Юлия Черных - Клиника неврозов

Юлия Черных

Клиника неврозов

Бассейн был небольшой, но глубокий. Установка для искусственных волн неторопливо колебала прозрачную толщу воды, отчего казалось, что голубая плитка движется на дне.

— Это тоже снимайте, — сказала медсестра. — У нас тут лечебные процедуры, а не балаган.

Григорий, немного стесняясь, стянул казенные трусы со смешными завязками спереди, присел на трапе и потрогал воду. Прохладно. Собравшись с духом, он нырнул и сделал несколько энергичных гребков, сразу оказавшись на другой стороне.

— Вот этой рукояткой можно регулировать силу прибоя, — сказала медсестра, поворачивая верньер. Волна сделалась выше, Грише плеснуло в нос.

— Спасибо, я понял.

— Ваш сеанс пятнадцать минут, следите за часами.

Медсестра вышла, тяжело покачивая бедрами. Гриша сделал пару кругов по бассейну, покачался на волнах и заскучал. В голову опять полезли ненужные воспоминания.

Вода… Длинными пенистыми волнами как облака на голубом небе… и что-то переливалось за облаками, совсем как эта мозаика внизу.

Там, во сне, не было воды. Было много неба, далекого, чужого. Песок, башни на горизонте, россыпи камней… а из-за камня торчат лапки, усики. Кошмарные выпуклые глаза ворочаются, обшаривают округу и вдруг останавливаются на нем…

О, господи!

Григорий решительно тряхнул головой, подплыл к аппарату и до отказа повернул рукоятку. Мощная струя, взревев, отбросила его к противоположной стенке, закрутила. Отбойная волна подло перевернула вверх ногами и прижала к плитке. Григорий, ослепший и оглохший, героическим усилием вывернулся, нащупал поручень трапа и вынырнул из бушующей стихии. Струя тянула на дно. Отплевываясь, Гриша вцепился обеими руками в трап и старательно дышал.

В этот момент возле него кто-то шумно бухнулся в воду. Гришу окатило брызгами, он невольно отшатнулся, опять потерял опору и окунулся с головой. Когда он выбрался на поверхность, то обнаружил рядом девушку, которая непринужденно держалась за бортик бассейна, распластавшись под напором бешеной волны. В руке она держала — боже ж ты мой! — его мокрые трусы с завязками.

— Ваше время истекло, — сказала она с улыбочкой.

Приличия требовали прикрыться, но Гриша ни за какие коврижки он не оторвал бы сейчас рук от трапа. Он молча пялился на девушку, силясь придумать что-то остроумное.

— Я… не… то есть не в смысле познакомиться, — выдавил он, краснея.

— Не переживайте, у нас в Финляндии мужчины и женщины в бане вместе моются. Я там и не такое видела, — она бесстыдно всмотрелась сквозь бурлящий поток и поправилась: — Нет, такого не видела.

— Что, все совсем плохо? — огорчился Гриша.

Девушка пожала плечами.

— Как говорится, на вкус и на цвет…

— Зачем на вкус, — переполошился Гриша. — На вкус не надо!

Девушка откинула голову и захохотала. У нее были крупные белые зубы и розовое чистое нёбо. Гриша совсем стушевался. Вдобавок, него замерзли ноги и затекли пальцы на руках.

Ситуацию спасла медсестра. Переваливаясь как утка, она неспешно подошла к аппарату искусственных волн и уменьшила мощность.

— В этом есть что-то мистическое, верно? — девушка поправила лямки купальника с игривым штампом «ГКГ. Клиника неврозов» на левой груди. — Простая женщина мановением руки прекращает стихийное бедствие.

— В ней живет душа Посейдона, — Гриша потянулся к трусам. — Верните мне казенное имущество.

Медсестра обошла бассейн, приблизилась к трапу и оценила диспозицию.

— Пономарев, ваше время истекло. Выходите, не мешайте лечебному процессу. Куусинен, эта процедура проводится индивидуально. Сексуальная релаксация про вашем диагнозе — только с разрешения лечащего врача.

Девушка Куусинен надула губы, но трусы отдала. Гриша, морщась от неудобства, натянул мокрое белье и выбрался из бассейна.

По дороге в палату, обернувшись большим махровым полотенцем, он думал, какой же у девушки Куусинен может быть диагноз. Нимфомания? Сексуальная мания? Например, после соития она убивает своего кавалера. Как паучиха. Бывает арахнофилия? Вряд ли. Арахнофобия бывает. А инсектофилия вообще? Неужели есть люди, которые любят, да нет, млеют от восторга, разглядывая цветные крылышки, панцири, продолговатые кольчатые брюшки? И лапки, усики…

О, господи!

Нет, лучше он снова будет думать про девушку Куусинен, про ее нежные губы и белую длинную шею. Записаться, что ли на сексуальную релаксацию? Надо бы спросить лечащего врача.

Девушка Куусинен, как только за медсестрой закрылась дверь, подплыла к аппарату, выкрутила рукоятку до отказа и с наслаждением отдалась потоку. Она не боялась бурной воды. Она вообще мало чего боялась.

В палате сосед вдумчиво перелистывал каталог «Мисс мира и Вселенной за последние сто лет».

— Ну как? — поинтересовался он.

— В жопу дует, — коротко сказал Гриша, доставая одноразовое полотенце. — Степа, ты на сексуальную релаксацию ходил?

— Первым делом, — Степан оторвался от красоток и с интересом посмотрел на Гришу. — Мне доктор прописал.

Степан был пилотом-одиночником на катере дальней разведки и попал в солнечный вихрь. В результате отказали напрочь системы навигации и связи. Долгих три года Степа летел в никуда. На катере была система полной регенерации «Креветка» и контрабандный запас галлюциногенов для вахтенных рабочих на алмазных копях в системе Альфа Центавра. Галлюциногены были подобраны с учетом, что на копях женщины отсутствуют в принципе. «Ты не представляешь, какие красотки являлись мне в видениях! Я чувствовал себя правоверным мусульманином в раю в окружении нагих гурий. Все земные женщины лишь бледное их подобие».

Когда галлюциногены стали подходить к концу, он начал подумывать, не повернуть ли ему на ближайшую звезду, избрав жизнь яркую, но короткую, как его заметил патрульный спутник. Первая же женщина — довольно симпатичная по обычным меркам, вызвала у Степана реакцию отвращения вплоть до рвоты, вторая — приступ буйства, третья — попытку суицида. В клинике его немного привели в чувство, уговорили не налагать на себя руки и теперь пытались внушить мысль о человеческом несовершенстве в целом.

— И как это выглядит? — поинтересовался Григорий про релаксацию.

— Обыкновенно, — пожал плечами Степан. — Видел кабинки на втором ярусе? Заходишь туда, ложишься, тебя закрывают — одна голова торчит, потом внутри вылезает такая субстанция вроде желе и начинает тебя того… релаксировать. Сексуально.

— М-да? — Гриша потер полотенцем голову. — А… хм. Как ты думаешь, при каком диагнозе нельзя проводить эту релаксацию?