Наталья Винокурова - Совсем не страшно в темноте

Совсем не страшно в темноте

Наталья Евгеньевна Винокурова

Накрывая одеялом

И укладывая спать,

Так мне бабушка сказала:

– Ты не бойся засыпать.

Закрывая глазки крепко,

Позабудь о темноте.

Ты сама ведь выбираешь,

Что увидишь ты во сне.

Если хочешь приключений,

В сон к себе их позови,

И волшебных превращений —

Легче лёгкого они!

Или сказочные звери

Постучатся в твою дверь.

И лисицы, и медведи,

И слоны – ты только верь!

Музыкантов хор задорный

Будет весело шуметь,

Или принц на белом пони

Станет серенады петь.

– Ну а если кто обидит,

Бармалей, волшебник злой?

– Пусть всегда с тобою ходит

Пёс большой, сторожевой!

И теперь я без волнений,

С радостью иду в кровать.

Ведь вот так ни днём, ни ночью

Мне не страшно засыпать!..

…Бабушка лежит бездвижно,

Она очень крепко спит.

Закопают её в землю,

Так мне мама говорит.

Я иду к её кроватке,

Я подушку подомну.

Поправляя покрывало,

Я тихонько говорю:

– Бабушка, совсем не страшно

В темноте, внизу, в земле.

Мы ведь сами выбираем,

Что увидим мы во сне!

Эта книга посвящается моей маме, ушедшей от нас в 2009 году.

Дизайнер обложки Наталья Евгеньевна Винокурова

© Наталья Евгеньевна Винокурова, 2017

© Наталья Евгеньевна Винокурова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4474-6002-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Проводники

Нельзя однозначно сказать, что случается с человеком, когда прерывается его жизнь. Каждый случай, как и каждая душа, индивидуален, а решать, куда именно отправится умерший, должна особая невидимая сущность – проводник. Он не будет рассказывать вам сказок о рае и аде, если вы того не попросите. Вместо этого он предложит вам самим создать свой собственный, уникальный мир.

Рассказ написан легко и с иронией, потому что именно так, по мнению проводников, и следует относиться к смерти.

Глава 1

– Зинаида Петровна, выслушайте меня, пожалуйста!

– Откуда ты тут взялся, сукин сын?

– Зинаида Петровна, – я поднял вверх раскрытые ладони, чтобы показать, что в руках у меня нет ничего, чем я мог бы причинить вред пожилой даме. – Я пришёл сказать вам кое-что важное.

– Я сейчас в милицию позвоню!

– Непременно позвоним. Но сначала послушайте, пожалуйста.

– Пёс с тобой, говори.

– Вы только что умерли, Зинаида Петровна.

– Ах ты, прохиндей, шутить со мной решил?! Я, между прочим, ветеран войны и труда!

– Я с уважением смотрю на вас и прожитую вами жизнь. Но, поймите, пришло время уходить.

– Я, кстати, – занудно проговорила старушка, – себя отлично чувствую! Самому тебе в больницу надо, ишь чего выдумал, ненормальный!

– Зинаида Петровна? А попробуйте сделать так.

Я раскрыл ладонь левой руки и проткнул её пальцами правой, так, чтобы они вышли с тыльной стороны.

– Видите? Вы тоже так сможете! Попробуйте!

– Я ни черта не вижу, у меня плохое зрение, – с железной строгостью в голосе проговорила Зинаида.

– Я подойду ближе. А так?

– Я и вблизи ничего не вижу.

– Но то что на кровати лежит ваше мёртвое тело – это вы должны были заметить! Вон там, посмотрите.

– Ничего там нет, – наотрез отказала старуха. – Заканчивай городить свои сказки, мальчик!

– Пфф… – в усталости я решил сесть за стол, но, забыв вовремя уплотнить тело, просочился сквозь табуретку и шмякнулся на пол.

– Осторожней, голубчик!

– А сейчас?! – возликовал я, поднимаясь. – Сейчас вы видели?!

– Ну да, – безразлично ответила бабушка. – Ты не рассчитал расстояние и упал мимо стула.

– Да не мимо стула, а сквозь него! Потому что я мёртв, так же как и вы!

– Ах мёртв… Ну тогда, голубчик, я лучше позвоню в «скорую»! – голос Зинаиды Петровны снова начал закипать. – Шуточки он тут со мной шутит, дефективный.

– Звоните, – сдался я.

В конце концов, когда она не сможет поднять телефонную трубку, она наконец задумается над моими словами.

– Ан, нетушки! Пожалуй, сначала я возьму свой костыль и отдубашу тебя хорошенько! Где это видано, посреди ночи к приличным бабушкам залезать!

– Берите уже что-нибудь, – я обречённо согласился.

