Юрий Иванович - Невменяемый собственник Страница 31

Он оказался заперт той самой массивной стальной дверью, которая находилась в подвалах одной из сохранившихся башен. Той самой, которую изначально отыскал Дарел Вешний. Что самое обидное, до неё всего лишь следовало подняться по лестнице на три уровня!

– Знали бы сразу, где центр, снесли бы дверь вместе с башней! – досадовал Невменяемый, когда, поднявшись наверх, рассмотрел лагерь уже при дневном свете.

И лишь после этого заметил, что идущая за ним следом Мальвика сильно прихрамывает. На обеспокоенные вопросы ответила, что «…немножко ногу подвернула». Но при более тщательном просмотре обнаружили солидную трещину шейки бедренной кости. Удары о стены и углы, случившиеся в потоках воды, не обошлись для маркизы бесследно. Оставалось поражаться, как она после того шла со страшными болями, потом действовала в центре управления и ни разу не пожаловалась.

Кремон не удержался от нудных нотаций, когда названую сестру уложил в одной из самых приличных комнат в башне и приступил к лечению. Суть этих нотаций заключалась в том, что женщинам нельзя соваться в подобные авантюры, а следует сидеть дома или в лучшем случае ходить с визитами по подругам.

Мальвика долго терпеть причитания не стала. Чуть ли не с гневом в голосе заявила:

– Я совершенно здорова! У меня просто небольшой ушиб! И я хоть сейчас могу отправляться куда угодно!

– Ладно, ладно, никто больше не спорит! Только лежи спокойно и не дёргайся. А то плохо заживление пойдёт и потом будешь всю жизнь мучиться болями в бедре.

После чего сделал вид, что бормочет всякую бессмыслицу. Тогда как сам, пользуясь своими умениями, крепко усыпил маркизу, посчитав, что ей же лучше будет проспать часиков десять. И уже отправляясь на площадь, пояснил подлетающему навстречу Спину:

– И нам спокойнее будет, пока она спит.

– Да уж! – согласно заскрипел друг.

– А что слышно из подземелий? Пропавшего колдуна нашли?

Вниз моментально отправили более сотни добровольцев, желающих отыскать пропавшего товарища. Но пока от них известий не поступало. Зато летающий философ принёс иные, не совсем приятные новости:

– Поступили сигналы от кораблей энормианских эскадр. Флот противника начал сближение, и его намерения уже не вызывают сомнений. Чингалийцы собираются атаковать.

– Не проблема! Да и поздно они зашевелились. Вот если бы на рассвете напали, было бы сражение. И где наш Караг? Пусть он со мной отправляется в центр, а ты командуй вместе с Дарелом здесь. Сигналы для наших флотских друзей ты знаешь, всё остальное передаёшь Карагу посредством маяка жизни.

Феноменальные артефакты, которые удалось скопировать и раздать чуть ли не всем боларам, в последнее время стали использоваться неожиданно мало. Точнее говоря, от них уже почти не было толку. Потому что зелёные лучи, посылаемые маяками, виделись только боларами, их специфическим и уникальным внутренним зрением. И использовались вначале для подачи сигналов на практически любые расстояния. Но это было хорошо, удобно и невероятно выгодно, когда маяки исчислялись десятками, в крайнем случае сотнями. Но когда их стало тысячи, если не десятки тысяч, всё пространство зелёного спектра оказалось заполнено сплошным мерцанием. Различить определённый луч удавалось только при максимально близком, заранее оговорённом контакте. И расстояние не превышало пятисот-шестисот метров.

А что при этом просигналишь, если проще визуально корнями подать условный знак? Вот и умерло великое дело, хотя некоторые учёные всё ещё пытались на основе лучей и изучения действия маяков сделать некое устройство для общедоступной связи, контролируемой при любых обстоятельствах.

В данном случае зависший над побережьем Спин мог посредством имеющихся в их языке сигналов подать Карагу, находящемуся в подземельях, нужные сведения. А тот уже – непосредственно Терраформкасту поведать разговорным способом. Так что согласование действий занимали от силы минуту.

Другое дело – движение нескольких эскадр. Пока там приняли сигнал, пока продублировали остальным кораблям, пока стали маневрировать, приближаясь к Барьеру, прошло не меньше часа. Да и потом полчаса ушло на банальную проверку проходимости магического заслона. Для этого спустили несколько шлюпок и уже на них осторожно проникли в ранее никогда не доступную зону.

