Анатолий Орлов - Неужели я умру?

Неужели я умру?

Анатолий Орлов

© Анатолий Орлов, 2016

© Андрей Радин, дизайн обложки, 2016

Редактор Анастасия Яикова

Редактор Ольга Галкина

ISBN 978-5-4474-4372-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарность от автора

Это повесть о вечном поиске человеком смысла жизни, о нелегкой дороге к самому себе, об актуальной во все времена проблеме взаимоотношений отцов и детей, о преданности и предательстве, о науке любить, бороться и прощать. Эта повесть – плод совместной работы с теми, кто поддержал мою книгу у истоков её написания.

Я благодарен и признателен Ульяне Ситниковой, Анне Давановой, Константину Ананич, Александру Волк, Оксане Костровой, Тимофею Яковенко, Виктору Игумнову, Екатерине Санниковой, Константину Смаглюк, Веронике Хусяиновой, Роману Драгалёву, Ивану Кострову, Артему Саркисову, Богдану Брус, Юре Лошакову, Алине Мельник, Наталье Рыбальченко, Насте Макаренко.

Я благодарю за поддержу своих близких: жену Анастасию Орлову, брата Андрея Орлова, папу Анатолия Орлова, маму Татьяну Орлову.

Также благодарю: Александра Пустоветова, Михаила Кукота, Андрея Якушева, Петра Елизарова.

Благодарю Вас за искреннюю доброту!

Глава 1

Бояться надо не смерти, а пустой жизни.

Бертольд Брехт

Неужели я умру? Вскоре мне предстоит открыть тайную дверь в местечко под названием «Тот свет» и, наконец-таки, узнать главный секрет, сокрытый от вдыхающих воздух людей. Атеист? Нет! Но и не верю в то, что, будучи праведным при жизни гарантированно получишь номер в уютной гостинице рая. У меня своё убеждение. Я не раз представлял, что, когда всё кончится, моё сознание проснётся в маленькой капле, окружённой миллиардами конкурентов. А затем раздастся выстрел и начнётся самая беспощадная гонка, наградой за победу в которой станет жизнь. Проведя в одиночестве девять месяцев, станет тесно, и я начну пробираться к свету в конце тоннеля, принося адские муки матери. И вот здравствуй, ослепительный мир! Звонкий крик, слёзы радости и бурные овации. Ну а впереди – несколько жизней, которые нужно будет пройти в разных обличьях, начиная от лучезарного юнца и заканчивая дряхлым мешком с жалобами и набором болезней. Вот такой незамысловатый сценарий. Свет. Занавес. Аплодисменты.

Мне было даровано тридцать пять лет для знакомства с этим миром, но я не жил, а существовал. Что значит «существовать»? Сначала незаметно пролетает неделя, потом год, затем ты словно возвращаешься из комы, и к тебе приходит просветление. Ты испуганно подводишь итог: прошло десять лет. И за этот отрезок времени ты дышал, но был мёртв. Ты кричал, но был нем. Ты не смеялся до слёз и не плакал навзрыд. Ты мечтал, но не действовал. Ты спал с открытыми глазами в окружении сожалений о прошлом и в страхе перед неизвестностью будущего. Существование между жизнью и смертью.

Когда впервые доктор озвучил диагноз, я почувствовал слабость в ногах, лёгкую тошноту и увидел тысячи мерцающих точек перед глазами.  Вперемешку со слезами и тяжёлым дыханием я оправдывался:

– Я за свою жизнь выкурил одну сигарету в школьном подвале со старшеклассниками. Мне тогда, по-моему, было семь или восемь лет. Нас всех поймали с поличным. Донесли родителям, и мой отец как следует отлупил меня по заднице. Отбило желание на всю жизнь. Курение – причина рака лёгких. Ирония, не правда ли? А быть может, та самая сигарета сыграла роковую роль?

– Шаду, я понимаю Ваше состояние, – хладнокровно начал доктор. – Результаты анализов показали…

– Рак легких… Как же банально! А представлял этот день гораздо романтичней… Вы бы как хотели умереть?

– Я… я… не знаю… – Послушайте, метастазы распространились по всему организму. Но вероятность несколько продлить жизнь есть…

В этот момент в голосе доктора не было ни капли сочувствия или сострадания, лишь холодное, рациональное транслирование информации. Видимо, за столь долгие годы работы на этом поприще у него выработался иммунитет к людям с «крохотной надеждой».

– Сколько мне осталось?

– При интенсивной химиотерапии максимум два месяца, – доктор отчеканил вердикт.

Место для горечи было выбрано на крыше одной дряхлой многоэтажки, откуда открывался потрясающий вид на лабиринты города. Последний раз я забирался сюда очень давно, когда умер мой дедушка. Провожая последние лучи солнца, хотелось всматриваться в мириады разноцветных огоньков. Боже, как же город чудесно выглядел отсюда – замечательная, простая красота! Воздух наполнялся дурманящей свежестью. Я жадно вбирал лёгкими кислород, наслаждаясь каждым вдохом. Медленно выдыхал. Магия! Ощущение прекрасного сжимало меня своими тёплыми объятиями. Почувствовав горький ком в горле, я начал свою исповедь.