Старуха потянулась за клюкой, сцепила на ней запястье и сделала мах, который, судя по всему, уже вошёл у неё в привычку. Но удара не последовало. Бабуля замерла, задержав руку на полпути, и оглянулась. Клюка стояла у стенки нетронутой.

– Что за чертовщина!

– Зинаида Петровна, посмотрите, – я подошёл совсем близко к ней и показал свою ладонь. – Так как вы мертвы, сейчас у вас очень тонкое тело. Такое тонкое, что, не уплотнив его, вы не сможете взять ни одного предмета. Посмотрите на мою руку. Видите, она светлая, едва заметна и почти вся прозрачная. Через неё видны даже ваши узоры на обоях. А если я сделаю так – рука уже не будет бесцветной, она немного потемнеет и станет лучше видна. Такой рукой вы сможете взять вашу клюку, попробуйте.

Зинаида Петровна посмотрела сначала на свою руку, потом на клюку. Потом снова на руку.

– Я понимаю, вас этому никогда не учили. Но теперь придётся научиться. Это не сложно. Посмотрите, как я это делаю.

– Руки прочь от моей клюки, извращенец!!!

«Сдаюсь», – мысленно подвёл итог я.

Я понял, что без подмоги мне не обойтись.

– Азур, явись и помоги мне, пожалуйста.

Эта просьба была скорее условностью, поэтому я и предал ей шутливый оттенок. Азур давно уже наблюдал за мной и моим полным фиаско. Я и сам прекрасно сознавал, в чём моя ошибка. По неопытности, я каждый раз приходил к ним такой, какой есть, в облике своего физического тела, коим я некогда обладал. Я был слишком мил для Смерти. У меня были каштановые, чуть вьющиеся волосы, голубые глаза и насыщенно-синий, с оленями, свитер, который когда-то на Земле вязала мне мама и образ которого я с любовью сохранил.

Согласен, стиль со временем надо менять.

Азур же никогда не утруждал себя долгими беседами со стариками. Он действовал классически: принимал образ человеческого скелета, с чёрным балахоном поверх, надвигал капюшон пониже на глазницы и угрожающе держал правой рукою косу. Многие умершие его пугались, но зато можно было не тратить времени на объяснения.

– Зинаида Петровна!.. – судьбоносным голосом изрёк Азур, вытягивая вперёд руку. – Ваше время пришло… Идёмте со мной, Зинаида, и я отведу вас к Богу. Оставьте все свои тяготы здесь. Идёмте, и я познакомлю вас с…

Он приблизился к моему уху и спросил вкрадчиво:

– Она православная?

– Вроде да.

– …Я познакомлю вас с Иисусом Христом и его Всемогущим Отцом-Господом нашим! Идёмте же, Зинаида, сегодня великий день! Этот свет будет сиять нам на нашей дороге к Богу!..

Старушка притихла и враз потеряла всю свою спесь. Её глаза загорелись изумлением и интересом. Секунда – и она вкладывает свою руку в костлявую ладонь Азура и делает шаг вперёд.

– Жди меня на улице, – оборачиваясь, сквозь зубы проговорил коллега.

Через несколько мгновений он исчез со старушкой в сфере света. Ещё через миг исчезла и сама сфера света, и я остался один в темноте предрассветного часа.

Заметка первая

Ложь. Ложь и кровь горят предрассветными воспоминаниями. Я стар, я пуст. Мне нечего сказать этому миру. Вся красота, что создана мной, является лишь маской. Даже сам я – маска, которую когда-то создал. Я никто и ничто. Я разрушил себя. И я неудовлетворён, мне мало, я до сих пор продолжаю разрушать. Хуже того, я продолжаю учить разрушению. Я ненавижу себя.

Но разрушение – это ведь тоже всего лишь маска. Разрушение – только иллюзия пустоты…

Глава 2

В свободное от работы время Азур тоже предпочитает принимать свой человеческий облик. При жизни он был альбиносом – страдал от недостатка меланина – поэтому у него и сейчас абсолютно белые волосы и брови, очень светлая кожа, а радужка глаза немного отблёскивает красным. По его словам, он раньше очень комплексовал по поводу своей внешности, теперь же, как мне кажется, скучает по ней, поэтому так бережно хранит и укрепляет с каждым днём свою человеческую форму.

– Прости, Азур, опять я тебя беспокою…

Азур был первым, кого я увидел, когда погибло моё физическое тело. Одним весенним днём, когда я торопился в институт, на переходе меня внезапно сбила машина.

Я пролетел сквозь весь автомобильный салон – влетел в лобовое стекло и вылетел в заднее – но почему-то совсем не ушиб себя, даже не порезался. Подняв голову, я увидел перед собой молодого мужчину с очень светлыми прямыми волосами почти до плеч, в строгом белом пальто и таких же белых, идеально выглаженных брюках со «стрелочками». Он подал мне руку и улыбнулся комично: