Сергей Мельник - Чужие игры Страница 47

— Говори. — Я склонил как бы в примирении голову перед ним, продолжая поглаживать плечи безутешной женщины.

— Певна и Молка, — выдавил Гарич из себя слова. — Их похитили.

Сердце «екнуло» от осознания случившегося, а внутренне я лишь кивнул своей догадке. Да, это прогнозировалось, причем не мною, а матерью, она боялась, что это может произойти, и это произошло. Пенка и Молочко не просто дочери баронессы, эти девочки — рожденные оборотни, а подобными их сообщество не разбрасывается. Насколько я помню, они уже приходили, так сказать, с полюбовным разрешением данной дилеммы, но мать была непреклонна, она не отпускала девчонок от себя.

— Вчера… — произнесла женщина сквозь слезы. — Они высчитали мой лунный цикл, теперь мне никогда их не найти, за месяц след остынет!

Шарики и винтики защелкали в моей голове, складывая общую картину событий. Да уж, умно. Маман-то у нас тоже не лыком шита, мамулечка у нас тоже оборотень, правда, с приобретенным вирусом трансмута, но согласитесь, нелегко скрыться от подобного зверя в гневе. Тут-то и всплывает злополучный лунный цикл, обязательный для тех, кто приобрел подобные способности, нет, конечно, дело не в луне, а в банальной неспособности организма, рожденного человеком без определенного внутреннего ресурса, ряда элементов и энергий, совершить подобный оборот. Вот и ждут они определенное время, после чего энное время бегают по свету, виляя хвостиком, что, видимо, и совершила баронесса, истратившая свой ресурс не далее чем вчера, а поутру получившая такой страшный удар, под дых выбивший ее из колеи, ведь теперь она бессильна, а следующая возможность превратиться в волка, если не ошибаюсь, у нее будет минимум дней через тридцать — тридцать пять. Н-да, тут не то что волчица не найдет, тут уже и имен не вспомнят, как кого зовут.

Я мотнул головой Гаричу, как бы показывая, чтобы он продолжил вместо своей супруги дальнейший рассказ.

— Определенно клан. — Он поджал губы. — Вокруг дома волчьи следы, я разослал по округе солдат, но, похоже, все рожденные уходят зверем, не идут дорогами, так что, боюсь, простыми способами их не взять.

— Бестиаров вызывал? — Я посмотрел ему в глаза, ожидая реакции, ведь наш парень не просто какой-то там Ол'Рок, у него папенька был далеко не последним человеком в этом ордене, так что, думаю, связей у Гарича в тех кругах порядком.

— Нет. — Он опустил несколько пристыженно взгляд.

Понятно. Нет, правда, понятно. Пропал мужик, съела его сердце эта рыдающая в моих объятьях волчица. Никуда он не побежит и ничего он не сможет со всеми своими связями, вместе взятыми. Куда ему бестиаров вызывать? Чтобы освободили, а потом всей кучей весело на костре сожгли? Это не простой рыцарский орден и это непростая любовь для него. Очень непростая. Что ж, теперь мне понятны ход мыслей фон Пиксквар и постная морда капитана. Им некуда больше идти, им просто не с кем во всем белом свете разговаривать. М-да уж, остался я, клятвопреступник, человек, играющий грязно и подло, тот, кто может… нет не так, не сможет отказать.

Не сможет?

Я немного отрешенно витал в своих мыслях, обдумывая сегодняшний насыщенный встречами день, и не слышал ни рыданий баронессы, ни коротких рубленых фраз, выплевываемых через гордость Гаричем. Мне не хотелось слышать и видеть никого вокруг. Но деваться мне некуда. Я помогу найти девочек, я остановлю войну, я получу печать свободы от эльфов. Горы сверну, только умоляю, оставьте меня наконец все в покое!

Ну что сказать? Это не всё. Да, сегодняшний день потрясающих встреч и возможностей, открытых для меня, не закончился, так сказать, на малых неприятностях, вроде войны и прочей луковой шелухи.

Меня только что «вытурил» за дверь своего кабинета глава академии Нильс Ваггет со словами: «Не говорите ерунды, юноша, теперь вы вновь сможете покинуть стены академии не раньше чем через год, вас десять раз спросили, все ли вы успели закончить в миру, теперь никто вас отсюда не выпустит, и исключений быть не может». Уныние и какая-то апатичная тоска навалились тяжким грузом на плечи, от чего я с трудом волочил ноги, направляясь в свои комнаты общежития.

Что же делать? Бить колбы? Звать бабулю, мол, выручай горемычного, надави на злого главу академии, пусть выпустит мальчика погулять. Не знаю, может, в этом выход, да вот незадача, в один карман я сунул две одинаковые колбочки, и какая из них призовет ко мне в гости какого из гостей, я не знал. Хотя если честь по чести, бабулю видеть, а тем более влезать к ней в долги ой как не хотелось.

