Почти полный список наихудших кошмаров - Сазерленд Кристал

Кристал Сазерленд

Почти полный список наихудших кошмаров

Copyright © Krystal Sutherland, 2017.

© Дорохова С., перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Посвящается Челси, Шанае

и всем, кто когда-либо испытывал страх:

вы смелее, чем думаете

1

Парень на автобусной остановке

Эстер Солар вот уже как полчаса топталась у входа в Центр реабилитации и ухода Лилак-Хилл, когда стало известно, что проклятие вновь дало о себе знать.

Ее мать, Розмари Солар, позвонила по телефону и объяснила, что больше ни при каких обстоятельствах не сможет забирать свою дочь. Она обнаружила на капоте их семейного автомобиля черную, как ночь, кошку с дьявольски желтыми глазами-щелочками – этого дурного предзнаменования было вполне достаточно, чтобы не позволить ей сесть за руль.

Однако Эстер это известие ничуть не смутило. Спонтанное проявление страхов было не новым явлением в семействе Солар, поэтому она отправилась пешком к автобусной остановке, располагавшейся в четырех кварталах от Лилак-Хилл. При ходьбе ее красный плащ развевался на вечернем ветру, отчего привлекал внимание прохожих.

По дороге она размышляла над тем, кому обычно нормальные люди звонят в подобных случаях. Отец до сих пор прятался в подвале, куда добровольно заточил себя шесть лет назад. Юджин отсутствовал (он, как подозревала Эстер, в очередной раз выпал из реальности – такое случалось время от времени). А дедушка утратил навыки мелкой моторики, необходимые для управления транспортом (не говоря уже о потере памяти – он напрочь забыл, что она – его внучка).

Выходит, в трудной ситуации практически некому было выручить Эстер.

Для вечера пятницы на остановке оказалось на удивление безлюдно. Только один человек сидел на скамейке – высокий чернокожий парень, одетый как персонаж фильма Уэса Андерсона[1]: в желто-зеленых вельветовых штанах, замшевой куртке и натянутом на голову берете. Юноша тихонько всхлипывал, поэтому Эстер повела себя так, как полагается вести, когда совершенно незнакомый человек проявляет в твоем присутствии чересчур много эмоций – она не обратила на него внимания. Села рядом с ним на скамейку, достала потрепанный томик «Крестного отца» и постаралась изо всех сил сосредоточиться на чтении.

Мерцающие над головой фонари гудели подобно осиному гнезду. Если бы Эстер не подняла глаза, следующий год ее жизни сложился бы совершенно иначе, однако она принадлежала к семейству Солар, а Солары имели отвратительную привычку совать нос в чужие дела.

Парень трагично шмыгнул носом. Эстер вскинула голову. На его скуле расцветал синяк, казавшийся во флуоресцентном свете темно-фиолетовым, а из пореза на брови сочилась кровь. Узорчатая рубашка – очевидно, из секонд-хенда середины 1970-х годов – была порвана в районе воротника.

Молодой человек снова всхлипнул и покосился на нее.

Обычно Эстер избегала разговоров с людьми, если в этом не было крайней необходимости; иногда она избегала разговоров, даже если эта крайняя необходимость была.

– Эй, – наконец заговорила она, – с тобой все в порядке?

– Меня, кажется, ограбили, – ответил он.

– Кажется?

– Я не помню, – парень показал ей рану на лбу. – У меня нет телефона и кошелька, поэтому, скорее всего, ограбили.

В это мгновение она узнала его.

– Джона? Джона Смоллвуд?

За эти годы он изменился, хотя у него по-прежнему были те же широко распахнутые глаза, та же сильная челюсть, тот же пристальный взгляд, каким он обладал уже в детстве. А вот растительности стало больше: на лице пробивалась щетина, на голове красовалась густая шапка черных волос, зачесанных вверх в стиле помпадур. По мнению Эстер, он походил на Финна из фильма «Звездные войны: Пробуждение силы», что, на ее взгляд, было очень даже хорошо.

Молодой человек оценивающе посмотрел на нее: своей внешностью она напоминала картины Джексона Поллока благодаря темным веснушкам, усеивавшим лицо, грудь и руки, и гриве персиково-рыжих волос, спускавшихся ниже бедер.