К тому моменту весь горизонт весьма грозно покрылся парусами вражеской армады. Похоже, здесь собрался не только флот Чингалии, но и Баронства постарались. Да и местные князья бросили в котёл конфронтации все свои наличные плавсредства. Численно корабли противника превосходили энормиан раза в три или в четыре. Это не значило безоговорочную победу, начнись сражение, могли бы и сами все на дно пойти. Всё-таки самое огромное королевство мира имело и наиболее мощное, действенное вооружение на бортах, да и личный состав являлся самым вышколенным, умелым и грамотным.

Но сейчас, всё больше и больше прижимая эскадры неприятеля к Барьеру, вражеские адмиралы окончательно уверовали именно в свою победу и дали команду всему флоту для всеобщей атаки развёрнутым строем.

Только корабли Энормии вдруг стали ставить паруса и в крутом бейдевинде уходить в те воды, которые всегда считались смертельными для всего живого. А уж местные моряки прекрасно знали, чем оканчивается столкновение с непреодолимой магической преградой. Знали, смотрели, заранее злорадствовали, но…

Так ничего не произошло! Барьер отсутствовал!

То есть к врагам пришло понимание: Энормия недаром здесь скупала участки княжеств. Командиры эскадр заранее были уверены, что магической преграды не станет, и теперь спешат застолбить новые пространства, воссоединить их под главенством своей монархии. Ну и, похоже, злость, зависть, желание и самим обогатиться любой ценой сыграли с чингалийцами и их союзниками плохую штуку. Вместо того чтобы осмотреться, проверить или хотя бы двинуться в преследование за противником кильватерным строем, они так и продолжили атаку развёрнутыми четырьмя шеренгами, идущими друг за дружкой. При этом отличная, набранная чуть раньше скорость давала им огромные шансы не просто настигнуть врага где-то там, вдали, а буквально вися у него на плечах, оказаться на траверзе города Окли.

Так и получилось. Ну, почти получилось…

Семь лидирующих в погоне кораблей успели проскочить за параметры магической преграды до того, как Спин передал сигнал: «Восстановить Барьер!» Ну и некое замедление в действиях главного проводника сказалось, да в запуске, концентрации необходимой для такого затратного действа энергии.

А потом начался ад! В нём оказалось более сорока кораблей вражеского флота, а ещё два десятка угодило туда, так и не сумев справиться с инерцией и силой несущего их к смерти ветра. Вторая половина флота спаслась ценой неимоверных усилий, а именно: с помощью срубленного парусного такелажа, оборванных якорей и сломанных вёсел. Разве что последняя, четвёртая шеренга сумела частично остаться без повреждений. Те же, что остались на плаву, представляли собой жалкое зрелище: обломанные мачты, тянущиеся по воде паруса с такелажем, обломки вёсел, шлюпок и надрывно работающие экипажи, пытающиеся с помощью вёсел предотвратить снос неуправляемых посудин к берегу.

Оставшегося на плаву противника удалось рассмотреть уже после того, как ветер сдёрнул плотное, кроваво-чёрное от дыма облако пара в сторону берега. Тогда как заметить хоть что-нибудь в створе непосредственно Барьера ничего не удалось. Всё либо сгорело, либо пошло на дно.

Печальная участь товарищей совершенно деморализовала экипажи семи самых быстроходных кораблей, которые успели прорваться за эскадрами энормиан. Как только им последовала команда спустить паруса и сдаться – они сделали это незамедлительно. Да и любое сопротивление оказалось бы бессмысленным, теперь уже полное преимущество имелось на стороне самого большого государства в мире.

Ну и раз дело завершилось полной безоговорочной победой, Спин передал должную команду в подземелья: «Конец сражения. Отдыхать!»

Глава 17

Испорченный праздник

Порт города Окли оказался вполне громадным, мог бы уместить у своих пирсов все корабли энормиан вместе со сдавшимися чингалийскими. Только вот время нещадно отнеслось к длинному насыпному молу и к портовым сооружениям. За три тысячи лет они наполовину осыпались, и наверняка при сильном шторме стоять у некоторых пирсов было бы проблематично.

Пришлось половине кораблей становиться на рейде непосредственно в заливе, а основным экипажам высаживаться на берег с помощью шлюпок.

Не остались без дела даже пленные матросы и офицеры вражеского флота. Их сразу определили на самые тяжёлые работы по восстановлению как самого мола, так и проблематичных мест порта. Каторжная работа, но ведь она гораздо предпочтительнее гибели в бою или той же казни, которая довлела над каждым, начавшим воевать с Энормией, не просто в рамках объявленной войны, а именно бандитских, пиратских действий. Ведь к военнопленным отношение одно, а к пиратам – совершенно другое. Сразу имели право вздёрнуть на рее.