Эка Парф - Пара интересных: пёс и кот

Пара интересных: пёс и кот

Эка Парф

© Эка Парф, 2016

© Елена Петровна Гнедкова, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4474-3856-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Искренняя дружба между котом и псом практически невозможна. Собаки, с их мокрым носом, вонючей шерстью, скверными повадками и вообще непристойным поведением, вряд ли могут заслужить снисхождение представителей семейства кошачьих. Первые же, в свою очередь, считают пушистиков излишне гордыми до хозяйского внимания и неадекватными до склянки с валерьянкой. И только человек имеет в своем сердце достаточно места, чтобы любить их обоих. Обоих своих питомцев.

Несмотря ни на что, между этими двумя шерстяными лагерями идёт ожесточённая конкуренция, почти война! Каждый из них видит в противнике прямого конкурента в захвате и перетаскивании на себя внимания хозяина. Порой военные действия проходят прямо на диване, во время вечернего ток-шоу. Или на кухне, за завтраком, когда еще полусонный, полупарализованный и плохо ориентирующийся в пространстве человек ищет для этих двух еду.

Кот, обвивая человеческую ногу своим гибким хвостом, заставляет хозяина умилиться и только усерднее искать кошачий корм. Собака же прибегает к древней тактике, применяемой ещё в каменном веке: виляет хвостом и устремляет на хозяина кристально чистый, искренний и тоскующе-вопрошающий взгляд, немую мольбу о доброй миске сухого корма. Согласно собачьей статистике, ведомой ещё с того же каменного века, в 10 случаях из 100, вожак бросает всё, но кормит, как ему уже кажется, изголодавшегося, отощавшего, почти обессилевшего пса. Кот в это время покорно дожидается своей очереди и посылает километры проклятий в адрес соперника.

Если верить все той же статистике, то в мире гораздо больше кошек, чем собак. То ли потому что псиную популяцию «подъедают» корейцы, то ли по той причине, что кошка меньших размеров, чем пёс. В небольшой городской квартире могут проживать более двух крупногабаритных кошек. Однако более двух крупногабаритных псов на квадратный метр средней городской квартиры вряд ли вообще оставят камень на камне того дома, где находится та самая средняя квартира.

А кто-то очень любит собак и любит кошек. И не может выбрать между ними кого-то одного. Поэтому, в один прекрасный день, в самой обычной квартире ничем не примечательного дома, находящегося на территории тихого спального района, появляется пара интересных: пёс и кот.

Глава I

Жизнь кошачья

Мы переезжаем

Все знают: котов берут на руки чаще, а собаки – большие любители «возни» со своим человеком. Жители района, куда переехал хозяин одновременно кота и собаки, полагали, что все их представления о тандеме «кот-и-пёс» незыблемы и неспособны даже к малейшей деформации. Каково же было их удивление, когда они увидели новосёла, чьё имя, как им позже стало известно, Грегори. И чьи животные, как выяснилось, ломают все стереотипы о домашних питомцах.

У Грегори Паркера не было большого, лохматого и слюнявого пса. Такого, чтобы смиренно ожидал прихода хозяина с работы, сидя в прихожей, с тапками в зубах. Не было у него и кота-эгоиста, способного только и делать, что спать у батареи и питаться 6 раз на дню.

Вместо обычных питомцев, у Грегори Паркера были: воинственный и отважный кот породы Мейн Кун и добрый с хорошеньким пёс семейства Чихуахуа. Первый имел привычку оберегать и защищать семейный очаг, подобно тому, как вот уже несколько тысяч лет с этим справляются собаки. Второй – созидать упорные старания кота во благо их семьи, лёжа при этом на любимом пуфике цвета ванили. Ни один из питомцев ни разу в жизни не подумал, что он делает что-то не так. В их маленькой вселенной всё было в порядке.

Их лондонские четвероногие соседи, живущие в столице с самого рождения, были привычны ко всему диковинному и необычному. Ведь то был Лондон. Сегодня эта пара интересных оказалась в Линкольне. Небольшой город в восточной Англии не имел столь широких взглядов на повседневность, как это делали в столице.

Позже, собравшиеся за чашечкой чая домохозяйки, скажут, что по странности поведения и выходу за рамки разумного эта пара интересных обогнала даже кота Уиллсов – Гузи. Кошак имел манию к почтовым ящикам. Точнее, к письмам, которые в них попадали. Он считал своим долгом обнюхать каждое из посланий, будто туда могло попасть что-нибудь вкусненькое. Доходило до того, что почтальон не мог положить конверт в ящик без предварительного «обнюхивания» оного самим Гузи. Только после этого и никак иначе, человек получал от кота согласное мурлыканье.

