Владимир Михайлов - Заблудившийся во сне Страница 40

Я ожидал от нее чего угодно. Но уж никак не этого.

– Постой, Люся… Ты о чем? Кто тебя прислал? Кто надоумил?

Вопрос мой был целиком обоснован. Когда мы были знакомы с Люсей, у меня еще не было дочери, а когда появилась дочь – давно уже не стало Люси. Так что тут и впрямь был завязан какой-то узелок.

Люся от моего вопроса просто отмахнулась.

– Это совершенно неважно. Ты знаешь, что я права. Конечно, ты сейчас станешь говорить, что у тебя дела, дела, множество дел. У тебя всегда было множество дел. Но это совершенно не причина. И во всяком случае, из положения нужен какой-то выход.

Люся – и поиски выхода? Раньше это не было ей свойственно; искать выход она всегда предоставляла другим. Я даже несколько опешил.

– Ну хорошо, – сказал я, – какая-то правда в твоих речах есть. Вот я разделаюсь с нынешним делом, возьму отпуск – и целиком посвящу его дочке. Но…

Она снова отогнала мои возражения ладонями, словно табачный дым. В свое время она изрядно курила.

– Это никакой не выход. После отпуска будут снова дела, дела, дела… Кстати: у какого автора это было: дела, дела, дела… Хорошо звучит, правда?

– Не знаю, – сказал я. – У Шекспира было – слова, слова, слова.

– Ну все равно – очень похоже, правда? Да, так что я хотела?

– По-моему, чего-то выпить. Банановый ликер, может быть? Или вишневый? Да не стесняйся, что за церемонии между своими людьми!

Раньше это действовало безошибочно. На этот раз, к моему удивлению, она отказалась:

– Потом, потом. Так вот… Ты вечно будешь в делах. Это вообще свойственно мужчинам, верно ведь? И тебе нужен кто-то, кто будет хорошо и внимательно смотреть за девочкой, воспитывать ее, наставлять уму-разуму…

Господи, это ведь она себя предлагала – в наставницы! Ну просто с ума сойти.

– Разве я не права?

– Права, права… – пробормотал я машинально, думая совсем о другом.

Конечно, никакой случайностью тут и не пахло. Кто-то разыскал Люсю в двадцатилетней давности и включил в игру. Вряд ли это потребовало труда: она была внушаема и управляема, был бы только мужик. Да, кто-то глубоконько забрался в мою биографию и основательно в ней порылся, ничем не пренебрегая. Как это действие сформулировать? Еще один способ давления на меня – через дочку? Это серьезно, таким не пренебрегают, нельзя. Не отмахнешься. Но раз уж она тут – надо выцедить из нее как можно больше информации. Может, она и проговорится – кто, где, когда – и так далее…

– …Песик!

– Да, да! – спохватился я.

– Ты совершенно перестал слушать – вечная твоя манера! Я говорю: сейчас ты отложишь все свои дела – на недельку, а еще лучше на две. Мы проведем это время втроем – я, ты и она. Она познакомится со мною, привыкнет, мы подружимся – тогда и продолжишь свои авантюры. Ты, кстати, сейчас чем занят?

– Да так, – сказал я. – Зарабатываю на жизнь…

Вот, значит, что. Отложить дела на пару недель. Заняться созданием семейного уюта. Ясно.

– А кто это тебе подсказал – насчет моей дочки?

– Подсказал? – Она высоко подняла красивые брови. – Да никто, по-моему, не подсказывал. Об этом же все знают, все говорят.

– Все – это кто же?

– Ну, Сережа, Володя… Все наши. Да ты знаешь.

Я знал. Это и правда были ребята нашего круга – четверть века тому назад. Конечно, ни о какой своей дочке тогда и мыслей ни у кого не было. Совсем другими были интересы, они если и касались дочек, то чужих.

– Конечно, – стараясь не очень фальшивить, произнес я. – Как я сразу не понял. Сережа, Володя, само собой. Ладно. В общем, я с тобой согласен. Именно так и надо сделать. Втроем, да. Значит, так: сейчас ты тут займись немного хозяйством, я отлучусь на полчаса…

– Никуда я тебя не пущу. Я соскучилась…

Она сладко потянулась. В былые времена мне хватило бы такого приглашения. Но не теперь. Мне не хотелось близости с нею. Даже во сне. Или тем более во сне. Что-то неприятное было в ее откровенном призыве. Но… я находился на службе. Если бы для обнаружения какого-то следа или доказательства сейчас понадобилось бы рыться в кучах гниющего, протухшего мусора на свалке – я принялся бы за эту работу без колебаний, хотя пахло бы там вовсе не удовольствием. Какая же разница?..

Я опустился рядом с Люсей. Обнял ее, стараясь, чтобы движение это показалось естественным, чтобы оно свидетельствовало о том, что я горю, плавлюсь в синем пламени необоримой страсти. Подыграть бывает нетрудно, если партнер сам настроен на действие – или хотя бы, в свою очередь, хорошо подготовлен, чтобы сыграть роль. «Интересно, – мелькнуло у меня в голове, когда я стягивал с нее одежду, а она умело изгибалась и поворачивалась, чтобы помочь мне, – интересно, много ли она репетировала? И с кем?» Тут же я внутренне усмехнулся: мне-то что? Слава Спящему – в Пространстве Сна болезни вроде бы не передаются…

Бывают действия, которые увлекают, если даже начинаешь их без особой охоты. На какие-то минуты действие становится главным, независимо от его целей и последствий. Это как в еде – привлекательно не только насыщение, но и сам процесс. Я чувствовал, что время уходит; но в конце концов это было кью-время Пространства Сна, и его можно было не жалеть. Усталость не приходила, как всегда бывает в этом мире, где – если все нормально – постоянно чувствуешь себя исполненным сил. Одновременно я делал усилия – не имею в виду физические, – чтобы она первой ощутила утомление и расслабилась, тем самым позволяя мне взять инициативу на себя.

Наконец я почувствовал, что такое время наступило. Она уже не в состоянии была обдумывать вопросы и контролировать свои ответы. Она засыпала. Это означало, что Люся вот-вот ускользнет от меня, окончательно уснув, уйдет в Квадрат Сна или еще куда-то, где ее ждут. Может быть, следовало бы проследить за нею, но сейчас мне нужна была прежде всего информация…

– С кем ты была до меня?

Люся сонно усмехнулась:

– Не все ли тебе равно? Я же не спрашиваю о твоих бабах. Хотя знаю…

– Что знаешь?

– Эта… Ну, как ее… Черт, забыла. Смешно, правда? Ну да, он ведь так и говорил: я забуду…

Да, она уже не контролировала себя.

– Говорил, что забудешь. Кто?

– Да тот самый… Он тоже иностранец. Но московский. Живет здесь.

– Какой иностранец? Американец, немец, итальянец?..

– Такой… Ничего из себя. Приятный. Говорит смешно.

Пустое дело. Она, похоже, заблокирована.

– Чего он от тебя хочет? Любви?

– Чтобы… была… дочка… – она говорила все медленнее, веки больше не приподнимались, язык поворачивался с трудом. – Ты очень любишь дочку. Пригласить ее… Он хотел. Но ее… пока тебя там нет… стерегут…

Она длинно, заразительно зевнула.

– Что еще ты знаешь? С кем знакома?