Неприятнейшая неожиданность - Борис Владимирович Попов Страница 23

Вот, вот, покивал я.

– Пошли к святому отцу. Я вас познакомлю, а там пожертвуешь, какую он скажет сумму, думаю, все и уладится.

У священника было очень доброе лицо, бархатная скуфейка на голове, длинная седая борода и очень, очень хитрые и ласковые глазки. Сразу было видно – мастак решать трудные дела прихожан. Зачем нам, мирянам, при таком достойнейшем священнослужителе, в столь щекотливом и трудном деле епископы всякие? Нам епископ не нужен…

Священника звали Филаретом. Сначала нас представили друг другу, затем я изложил это запутанное дело. В это время к попу подошел человек, похоже на него одетый, и пошептал ему что-то на ухо. Что за наушник? Не было бы через это каких-либо трудностей! Все выяснилось очень скоро.

– Трудное, очень трудное дело, сын мой, – протянул Филарет.

Вмешался Сысой:

– У Владимира две лавки торгуют досками, и две лесопилки на реке стоят. Кроме него в Новгороде этой торговлей никто не занят.

Святой отец повернулся ко мне и благожелательно спросил:

– Это ты под покровительством князя Мстислава каменную церковь взялся строить?

– Я, отче.

– Дело богоугодное. А камень какой брать будешь?

– Кирпич, это типа плинфы, артель из пяти человек у меня на дворе делает. Получается прочный. Сегодня с протоиереем Николаем осматривали место под строительство приходской церкви, согласовали размеры.

Филарет покивал.

– Вот и славненько. Ваше дело решится через несколько дней. Приходи с женихом и невестой, сразу и обвенчаем. Оба православные?

– Очень набожные люди!

– Славненько, славненько…, – завел он опять свое любимое присловье. – Конечно, придется пойти на некоторые нарушения, но Богу это все равно, лишь бы люди были счастливы. Для верности надо пожертвовать на наш храм…, и он внимательно поглядел на Сысоя.

Тот быстро понял, что огласка этому делу противопоказана, и отошел помолиться подальше.

– Пятьдесят рублей.

У меня совершенно случайно с собой эта сумма нашлась. Планировал выдать строителям фундамента на закупку необходимых материалов. Успею. Пусть пока ямы копают.

А за эти деньги внесем в молодую семью покой. Монеты перешли из рук в руки, и мы со старшиной покинули церковь.

На улице я обозначил новые цены на скоморошьи услуги. Потерянные деньги надо было возвращать. Теперь нанять меня на вечер будет стоить двадцать рублей, новая песня или анекдот – пятерка. Доля Сысоя повышалась соответственно.

– Боюсь, заказов будет гораздо меньше… – горестно заметил купчина.

– За неделю будешь скапливать. Надоело почти даром по людям бегать.

– Как скажешь…

На этой грустной ноте и расстались. Надо сказать, мне это пение надоело хуже горькой редьки. Вот людей лечить, это я люблю. Врач я по жизни, а отнюдь не певец.

Забежал к Кате домой. На рынок она ходить перестала. Поведал историю о своем походе в церковь. Чтобы избежать утечки информации, девчонку предусмотрительно выслали на двор.

Катерина женщина толковая, поэтому изложил ей события в полном объеме. Она аж расплакалась.

– С моим чалдоном вечно ни о чем не столкуешься. Сидит и тупит: вот он, вот она…, а живот увеличится, позору будет – не оберешься!

Некстати вспомнился сюжет из «Клуба путешественников» с Юрием Сенкевичем, о том, как команда Жака-Ива Кусто ловила кого-то типа бакланов. Умная птица в сети не попалась, зато наловили тьму неведомых мне красноносых тупиков. Тупик – это отнюдь не обидная кличка, а научное название птицы, данное ей за форму клюва, похожего на тупой топор.

– А я его так дурака своего люблю!

– И я люблю. И очень уважаю за смелость и честность. Не всем же быть умниками.

– А вот ты…

– Знал немало людей умней себя, и неплохо жизнь прожил. Одно другому не мешает.

– А с долгом что будем делать?

– А кому мы должны?

– Мы должны тебе пятьдесят рублей!

– Вы мне ничего не должны. Считайте это моим подарком к свадьбе. Не советую громко праздновать – дело зыбкое. Обвенчались тихонечко, и вам сам черт не брат! Никто с вашим браком ничего сделать не сможет. И церковь связываться не будет, и соседи заткнутся.

Ее глаза опять подернулись влажной пеленой. Ну извините! Женских слез я вообще не терплю! Что за семейка? Один отомнет, другая обревет… Торопливо откланялся.

Прошелся по базару Софийской стороны. Поглядел, как достраивается ангар для производства и показа карет, потолковал с Антоном. Он уже совершенно освоился: сам брал заказы, производил коляски, сдавал заказчикам. Тут же вычитал свою долю. Ссыпал мне заработанные для хозяина в одиночку немалые деньги.

Для приказчика работает просто отлично. Жалоб от клиентов не поступало. Трудности таились в кузнечном деле. Шурины не справлялись, а объем производства неуклонно нарастал. Появились уже и заказы от богатых купцов.

Антошка, памятуя мой приказ о хранении информации, дополнительных людей взять не мог. Ну, что ж, я тут кручусь, как вор на ярмарке, иной раз и посидеть-то некогда, а он свободным временем не обделен.

– Излагай, что с твоей точки зрения нужно сделать.

Молодой загудел низким басом:

– Нужно все, кроме изготовления рессор, отдать другим кузнецам.

Парень очень не глуп. В остальных причиндалах никаких потаенных особенностей нет. Все эти колеса, шкворни, втулки, ручки, гвозди сделает кто угодно.

– Нашел желающих?

– Есть две кузницы!

– Нанимай.

– Без тебя? – не поверил Антон.

– Я сильно занят.

Оставил его творить чудеса рабочей доблести, велев деньги на достраивание ангара брать из выручки, а сам пошел в лавку к Алексею.

Там дела обстояли хуже прежнего: выручки неуклонно падали. Проанализировал отчетность, нашел две очевидные ошибки. Сомнения ушли: приказчик грубо заворовался. Молодость, глупость…

Таскал бы потихоньку, глядишь и не заметили бы злые хозяева. А прознает пильщик, Алешке мало не покажется – Матвей голимый убийца с очень большим опытом. А сейчас, пока я считал и анализировал, этот щегол подобострастно заглядывал мне в глаза. Жулик и лизоблюд.

Подозвал подсобников. Подхалим оказался еще и ябеда.

– Оба нерадивые, постоянно ленятся, но хотят получать очень много! Я тут за троих работаю!

Совсем оборзел, сволочь. Придется учить. Неторопливо поднялся, и влепил ему по уху от всей души. Грузчики сразу обрадованно загалдели:

– Совсем обнаглел подлец! Говорит, что то, что ты нам дал в прошлый раз, это так, разовый подарок. Дальше, мол, опять пойдут гроши, как при Акинфии. Явно хотел себе в карман наши кровные денежки положить, а свалить все на жадных хозяев!

– Проучите его мужики. И меня кругом обокрал. Сладко жить хочет.

Подсобники