Выйдя из главного здания южных ворот, где располагался кабинет Ваггета, я в задумчивости остановился перед большим радужным фонтаном, свитым из тысяч микроскопических струек, создающих над бассейном причудливую вязь и целое облако из мелкой взвеси микроскопических капелек, причудливо и завораживающе преломляющих световую гамму, из-за чего создавалось впечатление миниатюрного северного сияния над землей.

Красиво и завораживающе. Это творение мастера, ни дать ни взять, меня словно могучая незримая рука схватила за взгляд, приковывая к месту. Лень стало шевелить ногами, захотелось присесть где-нибудь и посидеть, вдумчиво все расставляя по полочкам да поедая глазами это чудо чудное, принимая на душу малую унцию умиротворения и пару капель простого глупого счастья. Мне много не надо, я задумчиво оглядел окрестности в поисках хоть какой-то лавочки или хотя бы табуреточки, знаменуя сие действо тяжким вздохом, так как ни первого, ни второго поблизости не наблюдалось.

Хотя…

По левой стороне от меня на помпезных беломраморных ступенях возвышался постамент какого-то памятника в виде трона…

Пустого…

Да, пустой здоровенный каменный трон, филигранно исполненный из цельной глыбы все того же белого мрамора.

Почесав затылок и оглядев спешащий по своим делам народ, погруженный в свои заботы и дела, подумал: собственно, а почему бы и нет? Ноги-то не казенные, а лавочек почему-то не предусмотрели. Еще раз оглядев окрестности для очистки совести, обогнул фонтан, поднимаясь по ступеням постамента вверх. «Неудобненько», все чересчур монументально и больших размеров, мне пришлось изрядно задирать ноги, дабы взойти по этой лестнице в небо. Да и сам трон был высоковат, и весьма, полка, на которую мне предстояло забросить свой зад, была где-то на уровне груди. Впрочем, это не проблема, «хекнув», вытянул себя руками, усаживаясь поудобней и оглядывая уже с высоты своего царственного возвышения открывающуюся моему взору картину. А что? Вполне даже ничего, надо будет сюда почаще приходить, захватив бутерброды и компот, так сказать, для медитативной практики слияния с вселенной, да и просто полюбоваться окружающим видом.

Как там было? Суета сует? Хе-хе. Впервые за этот день, пусть и невесело, но я улыбнулся. Интересно ныне жить получается, прав был господин Кэрролл: «чем дальше, тем „страньше“ и „чудесатей“». Это надо же мне было так встрять между молотом и наковальней! Ведь по сути что произошло? Несуразица несусветная. Мне даже на секундочку в голову не пришло, что все это благодаря моему уму, красоте и сексуальности. Нет, все банально и куда как приземленней, все это синдром дефицита внимания в условиях непреходящего стресса. Взять наглядный пример: де Кервье. Старый, больной человек, живущий прошлым своим величием и огромной раной, от головы до пят пересекающей кровавым месивом ее душу. Кто она, где она, зачем она? Да уже никто, нигде и никак. Формально нет ее уже, ан нет же, рвет когтями старый цербер грани реальности. Что тут скажешь, таков смысл ее вставаний по утрам. Ну а я что? Глупое знамение, соломинка утопающему, за которую она схватилась, чтобы придумать еще один смысл для бесконечной борьбы.

Не нужно долгих полемик, мол, реки крови, горы тел, а теперь посмотрите направо, вон исчадие зла в лице пана императора, «мочканем» его, и наконец-то все наладится. Да, он одиозен и «лапулей» его не назвать, хотя, может быть, пару тысяч лет назад его мамуля с трепетом утирала ему сопли, тискала за щечку и считала, что милей карапуза, да и вообще человека на белом свете не сыскать. Возможно, не знай я его в общении, мне сложней было бы вычленить в его политике зерно истины, но, увы, все тот же СДВ, или по-«англицки» Attention-Deficit/Hyperactivity Disorder (ADHD), заставил эту «бабайку» во мне увидеть все те же черты знамения, с элементами все той же соломы, торчащей из меня для каждого желающего «утопленца».

Я просто «попал» в нужное время и нужное место, где блуждающим взглядом сильные мира сего зацепились за меня своим вниманием, по сути, не ожидая на деле от меня чего-то сверхъестественного, да черт возьми, вообще ничего от меня не ожидая, кроме возможности… м-да уж, выговориться, что ли? Даже, наверно, точней не скажу, скорей всего так.

Я задумчиво поболтал ножками в воздухе, подперев голову руками. Жизнь странная штука. Им бы пример взять с какого-то, не помню уже какого, персидского царя, который затейник для этих нужд соорудил рядом с собой пустую замурованную со всех сторон комнатку с небольшой щелочкой, в которую долгими тоскливыми вечерами подолгу сливал все, что у него накопилось на душе, не боясь огласки. Мудрейший был человек! Во-первых, никто не разболтает, а во-вторых, не перебьет глупым вопросом или тупейшим непониманием. Опять же, гениальная «фишка» для снятия стресса, парни с Востока вообще знали толк во всех этих штучках-дрючках. У них и астрономия была, и математики, и опиумный мак… Ну да что-то меня не туда понесло.