Алексей Борисов - Византиец. Смоленское направление Страница 40

      - Осядет терем, видит Бог, осядет. Ты, Лексей, зря торопишься. Эх, раньше деды окоряли лес вкруговую, на корню, да на два аршина, да на пару годков оставляли, а затем всем миром валили и сразу по зимнику везли. Отец ещё застал, я ещё помню как, а внуки и вовсе позабудут. Сейчас так не делают, спешат все, жить торопятся, а надо бы... Мы-то, конечно, постараемся, да только первый год следи особо за сыростью.

      - Прослежу, - ответил я, - ты мне вот что скажи, сумеет ли Игнат печь положить по новому чертежу?

      - Игнат - печник от Бога, такие руки ещё поискать надо. Ни одна печь у него ещё не развалилась. По правде говоря, ту хитроумную, как ты задумал он никогда не мастерил, но справится.

      Фрол был настолько уверен в своих людях, что не терпел возражений, а я продолжал сомневаться. Если по поводу успешного возведения дома можно было не беспокоиться, то с печью такой уверенности не наблюдалось. Дело было даже не в новизне технологий, принцип работы печи был иной. Настолько отличный от общепринятых стандартов того времени, что не понимая его, ошибиться в мелочах при кладке, было равносильно потери всего. В качестве основы была взята печь Кузнецова. В надтопочной части такой печи нет каналов для циркуляции дыма, вместо них горячие газы поступают в так называемый 'колпак', расположенный над топливником замкнутой камеры. В верхней его части концентрируются самые горячие газы. Отдав тепло, они охлаждаются и, опускаясь вниз, уже оттуда поступают в дымовую трубу. Чтобы ни произошёл полный конфуз, мы с Игнатом смастерили маленький макет печки из кубиков и клея, выполняя постройку строго по инструкции. Печник сразу уловил преимущество новодела, однако продолжал колебаться. Из имевшихся в его распоряжении материалов печь не получалась. Глину и песок брали местную, качество у них отменное, а вот с кирпичом была беда. Пришлось привезти современный огнеупорный шамотный и отожженную проволоку для вязки стенок, а вместе с этим и все остальные аксессуары. Очажную плиту, чугунные дверцы, решётку и задвижку достал с трудом - весьма популярны русские печи и, к сожалению, выпускают их ограниченным числом. На этом, моё участие в 'стройке века' было завершено, но появилось одно неудобство, вход в портал стал недоступен. Палатку пришлось переставить почти у вышки. Исчезать в камне на глазах у множества людей - опасно, тут уж никакие иконы с крестами не помогут. 'Демонов' никто не отменял. Наличие же огромного валуна внутри будущей конструкции объяснил своей прихотью. То, что это было расценено дуростью, пропустил мимо ушей. Кто платит, тот заказывает музыку. Вход оброс прямоугольным срубом, чем-то напоминающий флигель и был в понимании для всех большой кладовой, где камень играл роль холодильника.

      ***

      У причала ждала лодка, в которой сидели оставшиеся не у дел девочки. Они отправлялись обратно в Смоленск. Савелий прохаживался рядом, нервно поглядывая в мою сторону, скоро ли я освобожусь. Предстоял вояж в столицу, знакомство с так сказать бедующей дочерью. Подготовка была проведена на должном уровне. Узнав, что Савелий купил для невесты дом, Полина потребовала срочно привезти видео, на котором в обязательном порядке на фоне покупки должны стоять сотник с Еленой. Тут, как говорится, проще отдаться, чем объяснять, что не можешь. На радостях от предстоящего пошива шубы из соболей Полина расщедрилась, и всевозможная домашняя утварь теперь горой лежала на берегу, а я старательно рассовывал её в надувную лодку. Вскоре, накрытая брезентом и привязанная к рыбацкой, она выглядела как баржа с грузом. В принципе, таковой она и являлась (туда были сложены подарки от Полины), но основное её предназначение, оставалось иным. В случае непредвиденных обстоятельств бежать из Смоленска придётся быстро, на моторке это сделать проще. И тут наплевать на конспирацию, когда на кону собственное здоровье. В городе, помимо семейных заданий, я хотел кое-что уточнить. За день до отъезда караульный с вышки заметил одинокую лодочку, которая вместо того, чтобы причалить к пристани, вдруг резко развернулась и стала удаляться. Всё бы было хорошо, да только крутилась она в том месте, где была сожжена ладья с татями, и пассажир был в монашеской рясе, а до ближайшей церкви сорок вёрст. Что делал монах в лодке, мы так и не узнали, слишком резво ушли шпионы в сторону города. Это и стало той последней каплей, когда настало время ответных действий. Нездоровый интерес церкви к Пахому Ильичу, ночная атака разбойников, монах - шпион на месте гибели корабля, всё это ещё не складывалось во взаимосвязанную цепочку, но связь уже чувствовалась. Получалось, что вокруг нас происходили разнообразные события, о которых мы узнавали в числе последних. Создавшееся положение требовалось немедленно исправить, и сделать это возможно, располагая хотя бы минимальной сетью информаторов. Вот этим я и собрался заняться. Один из кандидатов на роль соглядателя, новгородский приказчик Евстафий, подходил наилучшим образом: смекалист, вороват, немного трусоват, родственник Пахома Ильича, тщеславен, хитёр, любит выпить и стремится к карьерному росту. Подобные качества можно расценивать при вербовке двояко, но если серьёзно, других вариантов пока не было. Следовательно, никаких тайн. Просто попросить поинтересоваться некоторыми людьми, как бы невзначай, за соответствующее вознаграждение, а там видно будет. С его профессией сложности это не представляет. На торгу узнаются все новости города и окрестностей, самые осведомленные, конечно же, трактирщики, только они уже вероятно являются доверенными людьми власть предержащих. Но и Москва не сразу строилась. В большую политику города мне лезть глупо, не тот уровень. Прожил бы здесь пяток лет, оброс бы связями, тогда - пожалуйста. Однако и сидеть 'тише воды ниже травы' уже не подходит, кто-то упорно пытается мне насолить и не принимать ответные меры уже нельзя. Кто этот недоброжелатель, очень хотелось выяснить. Из кандидатов на роль врагов подходило несколько группировок: Смоленский князь, Православная церковь, преступный мир, торговые конкуренты.

