Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя Страница 28

«Сейчас убьют и его». У Табиты не было времени на раздумье. Она летела в хвосте отряда. Человек, глядя вверх обезумевшим взором, целил в Драуна, в его ширококрылую тень — тот еще не изготовился для второго броска. Табита сзади вцепилась в человека и прикрыла его собой. Они упали — ранец не мог удержать их обоих. Она стукнулась лбом о корень и проехала щекой по сузину.

Человек затих. Она отстегнула ранец и склонилась над ним, не обращая внимания на боль, головокружение и бешеную работу своих легких. Он был жив — просто потерял сознание, ударившись виском о камень. Курчавые черные волосы слиплись от крови, но он шевелился, и его глаза отражали звездный свет. Он был высокий и крепкий по авалонским меркам… люди с такими хромосомами селятся обычно вокруг более сильных солнц, чем Лаура.

Ифриане снизились. Ветер шуршал в их перьях. Табита поднялась с пистолетом в руке и, заслонив собой терранина, выдохнула:

— Назад. Его вы не убьете. Он мой.

Глава 10

Ферун из Туманного Леса прибыл в Грей, уладил свои дела и попрощался со всеми. Дэниелу Холму он сказал:

— Пусть будет твоей подругой удача, первый маршал.

У человека искривились губы:

— Но неужели тебе осталось всего… всего…

Ферун кивнул. Гребень его опал; те перья, что еще остались на нем, побелели; он еле говорил, но усмехался по-старому.

— Да. Боюсь, что медики не смогут произвести регенерацию в том случае, когда все клетки до последней облучены. Жаль, что Империя не обстреливает нас ртутными парами. Тебя бы, правда, это не устроило.

«Да, вы лучше нас переносите отравление тяжелыми металлами, — в который раз подумал Холм, — и хуже — жесткое облучение». Ферун продолжал скрипеть:

— Я и сейчас держусь только на лекарствах да на честном слове. Почти все, кто был со мной, я слышал, уже умерли. Но я, перед тем как успокоюсь, должен передать тебе свои полномочия и свои знания, верно?

— Мне! — не сдержался наконец человек. — Мне, своему убийце?

Ферун застыл.

— Слезь-ка с этого насеста, Дэниел Холм. Если б я верил, что ты взаправду упрекаешь себя, я не оставил бы тебя на этом посту — а то и в живых: подобные дураки бывают опасны. Ты действовал по моему плану, и он чертовски хорошо сработал, кх-нг?

Холм стал на колени и прислонился головой к хрупкой груди друга. Кость была острая, плоть истаяла, кожа горела лихорадочным жаром, и внутри колотилось сердце. Ферун оперся на руки, обнял человека крыльями и поцеловал.

— Я летал выше благодаря тебе, — сказал он. — Если война позволит, почти меня присутствием на моих похоронах. Попутного тебе ветра.

Он вышел. Адъютант усадил его в машину и повел ее на север, к лесам его чота и к Варр, которая ждала его.

— Разрешите представиться. Я Хуан де Хесус Кахаль и Паломарес с Нуэво Мехико, командующий флотом Его Имперского Величества. Ручаюсь вам словом имперского офицера, что говорю по узкому лучу, при помощи автоматических реле, и наша беседа записывается, но не прослушивается; а запись будет засекречена.

Двое на экранах перед ним молчали, и адмирал начал каждым нервом ощущать металлическую скорлупу вокруг себя, пульс корабельных машин и легкий запах химикалиев из вентиляции. Интересно, что они о нем думают? По старому ифрианину — как его, Лио? — ничего не скажешь. Да, Лио — он, очевидно, представляет гражданскую власть. Сидит как статуя, только желтые глаза горят огнем. Дэниел Холм все время в движении, сует сигару в рот и вынимает, барабанит пальцами по столу, левая щека подергивается тиком. Он тощий, запущенный, небритый, чумазый — ни следа имперской опрятности, но и смирения никакого. Он-то и спросил наконец:

— Зачем?

— Рог que? — удивленно переспросил Кахаль. — Почему я связался с вами и предложил провести это совещание? Чтобы обсудить условия, разумеется.

— Нет — зачем эта секретность? Впрочем, я не верю, что вы ее обеспечиваете, как не верю вам во всем остальном.

Кахаль вспыхнул. «Нет, только не впадать в гнев».

— Как вам угодно, адмирал Холм. Поверьте хотя бы в то, что я обладаю некоторой долей здравого смысла. Не говоря уж о моральных соображениях, по которым я могу желать прекращения бойни и материальных затрат, я, согласитесь, предпочел бы избежать дальнейших потерь. Поэтому мы отошли от Авалона и Морганы и не совершаем агрессивных действий со времени окончания сражения на прошлой неделе. Мы рассмотрели свои возможности, и я готов к разговору; надеюсь, и вы тоже хорошо все обделали. Я не заинтересован в огласке и шумихе. Они могут пригодиться, лишь когда практические решения уже достигнуты. Отсюда конфиденциальный характер наших переговоров. Надеюсь, вы позволите мне высказаться так откровенно, как я того желаю, зная, что ваши слова ни к чему вас не обязывают.

— Нет, обязывают, — сказал Холм.

— Прошу вас. Вы разгневаны и убили бы меня, если бы могли, но ведь вы такой же военный, как и я. Нас обоих связывает долг, каким бы неприятным он порою ни был.

— Чего вы хотите?

— Я уже сказал — обсудить условия. Я сознаю, что мы втроем не сможем договориться о капитуляции, однако…

— Отчего же не сможем, — прервал Лио на тихом, сухом, с сильным акцентом англике. — Если вы опасаетесь трибунала, мы предоставим вам убежище.

— О чем вы? — открыл рот Кахаль.

— Мы должны быть уверены, что это не уловка. Предлагаю вам выводить свои корабли поодиночке на низкую орбиту и сдавать их. Доставка домой экипажей будет налажена позднее.

— Вы… вы… — заикался Кахаль. — Сэр, мне сказали, что ваш титул переводится как «судья» или «знаток закона». Судья, сейчас не время для шуток.

— Если вы не хотите сдаваться, — сказал Холм, — что же тогда обсуждать?

— Вашу капитуляцию, рог Dios![6] — Кахаль стукнул кулаком по ручке кресла. — Я не намерен играть словами. Вы и так достаточно долго нас задерживали. Однако ваш флот разбит. Его остатки разбросаны по просторам космоса. Небольшая часть наших сил может выследить их поодиночке. Мы контролируем все пространство вокруг вас. Помощи извне получить вы не сможете. То, что неосмотрительно пришлют из других систем, будет разбито наголову — и тамошним адмиралтействам это известно. Если они и направят куда-то свои жалкие силы, то это на Кветлан. — Он подался вперед. — Нам ненавистна мысль о бомбардировке вашей планеты. Пожалуйста, не вынуждайте нас к этому.

— Да валяйте, — сказал Холм. — Нашим перехватчикам полезно будет поупражняться.

— Но… вы полагаете, что нарушить блокаду… О, я знаю — планета велика. И небольшое судно может порой проскользнуть мимо наших сетей обнаружения, патрулей и станций. Но это судно должно быть очень маленьким, и успех ему далеко не всегда обеспечен.