Дмитрий Емец - Влюбленная мясорубка

Емец Дмитрий Александрович

Влюбленная мясорубка

Дмитрий Емец

ВЛЮБЛЕННАЯ МЯСОРУБКА

Андрей Андреевич Ворсянкин, бухгалтер садового товарищества "Волна", имевший лицо честное, но опечаленное десятичными дробями, в ровном расположении духа возвращался с мелкооптового рынка, как вдруг ощутил где-то в области темени зудящее, навязчивое шевеление мысли. Это новое ощущение так испугало Андрея Андреича, что он едва не уронил сумку с двумя банками венгерского горошка и маргарином "Пышка".

Вслед за тем та же неведомая сила заставила Ворсянкина подойти к столику и взять в руки мясорубку. Это была отечественная литая мясорубка с оттиснутым на ножке (рядом с винтом) клеймом завода "ЗМЗ". Предмет абсолютно заурядный и мало вдохновляющий к приобретению.

Торговка-хохлушка сверкнула улыбчивым серебром и померкла.

"Зачем я ее взял? На что она мне?" - задумался Андрей Андреевич и хотел уже вернуть мясорубку, когда неожиданно услышал неведомый нежный голос:

- Нет, пожалуйста... Это я тебя позвала !

Ворсянкин пугливо покосился на хохлушку, но та молчала, да и голос исходил как будто не оттуда, а из глубин души самого Андрей Андреевича. Бухгалтер, с которым раньше не случалось ничего сверхестественного, кроме того, что ему однажды подсунули три фальшивые сторублевки подряд, не на шутку встревожился.

"Кто со мной говорит?"

- Это я, мясорубка!

"Мясорубка? Разве мясорубки разговаривают?"

- Обычные нет, но я могу! Сама не знаю как, и откуда, и за что, но у меня мыслящая душа. Я вижу, слышу, думаю, но при этом не способна даже пошевелиться! - чувствительно всхлипывая, сказала мясорубка.

"Ну и дела... - прошептал Ворсянкин. - А остальные тебя слышат?"

- Остальные нет, только ты! Единственный...

"А я это... не того?" - испугался бухгалтер.

- О нет, просто ты особенный, необычный! У тебя дар! - заверила его мясорубка. - Ты чудесный, надежный, верный! Купи меня, пожалуйста, а?

"Зачем ты мне? Есть уже одна", - засомневался Ворсянкин, никогда не слышавший столько приятных слов за раз.

- А она говорящая? - взревновала мясорубка.

"Чего?"

- Вот видишь! Тогда купи меня! Прошу тебя! Ты даже не представляешь, как мне тоскливо здесь! Вокруг одни туалетные рулоны, щетки, хозяйственным мылом воняет! - воскликнула мясорубка.

Заметно было, что она натура экзальтированная и отчасти поэтическая.

Бухгалтер снял очки, подышал на них и снова надел.

"Хм... Так вот возьми и купи... А мясо ты хотя бы хорошо перемалываешь? Фарши, котлеты, селедку?"

- Совсем не умею. При одной мысли, что в меня засовывают сырую говядину, мне делается дурно, - брезгливо призналась мясорубка.

"А что ты тогда умеешь?" - удивился бухгалтер.

- О! Я умею любить. Дико, неистово, нежно. То холодно и целомудренно, то страстно...

"Э-э... Неуравновешенная она какая-то..." - краснея, промычал нравственный Ворсянкин.

- Разумеется, все это в высшем духовном смысле! Ведь я то, что я есть, а именно мясорубка и никогда не превращусь в царевну, - уточнила мясорубка. Хочешь? Я буду твоей музой, твоим добрым ангелом. Я буду диктовать тебе сонеты, нашептывать гениальные романы, залечивать душевные раны...

"Детективы, что ль, писать? - неодобрительно подумал Андрей Андреич. - А считать ты умеешь? НДС? Пенсионный фонд? Налоговая?"