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Ты меня не помнишь?

Они дружили всего год, к тому же тогда им было по восемь лет. Но Эстер все равно ощутила легкую грусть, оттого что он, похоже, ее забыл – она-то точно о нем не забывала.

– Мы вместе ходили в начальную школу, – пояснила Эстер. – Я училась с тобой в одном классе, у миссис Прайс. На праздник ты прислал мне валентинку.

В тот день Джона подарил ей пакетик конфет в форме сердечек и самодельную открытку с двумя нарисованными половинками груши и надписью: «Мы с тобой – идеальная груша[2]». Внутри открытки он предлагал встретиться с ним на перемене.

Эстер прождала его, но Джона так и не появился. С тех пор она больше его не видела.

До сегодняшнего дня.

– Ах да, – медленно протянул Джона, судя по выражению лица, наконец узнавший ее. – Мне понравилось, что ты устроила протест против смерти Дамблдора возле книжного магазина неделю спустя после выхода фильма.

Вот что Эстер сама запомнила из того эпизода: она маленькая, семи лет, с ярко-рыжей стрижкой «под горшок» бастует возле местного книжного магазина с табличкой «СПАСИТЕ ВОЛШЕБНИКОВ!» в руках. А после – отрывок из шестичасовых новостей, где журналист, опустившись перед ней на колени, спрашивает: «Ты понимаешь, что книга была издана много лет назад, и ее конец уже нельзя изменить?», – а она молча хлопает глазами, глядя в камеру.

– Какой ужас, что тот инцидент был записан на видео, – сказала она сейчас.

Джона кивком головы указал на ее наряд: кроваво-красный плащ с капюшоном, завязанный лентой на шее, и плетеную корзину возле ног.

– Ты все такая же странная. Почему на тебе костюм Красной Шапочки?

Вот уже несколько лет Эстер не приходилось отвечать на вопросы о своей склонности носить костюмы. Люди на улице всегда были уверены, что она просто направляется на костюмированную вечеринку – или же возвращается с нее. Учителя, к своей досаде, так и не сумели отыскать в ее нарядах ни одного изъяна, поскольку те не противоречили школьной форме, а одноклассники уже привыкли видеть ее в образах Алисы в Стране чудес, Беллатрисы Лестрейндж или кого-то еще. И вообще, им было все равно, в чем она ходила, до тех пор пока она тайком поставляла им сладости (подробнее об этом будет чуть позже).

– Я была в гостях у бабушки с дедушкой. Мне он показался подходящим, – сказала она. Ее ответ, похоже, удовлетворил Джону, потому что он понимающе кивнул.

– Слушай, у тебя есть с собой деньги?

У Эстер действительно были с собой деньги – они лежали в корзинке Красной Шапочки. Заработанные 55 долларов она планировала отложить в свой фонд «Как можно скорее убраться из этого захолустья», который на сегодняшний день составлял в общей сложности 2235 долларов.

А теперь вернемся к вышеупомянутым сладостям. Дело в том, что во время учебы Эстер в предпоследнем классе в столовой средней школы Ист-Ривер произошли кардинальные изменения, в результате которых в школьном меню осталась только здоровая еда. Исчезли пицца, куриные наггетсы, картофельные шарики, картофель фри, бутерброды «Неряха Джо» и чипсы начос, отчего учиться в средней школе стало почти невыносимо. Теперь слова «Мишель Обама» произносились со злостью всякий раз, когда в меню добавлялось новое блюдо вроде лука-порея, супа из цветной капусты или пирога с брокколи на пару. Эстер в сложившейся ситуации увидела возможность для многообещающего бизнеса: она приготовила из сухой смеси целую коробку двойных порций шоколадного брауни и на следующий день принесла в школу, где продала каждое пирожное по пять долларов и получила отличную прибыль в пятьдесять. С тех пор она стала своего рода Уолтером Уайтом[3] в области вредной еды; в скором времени ее торговая империя разрослась настолько, что покупатели в школе окрестили ее «Браунибергом»[4].