Леонид Кудрявцев - Вторжение

Кудрявцев Леонид

Вторжение

Леонид КУДРЯВЦЕВ

ВТОРЖЕНИЕ

Розовые колонны дворца право- и прямо- и левосудия медленно тонули во тьме. Наконец с тихим плеском они исчезли окончательно, и наступила тишина. Сначала на ногу Ипату, а потом на хвост сиамской, с отрезанными ушами и блудливой мордочкой кошки. Ее вой прорезал темноту и затерялся в кривых переулках в ожидании того, кто пожелает его найти. Между тем половинки темноты рухнули и пришел день. Он был очень вежливый, этот день, даже не забыл вытереть о горизонт ноги.

И все начиналось хорошо, но кончилось плохо. Потому что небо затянуло тучами и на землю посыпались веники. На лету они сдирали побелку со стен домов, а с деревьев сшибали листья, и по тротуарам текли неопрятные ручьи, которые собирались в неопрятные потоки, низвергавшиеся в неопрятную реку.

А еще у Ипата болел зуб. Да так, что хоть на стенку лезь. Он подумал-подумал, плюнул да и действительно полез. Но легче от этого не стало. Даже тогда, когда он лег на потолок и чтобы отвлечься стал вспоминать... вспоминать...

Например, что жена укатила куда-то на Эльфа-Ариадну и пообещала вернуться через пару тысяч лет. Очень мило с ее стороны. Прекрасный способ увильнуть от супружеских обязанностей, которые обычно состояли в том, что она жарила тривиальную яичницу, и не менее получаса в день зудела, чтобы он не курил в комнате, а выходил для этого на лестничную площадку.

И завтрашний компот получился из рук вон плохо. Главное - у кого? У всеми признанного мастера завтрашних компотов. Черт знает что такое!

Он хорошо помнил, что сделал все правильно. С филигранной точностью представил, как будет его варить завтра. Потом тщательно вымыл кастрюлю и осторожно-осторожно, с присущим ему мастерством и умением, проколов сущность, с меткостью снайпера просунул шланг в завтрашний день. Теперь оставалось только перелить компот из "завтрашней" кастрюли в "сегодняшнюю". И все! Дело сделано. Причем правильно, грамотно и хорошо. Вот только почему же компот получился невкусный?

Ипат даже попробовал ради развлечения поразмыслить над парадоксом, который возникает при изготовлении завтрашнего компота. Действительно, откуда все-таки берется компот, если завтра он его варить не будет?

Но тут зуб задал ему такого жару, что Ипат скатился с потолка и, бросившись к аптечке, стал искать в ней анальгин. И конечно же, перепутав, принял вместо него стрихнин. А обнаружив это, меланхолично подумал, что умирать когда-нибудь все же придется...

Лежать на полу и умирать от стрихнина было жутко неприятно, но Ипата поддерживала мысль, что теперь проклятый зуб болеть уже не будет. И точно, как только он умер окончательно, зуб болеть перестал. Совсем.

После этого Ипат некоторое время лежал на ковре и радовался, что все прошло удачно: и умер, как человек, и зуб больше не болит. Однако вскоре ему это надоело, и тогда он стал прикидывать, когда же его все-таки найдут. Ему представились собственные похороны, от которых уже заранее хотелось зевать, и он решил обойтись без них вовсе.

Для этого он сказал "чур не игрок", встал и, тщательно заперев входную дверь, позвонил своему лучшему другу Бангузуну.

- Привет, - сказал Бангузун на другом конце провода.

- Привет, - с трудом двигая непослушной нижней челюстью, ответил Ипат.

- Представляешь, я диплодока купил, - радостно сообщил Бангузун.

- Поздравляю, - сказал Ипат.

- Да, но в магазине меня надули. Диплодок оказался с купированными ушками и хвостом.

- Какая жалость, - посочувствовал Ипат.

- Да, но я все же решил, что оставлю его себе. Он такой милашка...

Они помолчали, потом Бангузун спросил:

- А как ты поживаешь?

- Да так себе, - сказал Ипат. - Где-то между плохо и очень плохо. И вообще, передай всем нашим, что я улетаю, минимум на год, на побережье черной дыры. Отдохнуть хочу. Так передашь?

- Передам, - рассеянно сказал Бангузун и отключился.

Все, дело сделано.

Ипат снова лег на ковер, но только на этот раз так, чтобы видеть себя в огромном настенном зеркале. Потом вздохнул последний раз и стал наблюдать за появлением трупных пятен на собственном лице. Это было забавно. Например, одно из пятен очертаниями сильно напоминало австралийский континент.

А вообще-то это было здорово. Лежать и ничего не делать. И он лежал... лежал... лежал...

И за год постепенно освободился от плоти, покрывавшей его костяк. Увидев это, он облегченно вздохнул.

Все получилось как нельзя лучше. И даже червей, съевших его мясо, склевывали птицы, прилетавшие в окно, которое он мудро забыл закрыть. Так что о чистоте можно было не беспокоиться.

Он встал, побрякал суставами и, довольно ухмыляясь, пошел в ванную. Помылся. Правда, вытираясь полотенцем, он порвал его об одно из ребер, но что поделаешь, такие неприятности теперь будут подстерегать его на каждом шагу.

А день-то какой чудесный!

Он сварил себе кофе и выпил его целую чашку. Правда, все что попадало в рот, тотчас же выливалось на стол, но от этого кофе не становился хуже. Напротив!

Напившись, Ипат тщательно вымыл чашку и позвонил Бангузуну.

- У, вернулся, - радостно сказал Бангузун.

- Вернулся, - не менее радостно сообщил Ипат.

- Ну и как?

- Отлично, все отлично... Что ты сейчас собираешься делать!

- Сейчас... - Бангузун на секунду задумался, потом сказал: - Сейчас я иду гулять вместе с диплодоком.

- Ну вот и хорошо. Значит, я тебя жду, заходи-вместе погуляем.

- Заметано, - сказал Бангузун.

Ипат положил трубку и огляделся по сторонам. Так!

Как вихрь пронесся он по дому, надевая на себя белье, штаны, рубашку с надписью от правого плеча к левому "серебристый хек в томатном соусе", старый плащ с пятью рукавами и почти новую стетсоновскую шляпу. Потом он распихал по карманам бутерброды и пиленый сахар, браунинги и чековые книжки, двадцать четыре тома Большой советской энциклопедии и восемь ниток бисера. А также многое другое. Один Аллах знает, что может понадобиться на прогулке. По крайней мере, нужно быть готовым ко всему.

На улицу он выскочил несколько рановато и поэтому, до того как пришел Бангузун, успел помочь одной старушке перейти через дорогу. У бедняжки болела третья нога.

А потом появился Бангузун, за которым топал диплодок, и оба они Ипату очень обрадовались. Да так, что от избытка чувств Бангузун толкнул Ипата и тот, совершенно случайно, повалил газетный киоск. И пока киоскер бегал и ловил листы "местной сплетницы", с которыми баловался еще не совсем проснувшийся утренний ветерок, Ипат выбрался из-под обломков киоска и, радостно хохоча, толкнул Бангузуна так, что тот сбил с ног диплодока. Тут уж захохотал диплодок, и они, все втроем, устроили прямо на улице небольшую "кучу-малу", во время которой Бангузун оторвал на одежде Ипата все пуговицы и сыграл на его ребрах "лунную сонату", а диплодок сорвал с одной из голов Бангузуна шапку и тотчас же ее слопал, а Ипат измазал диплодока чернилами с ног до головы, так что тот стал похож на ягуара.