Макс Кроу - Мир камня

Макс Ридли Кроу

Мир камня

Предисловие

– Он обычный ребенок.

Такой вердикт вынесла полноватая женщина-врач, проведя беседу с Митей. Конечно, она не лезла в рот с бормашиной и не тыкала в грудь холодным кругляшом стетоскопа, но на ней был белый халат, а значит – она врач. Ее сюсюканье не ввело Митю в заблуждение. Он знал, что взрослые ведут себя с детьми глупо. Хотя, многие дети воспринимают это как должное. Но Мите такое отношение было странным. Наверное, он просто не привык. Ведь родители никогда не относились к нему, как… как другие родители к другим детям. Иногда ему не хватало маминой нежности, когда он обдирал коленку или болел ангиной. Иногда хотелось услышать от папы что-то ободряющее, например, когда он научился на свой четвертый день рожденья кататься на двухколесном велосипеде, или когда смог разбить нос соседскому мальчишке, который уже ходил в школу и был гораздо выше. Но все же Митя гордился таким отношением родителей. Они не нянчатся с ним, как с маленьким. Они считают его взрослым.

«Обычный ребенок». С виду он действительно был обычным. Темно-русые волосы, которые давно никто не стриг – он ненавидел стричься, а родителям не доставляло удовольствие его уговаривать. Серые глаза, в которых не было ни намека на детскую наивность. Именно эта взрослость пугала родителей.

А теперь он сидит на жесткой кушетке и изображает, будто не слышит, как врач говорит с родителями о нем. Взрослые часто разговаривают при детях, словно те ничего не понимают. Врачу, похоже, не хватает убедительности. Жаль, Митя надеялся, что она уговорит его родителей. Взрослые прислушиваются к другим взрослым. Мите родители не поверили.

– Ваш мальчик совершенно здоров, – продолжала врач, – во всяком случае, по части психики.

– Но его сны и эта замкнутость… – попыталась возразить мама Мити.

– Это совершенно нормально, – со снисходительной улыбкой ответила врач. – Сны, фантазии, даже самые невероятные и иногда шокирующие – это всего лишь сны и фантазии. Тем более в таком возрасте. И в наше время. Вы вспомните, что по телевизору показывают. Сплошные преступления, ужасы, насилие, жестокость. Конечно, не хорошо, что ребенок это видит. Вы можете проследить за теле-рационом своего сына. Пожалуй, это будет единственная моя рекомендация.

Митя знал, что это напрасное сотрясание воздуха. Отец по-прежнему хмурился, а мать держалась с ним все так же отчужденно. Но больше они к врачу не ходили. Митя сам решил убедить родителей, что с ним все в порядке. Тогда он впервые начал им врать. Он говорил, что больше не видит сны про монстров с крыльями как у летучей мыши и странными глазами. Он начал стараться походить на других детей. Ему было не очень приятно копировать поведение соседского мальчишки, тем более что тот не забыл обиду и при каждой возможности старался задеть Митю. И все же, кажется, глупое поведение немного успокаивало маму. Она даже стала к нему немного теплее относиться. И когда он (вместо он – мальчик) выдавил из себя слезы по случаю разодранной коленки, она на несколько секунд обняла его. А отец как-то похлопал его по плечу, когда Митя выступил с дурацким стишком в первом классе перед всей школой. Митя был счастлив. Если родителям нужен ребенок обычный, сопливый, плаксивый, способный запомнить только несколько строчек из глупого стишка – он готов был стать таким для них.

Глава 1. Незнакомец

Митя открыл глаза и снова поспешно их закрыл. Он понимал, что это глупо, и все же ему казалось, будто еще что-то можно изменить. Будто если он сам с собой договорится, что это был сон – он сможет ПРОСНУТЬСЯ.

«Давай вспомним, с чего все началось», – сказал он сам себе. Он часто говорил сам с собой, как с посторонним. У одиноких людей это бывает. «Дефицит общения», – любят говорить взрослые умники.

Митя начал вспоминать. Двадцать четыре часа назад… примерно столько, хотя, может, он ошибается на несколько минут. Итак, двадцать четыре часа назад он проснулся в своей кровати, так же как сейчас. Ему снова снились ЕГО сны. Десять лет назад он перестал рассказывать о них родителям. Но сны продолжались. И то, что так пугало маму и папу, на самом деле радовало Митю. Проще говоря, только в этих снах он был по-настоящему счастлив. Конечно, бывало, ему снилась всякая чепуха: контрольная по математике, новый велосипед, Танька или как он дерется с соседским мальчишкой Сашкой. Но когда ему снились ПРАВИЛЬНЫЕ сны – он был по-настоящему счастлив. В окружении монстров Митя чувствовал себя так, как не чувствовал себя с отцом и матерью. Нет, конечно же, чудовища не устраивали ему праздник на день рожденья и не играли с ним в футбол. Они даже не общались. Митя сомневался, способны ли они вообще говорить. Он даже не помнил, есть ли у них какие-то определенные лица. Четко врезались в память только огромные крылья и глаза без зрачков, черные глаза. Они не были пустыми, наоборот, казалось, что сквозь прорези век на него смотрит вполне осязаемая и наполненная каким-то пугающим смыслом тьма.

