Бен Ааронович - Луна над Сохо Страница 46

— И принялся бы искать, с кого бы теперь стрясти взятку? — предположила сержант Стефанопулос.

— А чего ж еще-то ему делать? — пожал плечами Смит.

— Почему же ты не смылся? — поинтересовался я.

— Теперь я не лезу в дела, в которые лезть не надо, — ответил Смит. — Я развлекаю совсем другую публику и честно зарабатываю деньги. Чего мне бояться? И потом, я ведь вложил в свой бизнес все, что имел.

— Ну так в чем же дело? — не понял я.

— Думаю, дело в вас, — сказал Смит. — После нашей первой встречи, не успели вы уйти, как явился он и уселся в то же кресло, где сидели вы.

— Кто явился? — переспросила Стефанопулос.

— В том-то и загвоздка — не знаю! — покачал головой Смит. — Голос запомнил и что он сказал тоже, а вот лица не помню.

— Как это — не помнишь лица?

— А вы всегда помните, черт побери, куда дели ключи? — огрызнулся Смит. — Вот и я так же: помню, что он приходил и сидел напротив меня, но как выглядел — не помню, хоть убейте.

— А откуда ты тогда знаешь, что это был именно маг? — не унималась Стефанопулос.

— У вас что, с ушами проблемы? Думаете, я с ума сошел? Коровье бешенство подцепил? Я не могу вспомнить лицо человека — это, по-вашему, нормально?!

Стефанопулос бросила на меня беглый взгляд, но я в ответ только пожал плечами. Мои действия как копа-мага в данный момент сильно перекрывали уровень моей зарплаты. И еще у меня в животе внезапно похолодело от предчувствия, что два моих расследуемых дела начинают понемногу сливаться в одно.

— И чего хотел мистер Незапоминаемый?

— Спрашивал про ту же девочку, что и вы, — ответил Смит.

— Про Пегги?

Смит кивнул.

— Он спросил, что мне известно о ней, о вас и был ли я среди тех, кто присутствовал на дебюте Ларри-Жаворонка. Так он и сказал — «на дебюте».

Стефанопулос занервничала. Она явно хотела знать, кто такая Пегги, но второе железное правило ведения допроса гласит, что следователи на нем должны держаться единым фронтом. То есть нельзя задавать друг другу вопросы в присутствии подозреваемого. По сути дела, это было бы еще и нарушением пункта первого: «Никогда не выдавать подозреваемому информацию», но мы, полицейские, любим четкие и понятные правила.

— Ты уверен, что это какой-то другой маг? — спросила сержант Стефанопулос.

— Ну, он был молодой и выглядел эдаким щеголем — вот и все, что я могу сказать.

— А где находился клуб прежнего мага? — спросил я.

— Честное слово, узнаете — пожалеете, — проговорил Смит.

— Не пожалею, Смитти, — кивнул я. — Точно не пожалею, вот ведь какая штука.

Если по срокам нет аврала, то никто обычно не мчится на место обыска и не выносит дверь с ноги. Собственно говоря, это не так уж просто — я, например, когда в прошлый раз попытался, сломал палец на ноге. Двери коммерческих зданий гораздо труднее взламывать, чем двери частных домов. Поэтому мы сперва уточнили, свободна ли группа быстрого реагирования, а потом выписали ее на вторую половину дня. Потом запросили ордер на обыск согласно параграфу восьмому Закона о предоставлении доказательств при расследовании преступлений, используя в заявке тщательно подобранные цитаты из показаний Александера Смита. Я говорю «мы», хотя одним из несомненных плюсов работы с отделом расследования убийств было наличие большого количества подручных сержанта Стефанопулос, на которых она и свалила всю бумажную работу. Сами же мы направились в «Герб Барлингтона» хлебнуть чего-нибудь крепкого — ибо заслужили.

В унылые старые времена в обычном баре, где собирались копы, на полу лежал линолеум, стены были облицованы деревянными панелями, потемневшими от табачного дыма, а медные детали отделки считались антиквариатом исключительно потому, что их просто никто никогда не менял. Но время не стоит на месте, и теперь здесь в зале на втором этаже вполне можно заказать жареных колбасок в луковом соусе с картошкой. Они очень хороши с сидром «Скрампи Джек» — а после тяжелого утреннего допроса так и вовсе самое то.

Стефанопулос заказала картофельный суп, салат с рукколой и порцию односолодового виски. В углу я заметил установку для караоке и спросил, часто ли ею пользуются.

— Это вы не бывали здесь на соревнованиях, — хмыкнула Стефанопулос. — Отдел по досмотру клубов против отдела охраны памятников культуры и искусства. В прошлый раз они вошли в такой раж, что даже подрались, и с тех пор песню «I will survive» тут петь запрещено. Ну, теперь расскажите про ваше расследование.

