже было.

Девки были молодыми. Им были нужны бабки. Путь к бабкам лежал через Слонимского.

Он перетрахал половину музилища, но спокойно, без огонька. Деловито, как кобель помечал всех, пропущенных через себя сучек. Лёгкие деньги развращают, и после виляния жопой на сцене, некоторые тёлочки продолжали танцы в постелях посетителей. Модест не ревновал, а брал свою долю. По-хозяйски.

А ещё он больше не прикасался к клавишам. Только к деньгам.

Вот тогда Модест Слонимский полюбил дураков. Пьяных дураков, которые просаживают шальные бабки на тридцатое по счёту исполнение песни "Фаина, ФаинА" для одноимённой курицы.

Женатых дураков, которые отваливают половину зарплаты незнакомой тёлке за быстрый отсос в подсобке.

Властных дураков, которых можно припугнуть блядским фотками, а потом получить подпись на любой бумажке.

Дураков в погонах, которые ради халявы прикроют от любых неприятностей. Больших и плечистых дураков, которые за грошовую зарплату готовы прикрывать Слонимского своими телами от всех опасностей.

Он обрастал знакомствами и связями. Через пару лет Модест выкупил "Лиру", назвал её "Птичье молоко" и превратил в стрип-бар. Тёлки крутились, бабки мутились.

Начальницей и фиктивной владелицей он поставил кудрявую певицу Светку. Никто не будет так жесток к женщинам, как другая женщина. Она гоняла девок нещадно, выжимая каждую копейку. С тех пор на все новые бизнесы и схемы он ставил своих постельных протеже.

Они были преданы Модесту до печёнок, и даже, приобретая в будущем новых любовников или мужей, не забывали, кому обязаны своим положением, поэтому не сдавали Слонимского ни перед налоговой, ни перед прокуратурой, ни даже перед судом.

Слонимский обрёл солидность. Он стал носить бархатную жилетку, курить трубку, держать себя как аристократ. Но внутри он оставался всё тем же курносым "Слоником", трусливым, но любопытным.

Когда к нему обратилась Криста, Модест поначалу хотел её послать. Но бывшая нищая провинциалка обрела респектабельность и лоск, которые дают только большие деньги. Их запах Модест чуял безошибочно. Поэтому вписался в авантюру с МосТехом. К тому же ему было любопытно пролезть внутрь большого серого здания, заселённого столичными "варягами", куда упорно не пускали посторонних.

Пошёл он туда не один. Криста подсуетилась и нашла приглашения для Толяна и Васяна, верных Модестовых быков, без которых он даже поссать не ходил. А вдруг кто-то нахамит Модесту Матвеевичу в сортире. Самому холеные ручки марать, что ли?

В игре Модест развернулся вовсю. Где ещё можно убивать и мучить людей совершенно без последствий? "Слоник" осознанно выбрал "тёмную сторону" и развлекался от души. Толян и Васян словно бульдозеры подминали под себя всякий сброд, а Модест привычно приставлял их к делу.

"Если слышен денег шелест, значит, лох пошёл на нерест", — приговаривал Слонимский. Бабки в МосТехе пёрли дурниной. Слонимский стриг лошков. Криста прикрывала от неприятностей.

Андрей Северьянов относился к худшему типу дураков. Слонимский называл таких "дурак с принципами". Их невозможно было купить. Только запугать или… Модест не любил оглашать этот процесс вслух, но подобные исходы в его карьере тоже случались. Нет человека — нет проблемы.

Модест его недооценил, отправил разбираться какого-то местного гопника. Ни родни, ни связей — особых сюрпризов игрока с ником Таргитай ждать не приходилось. И тут этот самый гопник внезапно пропадает, а Криста звонит и сообщает, этот хрен Северьянов оказывается вхож в самые высокие кабинеты МосТеха.

Кристина Довнер голосом холодной стервы сказала Модесту залечь на дно. В ответ тот вспылил и послал её на хер. Будет ещё ему, самому Слонимскому, какая-то шлюха указывать, что ему делать.

А потом Криста пропала. Перестала отвечать на звонки и сообщения. Модест решил подстраховаться и обзвонил покровителей. Но те, при слове МосТех скучнели и ссылались, что загружены делами на два года вперёд. Один, видимо, самый честный сказал кратко: "беги". А потом просто отключил телефон и стал "недоступен".

Возле печи Слонимский обоссался. Он сам не сразу это заметил, просто в штанах вдруг стало горячо, а в нос ударила резкая вонь. Страшные люди, которые привезли его, только брезгливо поморщились. Похоже, привыкли к подобному.

Самого Модеста этот конфуз волновал меньше всего. Ему просто хотелось жить. Шансов на это становилось всё меньше. Ещё в машине он понял, раз не прячут лиц и не скрывают маршрут — значит назад везти не собираются.

Про себя он проклинал сучку Кристу. Слоник не сомневался, что это она вложила его по полной программе, чтобы купить себе прощение. Не зря её телефон молчал. Он бы на её месте поступил именно так. Что может быть дороже, чем жизнь?

Поэтому Модест тоже не сдерживал себя. Он рассказывал всё, что знал или о чём догадывался. Говорил, а потом писал, особенно напирая на то, как Криста хотела заказать ему убийство Марины. Хотя деньги были хорошие, Слонимский не стал влезать в бабские разборки.

Раз Марину грохнули, значит, Криста нашла исполнителя в другом месте. Слонимский очень хотел сейчас быть полезным, но больше ничего не знал.

А потом ему дали шанс. Жуткий мужик с глазами убийцы вернулся через несколько часов. Он объяснил Слонимскому, что делать, а что не делать, чтобы стать полезным.

И сейчас Шило торжествовал. Он наслаждался своей маленькой, гнусной, но такой приятной победой. Унизивший его ублюдок Северьянов сейчас стоял перед ним на коленях. Он не мог даже пошевелиться. А верёвку на его запястьях затягивал сам бог Шептун.

* * *

У этой твари был Сорок Второй уровень. Назвать его человеком не поворачивался язык. Хотя, на первый взгляд, Шептун мало чем отличался от большинства своих последователей. Невысокого роста, закутанный с ног до головы в балахон, который скрывает фигуру и скрадывает движения. Только не серый, а чёрный. Взгляд словно проваливался в эту черноту, настолько она была глубокой.

Он нарочно вышел вперёд, чтобы поглумиться над своей жертвой. Надо мной. Моё тело было неподвижно, но глазами ворочать я мог, и теперь внимательно рассматривал своего противника. Хотя какой, нахер, противник? Я ему — как мышь коту. Только за усы и смогу дёрнуть перед смертью.

Всё-таки боги качались иначе, чем простые игроки. Им не надо было самим бегать по данжам или махать мечом. Их питали жертвы. Возможно, скоро Анна доберётся до уровня подобного монстра. Вдвоём