Юрий Дружков - Прости меня

Дружков Юрий

Прости меня

ЮРИЙ ДРУЖКОВ

ПРОСТИ МЕНЯ

Фантастический роман

СОДЕРЖАНИЕ

Тетрадь первая. Лада Гетрадь вторая. Новый свет Тетрадь третья. Последняя

Эта романтическая, не всегда веселая книга ставит перед читателем много сложных проблем. Она фантастическая, но сюжет ее тесно переплетается с действительностью, с недавним прошлым. Повесть учит верности долгу, верности Родине. Она говорит о том, что вдохновенный труд в нашем обществе - это и есть главная романтика века.

Матери своей

Анастасии Ивановне

посвятил автор

все это

Дорогие мои, Heповторимые!

Только вы сможете понять меня, вы одни. Все мои мысли, все мои надежды - вамъ. Никто не сумеетъ, какъ вы, сохранить, уберечь отъ времени все, что я нашелъ и чего не успЬлъ потерять. Съ Новымъ Годомъ! Съ Новымъ Наступающимъ Векомъ, родная моя, родныя мои.

31 дЬкабря 1899 года

Петербургь

Это письмо когда-то очень давно писал мой дед, известный русский физик. Я вклеил старинную открытку в новую глянцевую тетрадь... Пускай начинается мой дневник с нее, пожелтевшей открытки деда.

Тетрадь первая

ЛАДА

Мне подарили собаку, рыжую, мохнатую, как. помело, которым отряхивают пыль с автомобилей.

Ребята сказали:

- Ты владелец машины, тебе нужна такая собачонка.

- Но меня прохожие засмеют!

- Много понимают они, твои прохожие. Ни один порядочный без такой собаки не поедет. Бери шавку, тебе говорят!

Я бросил игрушку над задним сиденьем.

Они улыбались, ходили вокруг, пальцами трогали капот, нюхали обивку, притворяясь пораженными, восхищенными, как будто перед ними стоял не автомобиль, а бог знает что.

- Молодец! Накопил и машину купил.

- Отличная коляска!

- Но ржавеют они моментально. Год или два проедешь, а потом все меняй. Железо дохлое...

- Ты к Валерьянычу... Пускай он тебе литерной донышко проварит, на века...

- И будет у него не машина - ископаемое бензозойской эры.

- Ну что напали на человека? Р-разойдись... Уехать не дадут, - сказал Шеф, обнимая меня.

Он вышел к подъезду, накинув на плечи осеннее пальто.

- Ты все-таки, знаешь... осторожней... близорукость, она... юбилейщик ты мой, - он едва не уронил пальто, неловко перехватил спадающую полу. - До свиданья, - поднял он руку.

- До свиданья!

- Позвони маме! - крикнул кто-то вдогонку. - Никак не может пробиться к тебе...

Машина мягко легла на влажную дорогу.

Позвонить? У мамы никогда не было телефона...

Сосны бежали навстречу в лесном коридоре. Он оборвался мгновенно, и дорога скатилась гибкой лентой в осененные вечерние поля.

Нам далеко. Низкое солнце мешает, морочит, путая в белой дымке тумана мокрый асфальт и озерные блики, желтые склоны, свет и звуки, синие стога и темные березы, крыши деревень, мычание коров и шелест вокруг: от листьев, от сена и дороги.

Нам далеко.

Мошки лупили в стекла, погибая на них крапинками.

Нам далеко. Дорога длинная-длинная. Где-то на половине пути мелькнет смешная тоненькая речушка Юрочка. Брякнет сухой деревянный мост. А за ним, как всегда в последние тричетыре недели, настанет ночь.

Я не привык, не умею водить машину в темноте. Ночная дорога слепит огнями, пугает невидимой кромкой. Поэтому каждый вечер я спешу, пока не смеркнется, проехать ее, нырнуть в шумный город, полный света, ясности, покоя.

Но темнота с каждым днем настигает меня все раньше и раньше. Летом первые сумерки набегали на самом конце дороги. Теперь я не успеваю доехать к Юрочке. - зеленому ручейку.

Так наступает осень, торопит она меня, догоняет...

Я резко прибавил скорость, и моя нелепая собачонка перевернулась, подняв мохнатые лапы.

Названия деревушек мелькали мимо: Вялки, Родники, Шмеленки.

Пахло дымом, лиственным горьким дымом костра. И казалось, дым от него натек в низину, плыл вечерним разливом, подкрадываясь к дороге. Клены повисли над белым неожиданным озером, боясь окунуть в холодное малиновые шапки.

Вдоль обочины в тумане шагал деревенский мальчик, наверное, лет семи. Не оглядываясь, топал он в зыбкой, взвеянной влаге.

- Эй, хлопчик!

Я затормозил. Мохнатая собака ударила меня в затылок и упала рядом со мной. Малыш поглядел на меня.

- Садись, подвезу.

- Не.

- Это почему же?

- Мамка не велит.

- А куда идешь?

- К бабушке.

- Не страшно? Садись...

- Не.

- Вот какой несговорчивый...

- Собака?

- Ну да, собака.

- Игрушечная? - он придвинулся ближе.

- Не лает и не кусается. Когда неправильно еду, бьет меня по макушке. Не торопись, говорит, в тумане в беду попадешь.

Паренек улыбнулся.

- Хочешь, подарю!

- Ага.

- Ну бери.

- Не.

- Почему?

- Мамка не велит.

- Не поедешь? Никак, значит? Ну, до свиданья...

- Подвезите меня!

В летучем наплыве тумана, подняв над головой руку, стояла девушка в модном полудетском пальтишке, с огромной дорожной сумкой на ремне.

- Подвезите меня...

Голос ее, влажный от осеннего мглистого, тающего над бетоном воздуха, был неуверенный, как у девочки. Влажное в росинках лицо, ботинки, ладони, темные волосы, губы, шарфик, сумка, пальто - все в меленьких брызгах тумана.

- Подвезите меня.

В ресницах у нее тоже брызги. Они блестят, я подумал, как растаявший снег, этакий слабый холодок снежинок. Делают взгляд насмешливым и...

- Садитесь, пожалуйста. Конечно, садитесь, прошу вас, - я поспешно толкнул переднюю дверь от себя.

Туманная девушка села рядом, неловко стараясь натянуть пальто на матовые, совсем не детские колени.

- До свиданья, малыш! - махнул я рукой.

Он солидно кивнул и пошел, не оглядываясь, по краю дороги, смешно вскидывая пятки.

Шелестела дорога, набегали деревни, желтые, зеленые проталины в белом тумане. Как сверчок, тонко пел ветер на стеклах.

- Вам не дует? Я закрою.

- Нет, ничего...

"Славная девушка, - подумал я, - кажется, приключение начинается".

- Бесплатно мы никого не катаем, - бросил я между прочим, как бы не для нее.

- Пожалуйста... Я заплачу.

- Деньги мы не берем.

Она повернулась ко мне. Я мельком поймал ее удивленный взгляд.

- Что же вы хотите?

- Сказку.

- Какую сказку?

- Правдивую сказку о том, как зовут, сколько лет, как живем, что любим, а что не любим.

- Воспитанные люди сначала про себя рассказывают.

- А вы угадайте, кто я.

- Не умею, - сказала девушка, улыбаясь.

- Попробуйте, - я на мгновение повернулся к ней. - Журналисты, говорят, забавляются так. По рубашке, по галстуку, по ручке в кармане, по штопке на рукаве сочиняют биографию незнакомому человеку, а потом проверяют, кто и что угадал.

Она посмотрела на мою собаку и, по-прежнему улыбаясь, помедлила немного с ответом: