Дмитрий Янковский - Большая Охота Страница 29

«Торпеды приманивает… – без страха подумал я. – Точно так, наверное, как его предки приманивали из океана огромную хищную рыбу».

Древний мистический танец окончательно уверил меня в успехе нашего предприятия, поэтому когда я услышал невдалеке громкий всплеск, то разумом остался холоден, хотя тело невольно сжалось в ужасе от близости биотеха. Тут же рядом всплыла вторая торпеда, за ней третья. Это были маленькие по нашей убогой классификации, а они, мы заметили это давно, обычно сбиваются в стаи по три и патрулируют территорию в несколько гектаров поверхности океана. Несмотря на то что Коча продолжал танцевать, торпеды не двигались. Они продолжали колыхаться на волнах, поблескивая в свете луны мокрыми черными спинами.

– Все. – Коча неожиданно остановился и перестал говорить шепотом. – Надо лезть в воду.

– Куда? – ужаснулся я.

– В океан. Надо притащить туши к берегу. Здесь все три, других рядом нету. Не бойся. Они не взорвутся.

Мне приходилось бывать в разных передрягах, часть из которых была крайне опасна для жизни. Но лезть в океан… На это моя нервная система, похоже, не была рассчитана.

– Заодно помоешься, – широко улыбнулся австралиец. – А то весь в саже. На меня похож. Хай, да не бойся! Ты что, никогда не купался в океане? Это очень приятно. Как… – Он рассмеялся, разбежался и плюхнулся в воду, подняв в лунном свете сотни сверкающих брызг.

Я хмуро стянул штаны и сандалии, бросил на песок скомканную гавайку и осторожно вошел по колено в воду. Океан был теплым. Вокруг моих ног ярко вспыхивали и тут же гасли голубые созвездия планктона. Я зачерпнул эти искры, и они замерцали в ладони.

– Хай, ну давай! – позвал австралиец. – Мне одному трудно!

– Коча… – Мне стыдно было в этом признаться, но надо было сделать это прямо сейчас. – Коча, я не умею плавать!

– Что, Хай?

– Я не умею плавать. Меня никто не учил.

Коча ничего не ответил, но вскоре подтащил к берегу тушу торпеды. Она была похожа на чудовище из самого жуткого ночного кошмара – с ульразвуковой воронкой на морде, с двумя рядами щелевых жабер, похожих на акульи, каплевидная, скользкая, с обвисшей мантией водометов. Под воронкой виднелось слабо развитое ротовое отверстие с частым усом, приспособленным для отцеживания планктона.

– Тащи ее за жабры, в других местах не бери, – предупредил меня Коча. – Она еще живая, просто парализованная ядом травы. Тащи, тащи.

Я просунул ладонь в жаберную щель чудовища и выволок его на песок. Вид живой торпеды вызывал во мне одновременно и ужас, и невыразимое ликование от победы. Пока я ее осматривал, Коча подтащил еще одну.

– Страшные, – сказал я.

– Да. Это чудовища, Хай. Вы их сделали.

– Не я.

– Нет, я имею ввиду вообще вас, белых. Вам все время мало того, что находится вокруг вас, и вы стремитесь создавать новые сущности, а не изучать старые.

– Это свойственно людям.

– Нет, только вам. – Коча покачал головой и снова побрел к воде, за третьей торпедой.

Не выдержав, я тоже зашел в океан по колено. Кому скажи – не поверят. Два человека купались в соленой воде и остались живы. Невероятно. Этого впечатления, я уже понял, хватит мне очень надолго. Осторожно присев, я погрузился в воду по плечи, наблюдая за яркими голубыми искрами вспыхивающего планктона. Я опускал руки под воду и играл с этими нереальными огнями, погрузившись в какое-то запредельное психическое состояние.

– Хай! – Коча потянул меня за локоть. – Время вышло. Надо уходить в лес. Яд разжижается водой, и скоро его концентрации будет недостаточно, чтобы вызвать у торпеды паралич.

– Твои предки так ловили больших рыб?

– Да. Пойдем. Надо еще обезопасить торпеды.

Вынув из ножен кинжал, Коча осторожно ощупал брюхо торпеды, наметил место на боку, где слой плоти был тоньше, и медленно вонзил туда лезвие. Раздалось шипение, и из раны начала сочиться белая струйка пара – это азотная кислота взаимодействовала с металлом клинка. Коча медленно вытянул кинжал из прорези, и тут же оттуда толчками полилась густая маслянистая жидкость. Она кипела на песке, взвиваясь клубами пара. От едкого запаха у меня перехватило дыхание.

Полностью слив нитрожир поближе к воде, австралиец оттащил значительно облегчившуюся торпеду подальше, ловко вспорол ей брюхо и начал засыпать внутренности песком. Я уже понял, что это не первая торпеда, которую он так разделывает. Когда песок нейтрализовал остатки взрывчатки и кислоты, Коча высыпал его из брюха и несколькими ударами кинжала вырезал кислотные железы. Затем он повторил то же самое с оставшимися торпедами. На третьей я взялся ему помогать – уже понятно было, что именно надо делать и для чего.

– Все, теперь их можно таскать как угодно, – улыбнулся Коча. – Пойдем спать в лес, а то другие торпеды подойдут к берегу и взорвутся. Утром я опять накидаю травы, и будем ждать дайверов.

– Хороший план, – признал я.

– Рад, что тебе понравилось.

Глава 8

Дайверы

Утром я проснулся от того, что какая-то ошалевшая птица громко вскрикнула в ветвях у меня над головой. В это время мне как раз снилось, что я крался по темной улице неизвестно куда и неизвестно зачем, а Фердинанд с развороченным пузом и вывалившимися кишками вдруг выскочил из-за угла да как заорет… Едва я распахнул глаза, птица взмахнула крыльями и пропала в светлеющей синеве небес.

– Черт бы тебя побрал! – проводил я ее взглядом, вытирая холодный пот со лба.

Туши торпед лежали рядом, они уже подсохли и начали морщиться. Кочи нигде видно не было. Вздохнув, я вскарабкался на дерево и глянул в сторону лагеря. Там вроде все было тихо, а это значит, никого вчера, скорее всего, не убили. Это радует. Правда, вместо одного из грузовиков виднелся только обуглившийся остов. Очевидно, кто-то все же залепил в машину ракетой.

Со стороны моря появилась гибкая фигура австралийца.

– Доброе утро, Хай, – сказал он. – Торпеды сохнут. Я бросил в воду траву, она отдает яд. Надо идти шуметь.

– Шуметь? – Я поднял брови.

– Да, чтобы подманить дайверов. Заодно я научу тебя плавать.

Дохлые торпеды за ночь еще убавили в весе, и мы без труда дотащили их до кромки воды в один заход. Я нес по туше на каждом плече, повесив ракетное ружье на шею, а Коча тащил одну, держа ее на руках, словно женщину. Мы бросили добычу и оружие на песок, разделись и осторожно зашли в воду. Хотя нет, осторожно заходил я, а Коча разбежался и прыгнул щучкой, подняв фонтан брызг. Похоже, он никогда не отказывал себе в удовольствии поплавать. Ему достаточно для этого было просто нарвать в джунглях нужной травы.

Поутру вода показалась мне прохладнее, чем вчера. Низкое еще солнце отражалось в ней розоватым сиянием, делая поверхность океана похожей на створку перламутровой раковины.