Василий Панфилов - Кирасир. Двуглавый Орёл против турецких стервятников Страница 38

И Рюген рассказал… Сперва – о пирамидах и сакральных знаниях, а когда глаза слушателей загорелись, перевёл разговор на Россию, где чудес было не меньше. Затем привёл примеры тех же пирамид в Отечестве[62] и вообще – недвусмысленно дал понять, что история России и русских невероятно древняя и увлекательная.

Вроде бы мелочь, но воспитательный эффект даёт – подобный рассказ был далеко не первым, так что Павел теперь только улыбался, когда кто-то из собеседников-европейцев начинал рассуждать об истории и величии Европы. А такое отношение будущего императора значит немало…

Расходились слегка охмелевшие, пусть и выпито было немало. Но и закуска была солидная – умолотили столько… Местные вообще могли съесть невероятно много и неважно – являются ли они крестьянами или аристократией. Однако и поголодать пару-тройку дней – без особых проблем.

– А ты правда всё это видел? – робко спросил оставшийся в шатре подопечный.

– Не всё, – спокойно ответил попаданец, – о чём-то слышал от заслуживающих внимания людей, о чём-то читал.

Ну а как иначе объяснить телепередачи, Игорь не знал…

– А заслуживающие доверия… – начал было Павел.

– Доверяю почти полностью – что-то они могли просто понять неправильно или забыть.

Подросток задумался и замолчал – подобными откровениями Наставник нечасто его баловал, зато и помнил он их едва ли не дословно.

В предстоящем сражении под командованием Рюгена Миних отдал всю кавалерию. Дело не только в полководческих талантах Игоря, но и в психологии – если у пехотинцев генералы чаще посылали людей в бой, идя вперёд только в критических ситуациях (но шли – и не раздумывая!), то у кавалеристов было принято, что командир возглавляет атаку полка или полков…

Понятно, что во многом это был пережиток прошлого, но учитывая чрезвычайно высокий процент дворян в кавалерийских полках, то удивляться особо нечему – нужно было показывать и доказывать, что ты – «первый среди равных» – и никак иначе. Отсюда и некоторая специфика: к примеру – при назначении на более высокую должность учитывались не только знания тактики, опыт и происхождение (а куда без него в сословной-то среде!), но и личное мастерство. Так что офицеры в кавалерии ВСЕГДА были рубаками, наездниками, фехтовальщиками и стрелками сильно выше среднего – нельзя иначе.

Помимо того что дворяне должны были чётко понимать, что их ведёт настоящий воин, которому не зазорно подчиниться, так вставал ещё и вопрос выживания. Если командир «впереди, на лихом коне», то посредственный воинский уровень… До первого боя, короче говоря.

Ну а у Грифича сложилось один к одному – воинский талант (не гений, но заметно выше среднего – по оценке самого попаданца), опыт, происхождение и личное мастерство. Словом – других кандидатур такого же уровня просто не было. Даже гонористые казаки, с неохотой идущие под чужое командование[63], приняли его без малейших возражений – он уже успел доказать, что всегда стремится придумать что-то, что максимально сбережёт жизни подчинённых.

«Генштаб», составленный из десятка наиболее компетентных и авторитетных (к сожалению, это не всегда совпадало) офицеров, принялся разрабатывать планы – много планов. Если турки пойдут вот, то мы вот этак, а ежели они двинут так, то мы вот этак…

Словом, нормальный рабочий процесс, достаточно привычный для пехоты, но несколько непривычный для кавалерии, командиры в которой слишком много полагались не на расчёт, а на удаль. Если условленные точки сбора и грубые схемы они признавали, то что-то более подробное – нет.

Однако Рюгену перечить не стали – слишком высоки авторитет и положение. Теперь командиры полков и старшие офицеры заучивали основные варианты и получили несколько пакетов с планами действий в каждом конкретном случае. И нет – шпионов Игорь уже не боялся – армейская разведка у турок в этой кампании показала себя чем-то беззубым, так что похитить планы или кого-то из полковников за два-три дня перед боем… Не смешно. С явными же предателями случилась эпидемия несчастных случаев.

Пугачёв ввалился на совещание к Миниху как был – грязный, в одежде турецкого сипаха. Часовых он миновал легко, потому как главнокомандующего охраняли проверенные ветераны, знавшие таких людей в лицо.

– Турки пойдут двумя армиями, раздельно! – выпалил он.

