Дашук Алена - Трудная пациентка

Дашук Алена

Трудная пациентка

1. Пространство Полных Абсолютов

Великое Ничто нагрянуло, как всегда, неожиданно и весьма некстати. Рахматов только-только перевёл флай в режим ручного управления. Хотелось прогуляться, не будучи скованным неумолимой системой автопилотирования. Исходная точка, кратчайшая траектория, целевая – такой алгоритм всегда нагонял на Рушана тоску.

Выйдя из дверей главного офиса, он предвкушал, что сейчас сядет в свой новенький флай, который любовно величал 'каракатицей', и рванёт, куда глаза глядят, куда душа ляжет. К чертям всё! Нерадивых подчинённых и желчного Щёткина, третий год не подписывающего заявление об отпуске. Безруких строителей 'челноков', умудрившихся не уложиться в плановые расчёты и вешающих теперь на отдел Рахматова всех собак – туда же! К чертям очередной зонд, отправленный в бездонную утробу нагуаля, и затерявшийся в окутывающих его Мёртвых Пространствах! И постылую планету Земля, разлагающуюся где-то поблизости, тоже к дьяволу. Он будет рассекать прозрачную колкую прохладу Эмерии, поглядывать на проплывающие внизу изумрудные лесопарки и ощущать, как послушна его рукам сверкающая в закатной дымке 'каракатица'. Это такое счастье – знать, что хоть что-то тебе подвластно!

Некоторое время так и было: фиолет эмерийского неба, алый диск потухающего солнца, начинающая чернеть в вечерних сумерках зелень лесов. А потом знакомый и прекрасный мир внезапно сжался в крошечную частицу, подхватился космическими потоками и унёсся в чёрноту подпространств. И Рахматов вместе с ним. Он стал несущественно малым, практически исчез, растворившись в бесконечном Ничто. Пустота кружила, засасывала всё, что попадало в её бархатистые объятья, превращала в абсолютный ноль, непререкаемый вакуум. До того самого мгновения, пока вдруг не обернулась цитоплазмой, в которую было погружено ядро клетки некой всемогущей системы. Этой системой был он. Пьянящее чувство соединения в себе ничтожно малого и всеобъемлющего Рахматов не раз пытался объяснить, но всегда терпел фиаско – в человеческом языке не отыскивалось и миллиардной доли необходимых для того слов.

Это было уже шестое погружение в пространство Полных Абсолютов, Великого Ничто. Слияние с Вселенной. И всякий раз потом Рахматов выныривал в грубую реальность, не осознавая ни себя, ни окружающего мира, не понимая как нашёл дорогу обратно. Он был просто Знанием.

– Внимание, выбранная траектория не соответствует требованиям безопасности, – твердил любезный женский голос. Кабина флая озарялась назойливыми вспышками аварийной системы. Истерично выла сигнализация. – Переведите управление в режим автопилотирования.

Ещё не вполне понимая что происходит, Рахматов упёрся взглядом в монитор. Встроенные на фюзеляже сканеры беспристрастно информировали – на микроскопическую молекулу 'каракатицы' с огромной скоростью мчится непреодолимый монолит. Рушан ударил по дисплею, где настойчиво мигала пиктограмма 'Автопилотирование'.

– В связи с размерами объекта, для манёвра недостаточно времени, – ласково сообщила механическая дева. – Запустить режим катапультирования?

– Да, сука, да!

– Вербальная команда не идентифицирована, – заявила дева.

– Да!!!

Дегравитатор мягко опустил Рахматова на каменистую почву. Впереди раскатисто грянул взрыв. Огненный шар озарил горный массив. Рушан бросился прочь от летящих в него раскалённых обломков металла. Шар распался на сотни горящих факелов и с оглушительным скрежетом обрушился у подножья склона неподалёку от Рахматова. Жар опалил лицо.

Рушан уселся на камень и достал коммутатор.

– Аристарх Леонович! – выкрикнул он. – Есть шестой!

– Встретимся в офисе, – ничего не уточняя, сказал мужчина.

– Постойте, – спохватился Рахматов. – Вышлите флай. У меня… небольшие проблемы.

– Где вы находитесь?

– Похоже… – Рахматов огляделся – урановые накопители.

– Точнее.

– Координаты не помню, мой флай… кое-какие неполадки. Данные есть в расчётной базе Эмерии. Пусть Гера Кацевейко посмотрит, мы же сами горы эти рассчитывали! – Рахматов начал злиться. Знание, принесённое им из Абсолюта, было зыбким и туманным. Оно требовало срочной нейрообработки для фиксации и расшифровки. Минута промедления – и Знание будет безвозвратно утеряно, расплёскано меж пустой породы обычных человеческих мыслей.

Командировки на Землю Рахматов не любил. Нет, его пугало не то, что в любой момент планета могла рассыпаться на части, как это произошло с Марсом. Не пугала персонифицированная в нагуалях неизвестность иной реальности. Он свыкся с мыслью, что рано или поздно всё человечество будет уничтожено всесильным ФАГом – Фундаментальным Агрессором. Человечество конечно и поделать с этим ничего нельзя. Гораздо больше удручали картины медленного и неотступного умирания планеты, на которой Рушан родился. Затихающая агония – так определял Рахматов уходящие дни Земли. Брошенные, порастающие непроходимыми чащами города; редкие, вечно сонные прохожие; сорванные ветрами вывески; вывернутые землетрясениями скелеты зданий; здесь и там расставленные знаки 'Осторожно, радиация!'. Как было непохоже это на то, что он привык видеть на ставшей уже родной Эмерии. Нет, он не скучал по Земле, где прошли его детство и юность. Та Земля была другой – бьющаяся в панических судорогах, волнующаяся толпами спасавшихся от нагуалей людей, но живая.

Выйдя в одном из последних земных космопортов, Рахматов арендовал плохонький, старой модели, флай и отправился на научно-исследовательскую базу ВКБГА. Там он надеялся немного отвлечься от полученных во время пути тяжёлых впечатлений. Руководство Всемирного Комитета по Борьбе с Глобальными Аномалиями заботилось о комфорте своих сотрудников. В том числе, и о психологическом.

На территории базы, действительно, дела обстояли куда лучше. Аккуратные аллеи, уютные коттеджи, деловитые и бодрые обитатели. Безусловно, и этот клочок рая посреди запустения каждую секунду мог быть стёрт пробившимся сквозь земную кору нагуалем, и всё же любой из здешних жителей свято верил, что в его вахту этого не произойдёт. В крайнем случае, растущий нагуаль будет вовремя обнаружен. Базу незамедлительно эвакуируют, а сотрудники в положенный час вернутся на благословенную Эмерию – планету-'челнок', где располагались головной офис, НИИ, а так же производства, работающие исключительно на нужды ВКБГА. Так бывало не раз. Бывало и иначе, но об этом аномалийщики вспоминать не любили.

Отдохнув, Рушан взялся за работу. Перво-наперво отыскал нужный ему номер. Он надеялся, что долго его командировка не затянется. Предложение, с которым он собирался обратиться к Шестому, было из разряда тех, о которых говорят 'нет повода отказаться'. Козырнув пухлощёкой секретарше, чьё лицо прорисовалось на мониторе, документом самой влиятельной структуры Земли и сопредельных планет, Рушан назначил встречу на завтра. После отправился в лабораторный корпус, куда стекались все данные, получаемые от многочисленных наблюдателей с планеты Земля. Ничего сенсационного он узнать не ожидал – вся информация обрабатывалась в головном офисе на Эмерии – просто хотел перекинуться парой слов с новыми людьми.