Франсис Карсак - Французская фантастическая проза. Библиотека фантастики в 24 томах Страница 35

— Ничего не понимаю.

— Кроме того, у них там был контур, видимо влияющий на время. Это тебе ничего не говорит?

— Да объясни наконец, черт тебя побери!

— Ну ладно. У нас имеется звездолет, который, судя по многочисленным фотоснимкам, не раз совершал далекие путешествия. На звездолете обнаружены: а) космомагнетические двигатели; б) гиперпространственная установка; в) контур, видимо влияющий на время. Следовательно, эти три механизма необходимы для межзвездных путешествий. Барьер можно преодолеть разными способами, Орк. Проломить его или пройти над ним звездолет не способен. Однако можно пройти до того, как он возник, или после того, как он исчез. Меня словно озарило.

— Ты хочешь сказать, что марсиане использовали галактическое течение?

— Или, проще говоря, движение звезд. Следи внимательно за моей мыслью. Барьер окружает каждую звезду полем, непроницаемым для любого тела, с массой, меньшей чем у нашей Луны. Но это поле, или барьер, передвигается в пространстве вместе со звездой. Представь космолет перед таким барьером. Скачок во времени — и барьера перед ним уже нет или еще нет. Разумеется, это требует огромного расхода энергии, но, видимо, не большего, чем дают космомагнетические двигатели.

— Ну, а при чем здесь сверхпространственная установка? Что-то не вяжется…

— Ты не обратил внимания на рассказ нашего рыжего капитана Кириоса Милонаса. Помнишь, он как-то говорил, что они с успехом используют гиперпространственный способ внутри своего барьера? Дело осложняется лишь при попытке его пересечь. Видимо, барьер как-то существует и в сверхпространстве, и именно из-за него установки разлаживаются и отправляют звездолет куда попало. Но без сверхпространственных установок межзвездные перелеты отнимали бы слишком много времени. Я представляю марсианскую технику перелетов так: гиперпространственный скачок до барьера, временной скачок для того, чтобы вернуться в свое время, еще один гиперпространственный скачок до системы, которую хотят изучить, и снова космомагнетизм для приземления. Впрочем, второго временного скачка они могли и не делать. Для исследования неведомой вселенной интересен любой отрезок времени!

— Да, видимо только так можно объяснить марсианские фотоснимки. Но почему такой огромный скачок в будущее? На полмиллиона лет, если не больше!

— А ты обратил внимание, что мое уравнение времени квантованное? Я, правда, не знаю кванта времени; возможно, он сам очень велик, а возможно, марсианский контур времени действовал только на определенное число квантов одновременно, и не иначе…

— Как думаешь, друмам тоже был известен этот секрет?

— Мы это вряд ли когда-либо узнаем… Ну, а теперь пора переходить от теории к практике. Но для этого придется разрешить еще немало проблем!

И вот начались долгие месяцы напряженной работы. С несколькими ассистентами мы заперлись в лаборатории, отключившись от всего, что происходит снаружи. Лишь однажды Совет убедил меня открыть торжественное заседание по случаю начала второго этапа пути, когда обе наши планеты вышли на новую траекторию к Белюлю. Заодно я узнал, что война с триисами благодаря нашей помощи была практически завершена. Едва церемония закончилась, я сразу вернулся к Кельбику и к нашей экспериментальной модели, которая только начинала вырисовываться.

Мы уже получили предварительные результаты — исчезновение предметов с минимальной массой, когда мне пришлось вновь вернуться на пост Верховного Координатора Земли и Венеры. Мы приближались к барьеру.

Я прочел многочисленные доклады, скопившиеся на моем столе. Наш боевой флот усиленно тренировался под руководством Кириоса Милонаса и других тилийских офицеров, которые захотели за нами последовать. Производство оружия увеличилось, может быть даже чересчур. По этому поводу я вызвал Кириоса и Хэлина.

— Скажите честно, Кириос, неужели вы думаете, что все это вооружение нам пригодиться? Вы знаете: если мы обнаружим в соседней системе людей, мы не будем с ними воевать, как не стали воевать с вами.

— Когда спорят двое, редко обходится без драки, Орк, — ответил он с иронической улыбкой. — А я уверен в двух моментах: во-первых, в системе Белюля есть люди, потому что я слышал их голоса по радио, и во-вторых — они настроены враждебно.

— Может быть, они приняли вас за друмов?

— Сомнительно! Они пригрозили содрать с нас кожу живьем. Они не стали бы угрожать так друмам, у которых нет кожи. Да и вообще, они не стали бы разговаривать с друмами.

— А что вы им ответили?

— Ничего. Они сразу прервали передачу и к тому же не услышали бы нашего ответа. Их передатчик был гораздо мощнее нашего, потому что сигнал дошел до нас с расстояния по крайней мере пятидесяти миллионов километров. Нет, Орк, драки не избежать, и драка будет жестокой, если оружие у них не хуже средств связи.

— А если мы изменим курс и пройдем мимо этой системы?

— Психологически невозможно! — Вмешался Хэлин.

— На Земле и на Венере все устали от этой кротовой жизни. Человек не термит, Орк! Текны в крайнем случае еще могут потерпеть, если дать им веское объяснение и указать достойную цель. Но триллы… Так что будем надеяться, что население, которое мы найдем, окажется дружелюбным и позволит нашим планетам выйти на орбиты вокруг их солнца. Хотя бы на несколько десятков лет, чтобы люди отдохнули и набрались сил.

— Неужели дела так плохи?

— Хуже, чем ты думаешь, Орк. Пока вы с Кельбиком работали, было две попытки мятежа. О, без кровопролитий, всего лишь попытки! И еще был огромный приток добровольцев для войны против триисов. В десять раз больше, чем требовалось, по совести говоря. Люди с радостью шли на смертельный риск, лишь бы побывать на Тилии или на Трии, увидеть солнце, насладиться нормальным чередованием дней и ночей, искупаться в реке… Мы этим воспользовались для посменной тренировки многочисленных экипажей для космолетов. Думаю, это нам пригодится.

— Значит, вы полагаете, что в случае необходимости народ согласится сражаться?

— Я в этом уверен! Все что угодно, лишь бы не третьи Великие Сумерки! Вчера я подслушал весьма характерное замечание. Когда мимо проходил один из соотечественников Кириоса, кто-то из наших сказал: "В общем-то очень жаль, что они оказались такими славными ребятами!"

— Ну-ну, в противном случае мы бы вас встретили иначе! — усмехнулся Кириос.

— Неужели возможен подобный возврат к дикости? — задумчиво проговорил я.

— Послушайте, Орк, мы вернулись вспять не по собственной воле, без всякого удовольствия, но и без особых потерь, — проговорил Кириос. — Однако, судя по том что я слышал о восстании фаталистов и о том, как вы его подавили, мне кажется, что при случае дикарь пробуждается даже в вас, Орк Акеран! Верьте мне, как настоящий воин, я ненавижу войну. Обстоятельства сложились так, что многие наши юноши стали солдатами. Я был из их числа; хотя с детства мечтал о мирной жизни астронома. И клянусь Экланом, если я уцелею к тому времени, когда Земля выйдет на надежную орбиту, я осуществлю эту мечту! Но пока я должен оставаться солдатом. Мой начальник, которого я, наверное, никогда больше не увижу, приказал мне верно служить материнской планете. И пока ей угрожает опасность, я буду исполнять этот приказ и буду убивать без радости, но и без угрызений совести. Ибо я, варвар, хочу, чтобы вечно, жила человеческая цивилизация!