В этих снах Митя был одинок. Но не так как в жизни. Там, во сне, он знал, что одиночество – неотъемлемая часть его существования. Не нужно искать себе стаю, достаточно понимания, что где-то есть такие как он. То было особое, идеальное одиночество.

Жаль, что это было только во сне. Митя поморщился. Ему предстояло вспомнить то, что произошло, когда он проснулся двадцать четыре часа назад.

Зазвенел будильник и Митя встал. Наступила осень, и он был вынужден ходить на учебу. Школу Митя не любил и по возможности избегал. Иногда просто шатался по улицам, иногда катался в метро целый день. У него не было друзей, с которыми можно проводить это время. Но зато мальчик был предоставлен сам себе. Притворяться «нормальным ребенком» приходилось перед родителями, но ради остальных ему не хотелось утруждаться. Митя не знал, как зовут его соседа по парте. Ему было наплевать, что в классе его считают «психом» и «дурачком». Учителя не любили его, но придраться не могли. Он всегда своевременно и правильно выполнял все задания, хотя ни заучкой, ни великим гением не был. Просто он очень хотел как можно скорее избавиться от всего, что может отвлечь его от мыслей.

Итак, двадцать четыре часа назад… Он встал, чтобы идти в школу и обнаружил, что родителей дома нет. Это было странно, потому что отец уходил на работу, когда Митя садился завтракать. А мама не работала вовсе. На кухне Митя нашел чуть теплый суп в кастрюле и обветренную яичницу на сковороде. В холодильнике была колбаса, сыр и яйца. Митя не голодал, но все же семья жила в меру скромно, наличие большого количества продуктов, которые накануне вечером отсутствовали, его удивило. Мальчик тщательно осмотрел кухню и родительскую спальню. Никакой записки он не обнаружил. Зато нашел на столике деньги. Немного, правда, но Митя никогда не видел, чтобы родители оставляли деньги на виду. На карманные расходы ему давали строго оговоренную сумму, брать же деньги самому запрещали. Митя вернулся на кухню и без аппетита съел яичницу. Идти в школу желания не было, тем более, никто его туда не выгонял. Конечно, существует вариант, что мама вышла в магазин и вот-вот вернется, ну тогда он придумает что-нибудь про свободный урок. Митя остался дома. Он не помнил, чтобы оставался один в квартире. Обычно, с ним была мама. Они почти не общались, но ее присутствие ощущалось. Быть одному дома, без необходимости шататься по холодным улицам, с полным холодильником еды – что может быть лучше?

Митя до вечера смотрел телевизор, тупо переключая каналы, глядя подряд ток-шоу, сериалы, новости и кино. В передаче про животных посмотрел, как охотятся волки. Из новостей узнал, что на юге страны пронесся ураган.

Митя жил в столице и к урагану на юге отнесся без особого волнения. Его больше заинтересовал выпуск нового автомобиля. А потом он нашел канал с мультфильмами. Мальчик понимал, что слишком взрослый для этого, но родители и в детстве не разрешали ему смотреть мультфильмы. А потому ему было все равно, о чем эти глупые рисованные истории. Просто захотелось провести день без запретов.

Митя так и уснул перед телевизором с пультом в руках. Когда он проснулся, в квартире уже было темно. Он включил свет в комнате и, впервые за день, заволновался. Родителей не было уже давно. Если отец, бывало, задерживался на работе, то мама должна была уже вернуться. Никто не звонил.

Митя подумал, что мог бы сам позвонить по телефону, но понял вдруг, что не знает, кому. Никаких родственников он не помнил, друзей у родителей было очень мало и за все время они только пару раз заходили в дом. Внезапно мальчик осознал, что не представляет, как связаться со своими родителями. Ему раньше никогда не приходилось заботиться об этом. Напротив, он радовался, если каждый его шаг не контролировался.

Тогда-то Митя впервые ощутил это странное чувство, необъяснимое беспокойство. Он понимал, что бояться нечего, что родителей нет всего несколько часов, что ему просто выпал редкий шанс побыть одному дома. Вот-вот, говорил он себе, в дверь зайдет мама, отругает его за что-нибудь и отправит в свою комнату.