Стефан Вайнфельд - Сумасшедший

Вайнфельд Стефан

Сумасшедший

— Простите… можно войти?

Я был скорее изумлен, чем испуган.

— Как вы сюда попали?

— О… не стоит говорить. У меня свои способы… Поверьте, при минимальной ловкости и максимальном желании можно без труда попасть в любую квартиру.

— Вы, вероятно, не ожидали, что застанете меня дома?

— Наоборот, именно на это я и рассчитывал.

Я снова ощутил изумление — на этот раз из-за наглости своего посетителя.

— На что вы рассчитывали, мне безразлично. Прошу немедленно покинуть мой дом!

«Гость» преспокойно уселся в кресло.

— Вы не можете требовать от меня, чтобы я ушел, не объяснив вам, в чем дело.

— Я веду дела только с теми, кто входит сюда через дверь. Убирайтесь сейчас же, или…

Я протянул руку к ящику, где держу оружие. Однако гость был проворнее: в руке у него очутился револьвер, направленный прямо на меня.

— Не советую вам открывать ящик…

Я положил руки на стол.

— …или звонить куда-нибудь. Вы должны выслушать меня!

Я покорился судьбе.

— Слушаю вас.

— Мне нужны деньги!

— Вы ошиблись в расчетах: деньги я держу в банке. При себе у меня лишь несколько сот франков.

Гость задумчиво покачал головой.

— Да, да, вы правы: это действительно похоже на попытку ограбления. Но вы сами вынудили меня поступить так: я не могу уйти, пока вы меня не выслушаете.

— Я уже знаю: вам нужны деньги. — Хладнокровие постепенно начинало мне изменять.

— Мне нужны деньги, много, очень много. Для начала хватит двух миллионов франков, даже одного. Я не хочу отнимать их у вас, не хочу подачки, но прошу взаймы. Я предлагаю вам участие в выгодном деле: в обмен на свой вклад вы через полгода получите двадцать, даже пятьдесят миллионов!

— Странный способ приглашать компаньона: с револьвером в руках!

— Это просто пугач. — Он бросил револьвер на письменный стол. — Не будь этой игрушки, вы бы вышвырнули меня из комнаты раньше, чем я успел бы предложить вам что-нибудь.

Я почувствовал себя свободнее. Вся эта история начала забавлять меня.

— И все-таки вы попали не по адресу: я не занимаюсь выгодными делами.

— Именно поэтому я к вам и обращаюсь. Я ищу честного человека, абсолютно честного. В финансово-промышленных кругах такого не найдешь.

— Благодарю за комплимент; но неужели вы думаете, что, не занимаясь сделками и не разбираясь в них, я вложу значительную сумму в какое-то неопределенное и — простите за откровенность — довольно-таки подозрительное предприятие? Ведь я вас, в сущности, совершенно не знаю, не знаю даже, как вас зовут, мосье…

— Грижо, Анри Грижо.

— Рад с вами познакомиться, но совершенно не намерен стать вашим компаньоном.

— Через полгода вы получите сто миллионов франков!

Часы на камине пробили одиннадцать. За окном чернела ночь. Мне еще нужно было просмотреть критическую статью о живописи Пауля Клея и написать рецензию на осеннюю выставку молодых художников. Необходимо было раз и навсегда избавиться от этого нахала.

— Я не разбираюсь в делах, но то, что вы говорите, — чепуха! А может быть, и мошенничество. Неужели я, по вашему, настолько наивен, чтобы поверить в ваши сомнительные обещания? Даже если бы вы предлагали мне участвовать в добыче алмазов…

— Я не предлагаю вам ни алмазов, ни золота, — прервал он меня довольно резко. — Я предлагаю вам эксплуатировать изобретение.

— Я не знаю изобретения, которое приносило бы такие баснословные доходы.

— Зато я знаю. Мало того: это изобретение — мое собственное. Я работал над ним десять лет, пока, наконец, не осуществил задуманного.

— А именно?

— А именно воду в порошке.

Я с детства не люблю насмешек. На этот раз я почувствовал себя глубоко уязвленным: подозрительным образом приходит какой-то подозрительный тип, отнимает драгоценное время, да еще и издевается при этом.

— Плохая шутка. — Я встал. — У меня нет времени выслушивать ваши анекдоты. Прощайте!

Грижо не двинулся с места.

— Ваш прадедушка мог бы сказать то же самое о порошковом молоке, — заметил он. — Не думаю, однако, чтобы вы назвали сухое молоко анекдотом.

— Но ведь воду нельзя выпарить так, как молоко! Если даже на дне что-нибудь и останется, это будут соли или примеси. Воду нельзя превратить в твердое тело.

— А лед?

Я никогда не претендовал на знакомство с точными науками а физику и химию знал поверхностно. Поэтому мне нельзя было обижаться на собственную ошибку, но все же мне стало неприятно.

— Так что же, вы предлагаете мне открыть фабрику льда? Вы не слишком оригинальны; боюсь только, что при двух градусах тепла мои деньги попросту растают.

— Почему вы так думаете?

Казалось, Грижо забавляется, и это рассердило меня еще больше.

— Кажется, лед тает при нуле, правильно? Или вам удалось изменить законы физики?

— Если, добавляя соль, можно понизить точку замерзания, то почему нельзя таким же способом повысить точку плавления?

Мои сведения в этой области были исчерпаны. Мне оставалось только сдаться.

— Не знаю, — сказал я.

Грижо торжествовал:

— Вот видите, вы сами признались, что не знаете. Стало быть, у вас нет никаких оснований сомневаться в возможности получить воду в порошке. Впрочем, — добавил он, порывшись в кармане, — я сейчас вам это докажу. — Он положил на стол пробирку, наполненную каким-то белым порошком. — Выньте пробку, — сказал он, — и высыпьте себе на ладонь немного этого вещества.

Я поколебался, но, не желая показать слабость, сделал так, как он мне сказал. Порошок был холодный на ощупь и необычайно мелкий, похожий на очень тонкую пудру, но влажности в нем не ощущалось.

— А теперь разотрите порошок на ладони!

Порошок с ладони исчез, зато появилась крупная капля какой-то жидкости.

— Можете взять ее на язык. Вы убедитесь, что она не отличается от обыкновенной пресной воды.

— Я не люблю воды, пью только вино. — Ничего умнее в эту минуту я не мог придумать: почему-то я боялся, что меня могут угостить ядом.

Грижо иронически усмехнулся:

— Хорошо, я сейчас докажу вам, что это вода.

Он зажег спичку и подогрел пробирку на пламени. Ее содержимое потемнело, вроде бы уплотнилось, потом превратилось в прозрачную жидкость.

— А теперь я беру лакмусовую бумажку, — мой посетитель начал демонстрировать опыт, — и вот вам: цвет бумажки не меняется! Это не кислота и не щелочь, а вода, самая обыкновенная вода!

Да, несомненно, это была вода. Ее поистине чудесное появление в пробирке напомнило мне о фокуснике, извлекавшем миски с водой из-под полы старомодного сюртука. Я был почти уверен, что тут кроется какой-то подвох, что мой непрошеный гость попросту дурачит меня. Мысль об этом привела меня в бешенство.