Евгений Лукин - Авария

Любовь Лукина, Евгений Лукин

Авария

Кресло, каждый изгиб которого – совершенство. Блистающий кнопками пульт. Вогнутая, будто сложенная из телеэкранов, стена. Когда-то считалось, что так будет выглядеть рубка межзвездного корабля. Оказалось, что так будет выглядеть кабинет крупного ответственного работника.

Нет-нет, не было ни жертв, ни разрушений – просто вспыхнули и медленно стали гаснуть экраны.

Генеральный директор потыкал пальцем во все кнопки и вне себя откинулся на спинку кресла. Такого еще не случалось! Ну, бывало, что забарахлит канал-другой, но чтобы так, скопом… Он был отсечен от подчиненных, как голова от туловища.

Генеральный директор схватил со стола пластмассовый стаканчик и залпом проглотил остывший кофе.

Вогнутая, как бы сложенная из экранов стена упорно не хотела оживать. Вместо этого мелодично забулькал сигнал видеофона.

Директор нажал клавишу, и на изящном настольном экранчике возник незнакомый юноша, одетый… Ну да в одну из этих самодельных веревочных маечек… Как же они их называют? Какое-то совершенно дурацкое словцо…

– Здравствуйте, – сказал юноша. – Я к вам сейчас подъеду.

– Что происходит? – в негодовании осведомился директор. – Почему вдруг…

– Ничего страшного, – успокоил юноша. – Это не на линии, это у вас в кабинете неисправность. Скоро буду. – И дал отбой.

«Плётка!» – внезапно вспомнил директор название веревочной майки и рассвирепел окончательно. При чем здесь плётка? Плётка – это совсем другое… Пороть их, сопляков, некому!

Он смял в кулаке пустой стаканчик и бросил на стол. Интересно, сколько времени юноша в «плётке» провозится со всей этой механикой? Если группа учреждений останется без руководителя минут на пятнадцать – тогда, действительно, ничего страшного. Но тут, кажется, речь идет не о минутах, а о часах… Ну и сотруднички в службе связи! Ведь это надо было сидеть плести… И ведь в рабочее время, наверное!..

И вдруг генеральный директор сообразил, что вызывающе одетый сотрудничек будет первым его посетителем за пять лет – настоящим, не телеэкранным. Ошеломленный этой мыслью, он оглянулся на персональный пневматический лифт в углу кабинета. Черт возьми, раз так, то надо встретить. Какой-никакой, а гость…

Он нажал кнопку, и из ниши в стене выскочил киберсекретарь на тонких трубчатых ножках.

– Два кофе, – барственно, через губу, повелел генеральный директор. – И наведи-ка здесь, братец, порядок…

Техники, как известно, опаздывают, но этот, в «плётке», видимо, был какой-то особенный: прибыл быстро, как обещал. От кофе вежливо отказался, раскрыл сумку и принялся выкладывать на стол разные диковинные инструменты.

Директор откашлялся. За пять лет он начисто отвык говорить на работе с живыми людьми.

– И долго вы ее плели? – поинтересовался он наконец.

Юноша вопросительно посмотрел на директора, потом понял, что речь идет об его уникальной маечке.

– Вообще-то долго, – со вздохом признался он. – Дня три.

– И какие преимущества? Я имею в виду – перед фирменными рубашками?

Юноша почесал в затылке.

– Понятно… – сказал директор. – Я надеюсь, поломка не очень серьезная? Вы учтите: целая группа учреждений отрезана от руководства…

– Минут за пятнадцать справлюсь, – обнадежил юноша. – Да вы пойдите пока, погуляйте. Я слышал, у вас тут парк замечательный…

– Где? – не понял директор.

Юноша удивился.

– Как «где»? Здесь.

Он вскинул голову и чуть ли не с ужасом уставился на клиента.

– Так вы что, ни разу в парке не были?

– Вообще-то я приезжаю сюда работать, а не прогуливаться, – сухо заметил директор.

Юноша смотрел на него, приоткрыв рот. Директору стало неловко.

– И потом я всегда думал, что в кабинет можно попасть только лифтом, – смущенно признался он. – Сначала подземкой, а там сразу лифт…

– Да как же это вы! – всполошился юноша. – Да это же и в инструкции должно быть указано… Вон та клавиша, видите?

Он подошел к стене и утопил клавишу. В ту же секунду добрая треть стены куда-то пропала, и директор отшатнулся, как перед внезапно распахнутым самолетным люком.

Неимоверной глубины провал был полон листвы и солнца.

– Ничего себе… – только и смог выговорить директор. Он почему-то всегда полагал, что его командный пункт расположен в одном из подземных ярусов. Оказалось, что на первом этаже.

Веселая шелковистая трава шевелилась у самых ног. Шорохи и сквозняки летнего утра гуляли по кабинету.

– Так вы говорите, пятнадцать минут у меня есть?

Удивительный день! Всё впервые. Отключились экраны, зашел человек, открылась дверь в стене…

Директор разулся и посмотрел назад, на свой кабинет.

Вот, значит, как он выглядит со стороны… Белый, словно парящий в воздухе куб с темным прямоугольником входа и лесенкой в три ступеньки. А вон еще один кубик… Да их тут много, оказывается.

Вдали из-за дерева проглядывала неширокая полоска воды.

«Если провозится подольше, можно будет на речку сходить…» – удивив самого себя, подумал директор.

На соседней поляне загорали. Там, прямо на траве, возлежал дородный мужчина в трусиках строгого покроя. Чувствовалось, что загорает он с недавних пор, но яростно: кожа его была воспаленно-розового цвета.

Глядя на него, директор почему-то забеспокоился и подошел поближе, всматриваясь и пытаясь понять причину своей тревоги.

Во-первых, загорающего мужчину он откуда-то знал. Но причиной было не это. Причиной была неуловимая нелепость происходящего.

Крупное волевое лицо, твердый, определенных очертаний рот, упрямый, с ямкой, подбородок… Такого человека легко представить за обширным столом перед вогнутой стеной из телеэкранов. Человек с таким лицом должен руководить, направлять, держать на своих плечах сферы и отрасли.

Воспаленно-розовый ответственный работник на нежно-зеленой траве посреди рабочего дня – воля ваша, а было в этой картине что-то сюрреалистическое.

Директор неосторожно зацепил тенью лицо лежащего. Воспаленно-розовое веко вздернулось, и на генерального директора уставился свирепый голубой начальственный глаз.

– Я загораю, – низко, с хрипотцой сообщил лежащий.

– Простите? – удивился директор.

– Вы же хотели спросить, что я тут делаю? Я загораю.

– Да я, знаете ли, понял, – несколько обескураженно сказал директор. – Я, собственно, хотел спросить: не вас ли я видел на Арчединском симпозиуме пять лет назад?

Свирепый голубой глаз критически и с каким-то сожалением окинул директора.

– Очень может быть…

Да-да! И голос тоже! Именно таким голосом осведомляются о причинах небывало высокого процента брака. Или, скажем, о причинах непосещения зрителями городского театра, если товарищ руководит не в производственной сфере, а именно в культурной… Целую вечность генеральный директор не беседовал с собратьями по штурвалу. Проклятые телеэкраны отсекли их друг от друга, наглухо заперев каждого в своем рабочем кабинете.