Прости меня, жизнь! Ты всегда была добра и справедлива ко мне, давая очередной шанс! Ты шептала мне: «Получится», но находилось тысячи несуществующих причин, чтобы разубедиться. Ты говорила мне: «Действуй», но меня заботило то, что подумают окружающие. Ты призывала проснуться, но будильник переставлялся ещё на пять минут…

Спустя два месяца отчаянных попыток ухватиться за каждую минуту, я в одиночестве ждал свой поезд, который отвезёт меня безвозвратно на конечную станцию. Боль с каждым днём становилась сильнее, и смерть представлялась, как долгожданное избавление от страданий. Решение не сообщать близким столь прискорбные новости обессиливало. Быть может безрассудство, а может просто нежелание видеть в отражении их лиц неизбежность моей участи. Впитывая через ноздри мерзкий запах больницы, я отхаркнул очередную порцию крови и, улыбаясь, прошептал:

– Неужели…

Тело провалилось в больничную кушетку. Сердце замедлило ритм. Чёрный занавес заканчивал представление перед моими глазами. Это конец. «Почему же мне не страшно умирать?!»

– Потому что глупо бояться смерти, не научившись жить… – внезапно ответил на мою мысль голос.

– Кто здесь? Я в предсмертном бреду? Или я уже умер?

– Ты ещё жив, Шаду…

– Кто ты? Почему я тебя не вижу? Ты ангел?

– Ну, можно сказать и так. Меня зовут Вестос. Я всегда был рядом с тобой, хотя ты меня и не видел. А быть может, не хотел замечать и не пытался слушать.

– Сейчас не самое лучшее время вызывать у меня чувство вины. Если ты не обратил внимания, я вообще-то умираю…

– Я всегда любил тебя, Шаду. Непоколебимый романтик, мечтатель, искатель приключений – таким ты был. И вот, в один день, ты, как и многие люди, свернул с пути, потому что испугался найти своё счастье. Жизнь потеряла магию и прошла незаметно.

Сквозь слёзы я принялся рычать на моего гостя:

– Что тебе нужно? Думаешь, я этого не понимаю?! К сожалению, живём только один раз, мой таинственный нравоучитель… Второго шанса не дано…

– Люди – самые противоречивые существа. Вы плачете в горести и в минуты счастья. Вы кричите в гневе и от прикосновения удачи. Вы скупы в похвале, но жаждете лести. Вы не верите в чудо, но вспоминаете Бога в минуты душевной слабости. Вы не пытаетесь понять, но стремитесь быть услышанными… Вы преследуете иллюзии, но не замечаете счастья рядом с собой. Судьба каждый день даёт вам новый шанс, но вы безразлично проходите мимо, находя оправдания вашему бездействию.

– Тогда зачем мы появляемся на свет? Выходит, что мы слепо плывём по течению, не замечая истины, а Господь тихонечко посмеивается над нашими обречёнными душами?

– Шаду, ты хочешь познать жизнь? – остановив мою истерию, спросил Вестос.

– Да… Всей душой и всем сердцем хочу…

– Ты заново проживёшь последние десять лет. Каждый день, каждый вздох, каждый удар в груди… Ты получишь свой второй шанс, но от смерти ты не сможешь скрыться и встретишь её в этот же день и в этот же час. А пока засыпай, Шаду…

Лицо пощекотал тёплый ветерок, и я уснул столь сладким сном, каким ещё прежде не спал.

Глава 2

– Шаду, просыпайся, – сквозь сон я услышал заботливый, хриплый голос.

«Невероятно, я всё ещё жив. В запасе очередной мучительный день».

– Шаадууу, просыпайся! Так всю жизнь проспишь!

«Боже мой… Я знаю этот голос! И если я не ошибаюсь, он принадлежит человеку, который умер очень давно. Как это возможно?»

– На том свете отоспишься, поднимайся! – настойчиво продолжал прогонять мой сон некто, скрывающийся за моими закрытыми глазами.

«Выходит, я тоже умер? И это тот самый загробный мир?» Со всей силы сжав веки, я испытал самый жуткий страх в моей жизни.

– Ну всё, хватит, это уже не смешно! Тебе не говорили, что лучше не злить старых людей: они становятся очень опасными, могут защекотать до смерти, – раздалась наигранная угроза.

Я собрал все крошечные остатки смелости и с усилием слегка приоткрыл правый глаз. Сквозь слепивший меня утренний свет я смог определить, что лежу не на больничной кушетке. Тошнотворный запах лекарств развеялся, тело не перетягивали трубки, но самое главное – отсутствовало пиканье аппарата, монотонно сигнализировавшего о моем жизненном состоянии. Картинка настраивала резкость, и с каждым её проявлением я с недоумением понимал, где нахожусь. Окинув взглядом границы помещения, я нашел источник голоса, пытавшийся меня разбудить. Он принадлежал худощавому старику, с пепельно-белыми волосами, лицо которого беспощадно изрезали морщины. Выцветшие голубые глаза, аккуратный прямой нос, плотная серая борода, необычайно белые, по всей видимости, вставные зубы. Детская улыбка, запечатлённая на старом лице, радостно встречала моё пробуждение.