"Щелк-щелк", - сказала клавиатура компьютера. "Клац-клац", - сказал калькулятор Casio.

- Я выше этого, выше этой грязи! Я буду тебя любить, верно, преданно! млея от страсти, забормотала мясорубка. - Буду каждый день ждать, пока ты придешь с работы, а когда тебя нет - буду представлять твои руки, твое лицо, твою красную лысину...

"КАК?!" - побурел Андрей Андреич.

- Прости, я только хотела подчеркнуть, что буду любить тебя всякого! Вне зависимости от чего бы то ни было... Разве это не предел мечтаний? поправилась мясорубка.

"Поосторожнее с определениями!" - смягчился Ворсянкин.

- Ты даже не представляешь, как меня угнетает вечное одиночество, как мне хочется кому-нибудь принадлежать, кого-нибудь любить... - самозабвенно бормотала мясорубка. - Женщина, подобная мне, не может, не должна быть одинока... Пожалуйста, купи меня! Милый мой, верный, нежный... Ведь тебя никто не любит.

"Как это никто? А жена?" - запаниковал Андрей Андреич.

- Не обманывай себя! Разве она та женщина, о которой ты мечтал? Та? Она сухая, рассудочная, вздорная...

"М-м... а ты, значит, та?"

"О-о! Я та! Но я заточена в этом мерзком нелепом теле, с этой ручкой, с этим винтом..."

"А вот это уже лишнее... Не перегибай... Я тебе это... не голубая луна", засомневался подозрительный Ворсянкин.

- АНДРЕЙ!!! Не опошляй! Я буду единственным ярким пятном в твоей жизни! Твоей подругой, любовницей, твоей мечтой! - с болью, с ужасом воскликнула мясорубка.

"Ну ты это, не унижайся... Сколько ты стоишь?" - заколебался Ворсянкин.

- Не знаю, я плохо запоминаю цифры. Все эти единицы, нули... Узнай у торговки!

Андрей Андреич откашлялся и, обращаясь к хохлушке, нерешительно спросил:

- Девушка... Сколько за это... за эту?

- Триста десять. И она без коробки, - предупредила продавщица.

В Ворсянкине взыграла бухгалтерская жилка. "Щелк-щелк", - сказала клавиатура компьютера. "Клац-клац", - сказал калькулятор Casio.

- Как триста десять? - возмутился он. - За это вот!

- Тю, да не кипятитесь вы, мужчина! Я б вам и даром отдала, да товар не мой! - с мягким украинским выговором сказала хохлушка.

- Знаю я твое даром...

- Выкупи меня из рабства! Прошу тебя, любимый! Выкупи! Мне мерзко здесь, тошно, я умираю от омерзения и пустоты! Все видят во мне лишь мясорубку, и лишь ты... ты способен увидеть другое... - взмолилась мясорубка.

В засушенной цифрами душе Ворсянкина шевельнулись давние, светлые, подплесневевшие от бездействия чувства, но мысль о трехсот внеплановых рублях заставила их увянуть.

- Не загораживайте витрину! - сказала хохлушка.

- Это грабеж! Если б хоть коробка была, а то без коробки... Почем я знаю, может, она какая-нибудь заразная... - мучаясь, сказал Андрей Андреич, бросая тоскливый взгляд на автобусную остановку.

- Тю, заразная... - всплеснула руками торговка. - Шо я, заставляю?

- Двести, - сказал Ворсянкин, бросая вызов клавиатуре и калькулятору.

- Триста десять!

- Ну двести пятьдесят... ну триста... Ну почему триста десять? Откуда десять? - воскликнул бухгалтер.

- Вы глухой? Вам каким языком говорят?

Глупую бабу явно зашкалило. Ворсянкина тоже зашкалило. Дело было не в десяти рублях. Оскорблен был сам принцип, по которому он жил.

- Что же ты! Действуй! Если не можешь купить, тогда похить! Это будет романтичнее! Схвати меня и беги! Беги! Тебя не догонят! - с беспокойством и страхом воскликнула мясорубка.