      Для князя моя персона слишком незначительна, в государственные вопросы, как то: территории, налоги, система управления мне хода нет. Пятачок земли, который я оттяпал, никакой ценности не представляет, даже наоборот, лишнее укрепление на границе княжества, за чужой счёт, только на пользу государственному аппарату. Высокого титула нет, дружины, способной на серьёзные действия - тоже. Налог заплатил и до свидания, до следующего года. Меня даже на случай войны не известили, что делать и куда приезжать на сбор. Князя можно вычёркивать.

      Церковь, кроме пакостей моему торговому партнёру и шпионов, которые были замечены у лагеря, препон пока не ставила. Правда, оставался вопрос в десятипроцентном налоге, но и священника пока видно не было. За что ж платить-то? Значит, пока под вопросом.

      Преступный мир, конечно, пострадал от моих действий. Одно судно захвачено, второе потоплено. Если Пахом Ильич опознал одного из воров на ладье, который был замешан в попытке мести за разбойничий струг, значит - это уже управляемая система мероприятий. А вот кто стоит за ней, предстояло выяснить.

      Купцы-конкуренты пока тоже под вопросом, торгует ли кто стеклом в городе, помимо Ильича - не известно. Насколько я знал, покупали изделия только для перепродажи на рынках Западной Европы. В самом Смоленске они не пользовались должной популярностью, в отличии, скажем, от тех же топоров или шёлковых сорочек. Евстафий наверняка лучше знает, у него и спросим. Вот с такими мыслями к вечеру мы причалили к Смоленску.

      Столица княжества расположилась на левом берегу Днепра, от современного Смоленска где-то восьмая часть. Город походил на крепость, которая имела вал, начинавший свой путь на востоке у верховьев Зелёного ручья. Далее он шёл до Козловского оврага, минуя его, прерывался проходами и круто поворачивал на север, затем на северо-запад до Пятницкого ручья. Таким образом, линия вала как бы разделялась на три опорных участка. Первый прикрывал с напольной стороны Козловскую гору, второй - Соборную гору и третий - северную часть Вознесенской и Воскресенскую горы. Прибрежная часть стены выстроена из дуба обмазанного глиной, и была наиболее массивной, остальные стены обнесены тыном. Видя это, я потихоньку стал понимать, что постройка каменного забора - довольно серьёзное фортификационное сооружение для этой эпохи и местности. Но если театр начинается с вешалки, то град на реке с порта. Разнообразной высоты причалов, облепленных лодками и плотами, с торчащим лесом мачт здесь штук двадцать. Как объяснил рыбак, многие пристани закреплены за городами, которые постоянно торгуют в столице, но есть и общие. Подвёл лодку к мосткам - плати пошлину, причальный сбор. Не хочешь - добро пожаловать на косу, стой по пояс в воде, пачкайся в тине, но если с товаром прибыл, лучше заплатить, иначе замучаешься оттуда к воротам добираться. Для нас бы подошёл этот вариант, рыбак собирался к вытянутым на берег долблёнкам, но мы выгрузились как купцы. Ворота в город закрывают перед закатом солнца, о чём громогласно возвестил воротный стражник, пришлось поспешить, чтобы не ночевать на берегу. Прощаясь с лодочником, я упросил присмотреть за лодкой. Об этом мы с ним договорились заранее, тем не менее, напомнить не помешает.