И я рассказал ей о погибших джазменах и о том, как пытался найти существо (или существ), которое ими питается.

— Джазовые вампиры, значит, — протянула Стефанопулос.

— Зря я придумал это название, — сказал я.

— Как думаете, что от них нужно нашему магу?

— Не знаю, — покачал я головой. — Изучить, подчинить себе — трудно сказать, у нас слишком мало информации.

В этот момент один из подручных, а именно констебль с довольно кислым лицом, принес сержанту Стефанопулос подписанный ордер на обыск. Она дождалась, когда он уйдет, и только потом поинтересовалась, по какой схеме я планирую провести обыск.

Если коп не намеревается просто прийти, постучать в дверь и вежливо попросить разрешения войти, то способов проведения обыска остается всего два. Первый — это традиционный взлом двери и пробежка по помещениям с воплями «Полиция!» и «Ни с места!» и избиением всех, кто не лег на пол по первому твоему приказу. У второго способа официального определения нет. Он заключается вот в чем: группе в штатском нужно тихо подобраться ко входу в здание, постучать и целеустремленно проникнуть внутрь, подобно толпе крайне бесцеремонных торговых агентов. Я учел, что мы не знаем, с чем придется столкнуться, и предложил второй вариант.

— И держите наготове еще несколько человек, на всякий случай, — добавил я.

— Легко вам говорить, расходы-то не ваш отдел понесет, — буркнула сержант Стефанопулос. — Кто пойдет первым? — спросила она, допив скотч.

— Я.

— Исключено.

В итоге мы договорились войти в здание вместе.

В пятидесятых и шестидесятых годах недвижимость в Сохо стоила очень дешево. В самом деле, кто же захочет жить в грязном задымленном центре? Средний класс рвался на зеленые окраины, рабочий расселяли в новостройки в трущобах Эссекса и Хартфордшира. Последние позже назвали «новыми городками» — потому что слово «бантустан»[47] тогда еще не придумали. Основу общего фонда зданий составляли дома в стиле эпохи регентства. Их перепланировали под квартиры и маленькие магазинчики, в подвальных этажах устроили клубы и бары. Как только цены на недвижимость стали расти, застройщики раскупили участки, пострадавшие от бомбежек, сровняли с землей брошенные дома и возвели на их месте бесформенные бетонные глыбы, благодаря которым семидесятые и признаны временем ярчайшего взлета современной британской архитектуры. Но, к вящей досаде поборников футуризма, сокрушить Сохо было не так-то просто. Долевое владение, старое доброе английское упрямство и откровенное взяточничество в совокупности препятствовали бурной деятельности застройщиков до той поры, пока их странное стремление превратить центральные районы британских городов в общественные туалеты на открытом воздухе не утихло само собой. Однако застройщики — народ пронырливый, и один из их хитрых приемов — бросить купленное здание, чтобы оно само полностью обветшало и годилось только под снос.

Примерно так и выглядела наша цель на Брюер-стрит — зажатая между мини-маркетом «Фуд Сити» и секс-шопом. По сравнению с ними здание выглядело совсем заброшенным. Грязные окна, потемневшие стены, облупившаяся краска на входной двери. Кстати, в процессе оформления ордера на обыск подручный Стефанопулос заглянул в реестр имущества и обнаружил, что здание находится в долевом владении. Ждать, пока нам дадут разрешение на осмотр некой одной его части, мы не могли, поэтому оформили ордер на все здание целиком.

Перед началом операции мы целый час сидели в серебристом «Опеле Астра» без опознавательных знаков, припаркованном неподалеку, и наблюдали за входом. Так, на всякий случай. Никто не входил и не выходил, и сержант Стефанопулос, проверив готовность всех участников операции, скомандовала начинать.

Мы вышли из машин и осторожно, крадучись преодолели оставшиеся до входа сто метров. Там один из спецзназовцев, взяв сорокафунтовый стенобитный таран, одним отточенным ударом вынес дверь. Другой вошел первым, выставив перед собой прямоугольный щит из пуленепробиваемого пластика. Третий приготовил короткоствольное ружье на случай, если в доме есть собака. Обычно мы о таких вещах стараемся умалчивать, ибо это настраивает общество против полиции.

За ними вошли и мы с сержантом Стефанопулос — и да, считалось, что мы вошли первыми, поскольку не принадлежали к группе быстрого реагирования. Под куртками у нас были бронежилеты, на поясах — телескопические дубинки. За дверью обнаружился коридор без окон. В конце его с левой стороны была запертая дверь, а с правой — лестница вниз. Мои поиски выключателя были вознаграждены: коридор осветился тусклым светом сорокаваттной лампочки, свисавшей с потолка без всякого плафона. На стенах были допотопные обои в красно-золотую завитушку, повсеместно отклеивающиеся под потолком.