Рюген неверяще уставился на улыбающегося разведчика, но видно было – Емеля полностью уверен в своих данных, а это же… Короткий обмен взглядами с фельдмаршалом – и на их лица выползают хищные улыбки.

Глава 12

Иваззаде Халил-паша не был дураком, и решение разделить армию на две части было отчасти вынужденным. Традиционно турецкие войска по большей части состояли из ополченцев разной степени профессионализма – и вот в этом-то и заключалась проблема.

Такой подход вынуждал полководцев султана учитывать не только обычные факторы – вроде логистики, количества и качества припасов и тому подобного. Нет, им приходилось держать в уме ещё и факторы политические – султанат был далеко не однороден, а его чиновники привыкли решать свои проблемы за чужой счёт.

Касалось это и солдат – в каждой провинции качество обучения отличалось резко. Столь же резко отличался и уровень вооружения, психологической подготовки…

Получалась такая «сборная солянка», что у попаданца при рассмотрении вопроса в своё время дошло едва ли не до истерики – настолько идиотично (по его мнению) выглядела эта ситуация. Это как свести в один полк роту танкистов, стройбатовцев, военных музыкантов, эмчээсовцев, подводников и т. д. Точнее, было ещё хуже – многие подразделения жили по своему, отдельному уставу и сами принципы подготовки были иными.

Каждый новый главнокомандующий турецкой армией любую военную кампанию начинал с боевого слаживания армии, а армия закономерно не хотела слаживаться… Зачем? Они и так «самые-самые», и горе тем, кто в этом усомнится! Плюс – каждое подразделение считало именно себя лучшей (самой важной, полезной) частью войска и частенько с неприязнью смотрело на чужаков из «неправильного» подразделения, «неправильной» провинции, «неправильной» национальности…

Обычно воля главнокомандующего всё-таки брала верх, да и индивидуальное боевое мастерство среднего турка было достаточно высоким. Однако умение махать саблей и стрелять из ружья при отсутствии серьёзных навыков тактики… при столкновении достаточно крупных отрядов становилось практически бесполезным.

Взять войско под полный контроль Иваззаде Халил-паша то ли не сумел, то ли не захотел, вместо этого интригуя и занимаясь политикой. В итоге войска остались без нормального боевого слаживания, хотя у отдельных командиров и были хорошие успехи.

Что уж там привело его к такой мысли – неважно, но воины султана разделились на две неравные части – одна, численностью около сорока тысяч, имела более-менее приличную подготовку и должна было форсированным маршем подойти к русскому лагерю, после чего… Встать и начать окапываться, поджидая остальных. Вторая часть, численностью около шестидесяти тысяч, состояла из наиболее ленивых, неумелых и хитрожопых, должна была подтянуться следом.

В принципе тактика вполне рабочая, но нужно же думать – против кого… Миних зарекомендовал себя воякой резким и умелым, склонным к решительным действиям.

Не взятый до сих пор Хотин? Так это ловушка из серии «всех впускать, никого не выпускать», и польские конфедераты попались в неё. В итоге без каких-то серьёзных боёв и потерь с русской стороны поляки потеряли около восьми тысяч человек только умершими, а количество серьёзно раненных и заболевших было по крайней мере таким же – и это если учитывать только тех, кто в ближайшие месяцы (а многие и никогда) гарантированно не сможет взять в руки оружие. И если в начале «неправильной осады» Старика поругивали свои же, то теперь – только восхищались и называли «сиденье под Хотином» блестящим стратегическим замыслом гениального полководца. Кстати – названные цифры относились только к полякам – воины султана шли отдельной графой, но было их ничуть не меньше.

Нужно сказать, что и русская армия была далеко не единым монолитом. Помимо кадровых частей были и казаки – причём под этим словом понимались как «настоящие» казаки, так и всевозможные охочекомонные[64], надворные[65]. Да и среди «настоящих» было не всё так просто – реестровые (из русского реестра, а существовали и другие!)[66], сечевые[67], городовые[68]… И между собой у них были далеко не безоблачные отношения! А ведь были ещё и казаки донские, яицкие, астраханские… Всё со своими «тараканами»!

Затем – дворянское ополчение, «служивые татары», «казаки из инородцев», племенные ополчения кочевых и полукочевых племён… Словом, русская армия не состояла из одних только профессионалов, живущих исключительно службой, и командующим нужно было учитывать массу нюансов – вплоть до того, что некоторые полки полупрофессионального и профессионального ополчения не рекомендовалось ставить рядом друг с другом – вражда была такой, что сцепиться могли даже на виду у неприятеля.