Алексей Корепанов - Справимся сами

Корепанов Алексей

Справимся сами

Корепанов Алексей

Справимся сами

Нечаев издалека увидел темный предмет у правой обочины и затормозил. Остановив машину, он разглядел, ч т о именно лежало в свете фар перед радиатором "Москвича", поэтому прежде чем выйти обвел взглядом придорожные кусты и оглянулся. Придорожные кусты стояли темной стеной, а шоссе было пустынным. Он вышел из "Москвича", прислушался - с окрестных полей не доносилось ни звука - и осмотрел асфальт. Крови не было. Нечаев присел на корточки. Человек лежал ничком, вытянув руки вдоль туловища, повернув лицо к фарам и, казалось, спал. Его бородатое лицо было спокойно. Человек вздохнул, потерся щекой об асфальт, и Нечаев облегченно схватил его за руку, нащупывая пульс. Пульс был неторопливым и ровным. Нечаев принюхался, потолкал незнакомца в плечо - тот еле слышно застонал, не разжимая губ, но глаза не открыл. Нечаев выпрямился, еще раз растерянно осмотрел темные тихие окрестности, замер в надежде услышать шум мотора - но ничего не услышал. Шел первый час ночи - начинался понедельник, все давно спали, и только Нечаев из-за поломки задержался по дороге домой из далеких грибных мест.

Нечаев стоял над одетым в толстый свитер и аккуратные джинсы незнакомцем, не похожим на жертву дорожно-транспортного происшествия или пьяного - и колебался. Незнакомец казался спящим - но кто же этак спит на проезжей части? Скорее всего, бородач был без сознания.

Нечаев с трудом приподнял его, потащил к "Москвичу", не сообразив, что можно просто подъехать ближе. Отдуваясь, кое-как устроил на заднем сиденье. Бородач съехал вбок, уперся головой в стекло дверцы и замер, по-прежнему не приходя в себя. Нечаев осторожно повел "Москвич" вдоль обочины, то и дело косясь в зеркальце на незнакомца.

*

Заспанный пожилой врач в приемном покое окраинной больницы долго не мог взять в толк, чего хочет Нечаев.

- Понимаете, еду, а он лежит, - сбивчиво объяснял Нечаев.

Вроде и не зацепили, вроде и не набрался, а так - спит себе на асфальте. Толкал - не просыпается. Ну вот я его сюда.

- Ночью все должны спать, - сонно изрек врач, надел очки и

окинул взглядом коренастую фигуру Нечаева в помятом брезентовом

плаще, резиновых сапогах и старой вислополой шляпе, прожженной

лесными кострами.

По случаю раннего воскресного выезда в грибные места Нечаев был небрит. Последнее обстоятельство не ускользнуло от внимания проснувшегося, наконец, врача. Он с сомнением потер подбородок, покосился на телефон.

- И давно уже спит ваш э-э... товарищ?

- Да не товарищ он мне! - с досадой воскликнул Нечаев.

- Ах, даже и не товарищ?

- Ну да. Я же русским языком объясняю: возвращаюсь с грибами, а он спит на дороге и не просыпается. И на пьяного не похож!

- Пьяные разные бывают, - глубокомысленно изрек врач, продолжая с сомнением рассматривать Нечаева. - Ой, разные! Иного так вот сразу и не распознаешь.

- Вот мои права! - с отчаянием сказал Нечаев, мысленно зарекаясь ввязываться в подобные истории. - Паспорта у меня с собой нет, и профсоюзного билета нет, и удостоверения дружинника тоже нет, и личного дела, и автобиографии. Личное дело в отделе кадров. Но зовут меня Нечаев Олег Александрович, тридцать три года, не судим, родственников за границей не имею, выговоров по служебной линии тоже, в вытрезвитель не доставлялся, а живу на улице Каляева, пятьдесят четыре, квартира двадцать восемь. Третий этаж. Это можно проверить, позвоните! На работе характеризусь положительно,- добавил Нечаев, свирепо раздувая ноздри. - Копии характеристики с собой тоже нет. Что еще?

- Ладно, ладно,- миролюбиво сказал врач,

разглядывая водительское удостоверение Нечаева. - Где там

ваш спящий красавец?

*

Домой Нечаев прибыл около двух. Затащил в кухню ведра с грибами, бросил на них плащ, сел у подоконника. Закурил. Ночное происшествие смазало все впечатление от поездки, ненужным пятном легло на чистую гладь двух выходных. Правда, гладь была уже несколько запятнана непонятной запиской, обнаруженной субботним утром в почтовом ящике.

Бородач не проснулся и в приемном покое, куда Нечаев занес его с помощью дежурного врача. Не помогли ни нашатырь, ни другие средства. Нечаев стоял над незнакомцем, распростертым на клеенчатой кушетке, и еще раз рассматривал его лицо. И это лицо показалось Нечаеву неуместным. Неправильным? Нет, именно неуместным. Оно не имело права быть ТАКИМ. Врач деловито звякал шприцами, перебирал пузырьки, а Нечаев все не мог оторваться от лица незнакомца.

"Разберемся",- сказал врач, не отыскав в карманах бородача никаких документов, и записал фамилию, имя, отчество и адрес Нечаева. И номер водительского удостоверения. И номер "Москвича".

Нечаев курил у окна, смотрел на улицу с желтыми фонарями, на безликое небо ночного города, и что-то мешало ему идти спать. Он придавил сигарету в пепельнице, потянулся за новой и понял, наконец.

Лицо незнакомца было копией лица Олега Александровича Нечаева, тридцати трех лет, не судимого, выговоров по служебной линии не имеющего, на работе характеризующегося положительно. Копией, скрытой бородой и усами. Потому что Олег Александрович Нечаев усы и бороду не носил.

Поначалу Нечаеву стало легко, как легко бывает, когда что-то перестает, наконец, мучить. Затем Нечаев надолго задумался, потому что пусть где-то и существует твой двойник (чего только не бывает в жизни!), но подобрать двойника на ночной дороге, просто встретить двойника - это уже факт, требующий долгих размышлений.

Обдумав это обстоятельство, Нечаев подумал было, что надо узнать, как себя чувствует бородач, но потом отказался от своего намерения, потому что телефона у него не было, соседи, имеющие телефоны, давно спали, а ближайший телефон-автомат через три квартала от нечаевского дома пребывал в состоянии постоянной неисправности.

В результате еще пяти выкуренных сигарет Нечаев пришел к выводу о том, что бородатый двойник каким-то образом причастен к появлению записки. Или, напротив, записка причастна к факту явления двойника.

Нечаев взял с холодильника пачку газет, начал перебирать их и почти сразу наткнулся на записку. Записка представляла собой стандартный тетрадный лист в клеточку, не имела подписи и была написана незнакомым Нечаеву почерком.

Записка была адресована именно ему. "Нечаеву О. А." - значилось в ней. Нечаев еще раз

перечитал записку.

"Нечаеву О. А. Сатурн. Взятое возвратилось, но, возвратившись, ведет себя странно".

И все. Записка смахивала на детскую мистификацию. Подобным образом Нечаев с приятелями развлекался в школьные годы, подбрасывая зловещие послания в почтовые ящики одноклассниц. Но в тех посланиях угадывался хоть какой-то смысл. В записке же ничего не было ясно. И при чем здесь Сатурн?..