Порой страсть к «пронюхиванию» писем впутывала кота в самые несуразные ситуации. Они, правда, тут же перестали быть несуразными, как только на крыльце дома №17 нарисовался Гризаиль. Кот внушительных размеров, серебристо-мраморного оттенка шерсти и золотистыми глазами. Взгляд этого кота выражал нечто большее, нежели пустое и тихое презрение к существам без шерсти, хвоста и лохматых лап. И даже не гипнотическое наставление к прохожим о миске сметаны. Наш Мейн Кун думал о высоком.

Игуана Драго из семьи живущих напротив Челлингтонов, глядя в окно, моментально заметила появление незнакомца на крыльце дома №17. Его глаза напомнили ему о безделушках в чёрной шкатулке, коими так дорожила миссис Челлингтон. Признаться, сам Драго ловил себя на мысли, что хочет владеть всеми этими блестящими цепями и особо яркими хомутами. Сию воровскую тягу ящер списывал на близкое родство с вымершими драконами. Они, как пишут во всех сказках, охраняли замки, до потолка набитые блестящими, холодными и крайне опасными для людей, вроде хозяев, вещами. Драго был умной игуаной и очень многое знал и понимал о мире, что простирается за стенами его террариума. Как рассказывала ему миссис Челлингтон, свой ум и житейскую мудрость ее любимец позаимствовал у еще одних ближайших родственников хладнокровных – змей.

– Клянусь, до меня еще в постели донесся аромат шарлотки по рецепту твоей прабабушки. Так где она? – довольный мистер Челлингтон спустился на завтрак с продуманным планом нападения на шарлотку авторства покойной миссис Уотс.

– У нас новый сосед, – прочирикала миссис Челлингтон, утюжа выходные брюки мужа. – Художник. – Мечтательно добавила она.

Драго знал, кто отведает божественной шарлотки – хозяин кота, живущего в доме №17. Человек по имени Грегори. Художник. Драго слышал, как миссис Челлингтон обсуждала приезд новосёла в дом напротив. Одна из домохозяек, таких же, как и сама миссис Челлингтон, сообщила, что приезжего зовут Грегори и он имеет самое прямое отношению к изобразительному искусству. Она видела, как из грузовика, на котором перевозили вещи, выволокли мольберт.

Согласно канонам этикета семьи Челлингтонов, Кэрролл испекла традиционное для всех новичков на Маунт-Стрит приветствие от ее дома – шарлотку. Женщина занесла блюдо рано утром, зная о нежных чувствах мужа к этому блюду.

– Прекрасно. – Проворчал хозяин, всегда тяжело переживавший исчезновение божественной шарлотки в чужом желудке.

Драго был более заинтересован в златоглазом коте. Змеиная мудрость подсказывала, что этот кот может оказаться интересной личностью, а драконьи корни убеждали, что личность это непростая. Игуана взобралась под самый потолок террариума, дабы видеть Гризаиля еще лучше. Тот совершал утреннее омовение лапок. Не то умилительное вылизывание, что каждое утро проделывают все родственники Царя Зверей. Оное действо выполнялось по-настоящему величественно, грациозно, по всем ноткам кошачьей благовоспитанности. Драго готов был хвост дать на отсечение, что кот этот не имеет никакого отношения к тем пушистым домашним ленивцам, что промурлыкивают все 9 жизней где-то у камина. Этот кот был слеплен из другого теста.

Впервые в жизни Драго, всю жизнь гордившийся тем, что он вылупился ящерицей, начал жалеть, что не родился котёнком. Будучи хладнокровным от природы, сейчас он ощущал присутствие в своём небольшом тельце очень большого чувства – зависти. Он даже начал бояться (чего игуаны, как он считал, делать просто не умеют), что потеряет на фоне этого стресса любимый хвост! Во избежание конфуза, ящер быстро переместился на дно террариума, прямиком под тёплый поток лучей люминесцентного солнца.

Пока Драго принимал солнечные ванны, погода вне его террариума выдалась неважной. Небо опять затянуло тучами. Верхушки деревьев покачивались от гуляющего по Линкольну осеннего ветра. Листья тревожно и шумно о чем-то перешёптывались. В воздухе не витало ничего, кроме мрачных предзнаменований не самого радужного утра на Маунт-cтрит.

В согласии с погодой протекал и будничный настрой Гризаиля. Ему предстояло сделать множество дел. Во-первых, облюбовать своей мохнатой персоной новое постельное белье. Во-вторых, опрокинуть, но не съесть содержимое миски своего сородича – мистера Юпи. И, наконец, в-третьих, опрокинуть груду грязного белья со стула в спальне Грегори. Последний пункт был особо важен для котика, ведь он означал важную веху дня – выполнение всех кошачьих обязательств перед Вселенной. Оставшееся время можно посвятить знакомству с соседями или расстановке пакостей для мистера Юпи. Решение, к чему приступить сначала, казалось Гризаилю крайне сложной, практически нерешимой дилеммой. Оба дела доставляли коту превеликое удовольствие. Его раздумья развеяло чье-то гавканье. Кот, не без показного изящества, повернулся в сторону раздражителя.