Юрий Сильвестров - Айболит-99, или Волкодав разбушевался

Юрий Сильвестров

АЙБОЛИТ-99,

или

ВОЛКОДАВ РАЗБУШЕВАЛСЯ

«Глава I», —

написал я и остановился, ибо не знал, как назову первую главу. Я еще многого не знал тогда о той истории, о которой собрался писать. Кое-что из того, о чем мне стало известно, я могу сообщить тебе, мой читатель.

Но хватит об этом. Поговорим лучше о нашем герое. Вот он, совсем рядом, — рослый, широкоплечий, и кажется: в плечах у него не косая, а очень прямая сажень. Улыбка не покидает героического лица и может показаться приклеенной. Но будьте уверены — это не так! Глаза смотрят глубоко и проницательно, так, как умели смотреть в свое время глаза одного майора госбезопасности. Руки, мощные, будто стрелы башенного крана, сжимают посох, являющий собой ствол молодого дуба.

Волосы героя, зачесанные на косой пробор и напомаженные, скрыты под головным убором, — чем-то средним между коровьей лепешкой и пробковым шлемом. На широкой груди еле сходится бронежилет размера «XXXXL», на котором написано «XXX-Files, or Strange Fuckening». Через плечо перекинут огнемет с небрежно нацарапанной надписью «My Lovely Dragon», а довершает экипировку ведерная бутыль, притороченная к сверкающему медными бляхами поясу. На бутыль наклеена этикетка «Святая вода. Для внутреннего употребления». Ниже пояса на герое потертые джинсы и звездно-полосатые мокасины. Судя по некоторым признакам, мокасины эти сделаны из американского флага…

Что ни говори, крутой герой! И даже более чем!..

Вот теперь я знаю, как будет называться глава. Я назову ее:

«Герой ВСМЯТКУ»

Почему всмятку? Ах да, я забыл представить своего героя: Волкодав Санделович Мятку, по-русски поддатый, двадцати двух лет от роду, не был, не привлекался, не имел, но еще обязательно поимеет. Неприятности. Ибо, если слишком сильно чего-то хотеть, обычно попадаешь в ужасно нехорошую историю…

А начиналась эта история тихим, мирным вечером. Золотистое солнце нежно прощалось с озером, и ночной народец, постепенно выползая на улицу, заполнял таверну «Рог Харадрима». Так продолжалось до тех пор, пока здание таверны не затрещало по швам, и в пиво, нещадно разбавленное водой, не посыпалась высохшая штукатурка. Кто-то в углу затянул протяжную народную песню, повествующую о любви к желтому металлу и нелегкой доле честного труженика: «Ловкий хоббит у дороги нашим деньгам сделал ноги», но в условиях переполненного заведения общественного питания песня эта прозвучала подобно историческому выстрелу Авроры. Многоголосый крик «Бей людей, спасай Хоббитанию!» основательно потряс таверну, и сотни пивных кружек полетели в обидчика.

Не все из них долетели до цели; некоторые по пути задели другие горячие головы. Но душ из теплого пива со штукатуркой только подогрел патриотические чувства. И было бы наивно ожидать, что Волкодав Санделович мог остаться в стороне от кровопролитного сражения. Нет, нет и еще раз нет!

Когда тяжелая кружка попала Волкодаву в голову, и пару кусков влажной от пива штукатурки очутились у него во рту, тяжкое наследие предков-викингов, что в одиночку, с голыми руками и непокрытой головой, охотились не только на белых, но и на бурых и даже на черно-бурых лисиц, — боевое безумие обуяло его.

Драка была в самом разгаре, и не один десяток участников и с той, и с другой стороны валялись уже под ногами у остальных, когда оставшийся по чьему-то недосмотру целым репродуктор захрипел, прокашлялся и неожиданно чистым и глубоким голосом объявил: «Внимание! Информация мордорского информбюро! Группировка чешуекрылых дхаров-вампиров прорвала согдийскую границу и направилась в сторону деревни Ширские Выселки!». Тут репродуктор снова закашлялся. Справившись с подлым нападением приступа, он произнес уже другим тоном: «Ёрш твою дивизию загибом через косяк! Это ж к нам! Спасайся кто может! СНГ! Спасайте наш гемоглобин!» — хрипло проорал репродуктор.

Все мгновенно оцепенели, и только Волкодав в боевом безумии продолжал остервенело колотить очередного гнома о стойку бара. Гному все было пофиг, по крайней мере, до тех пор, пока Алмазный меч, висевший у него на боку, не очутился в руках подлых хумансов. Лишь иногда гном покрикивал на Волкодава, но не сильно, а так, для порядку.

За стенами таверны послышался громкий, заливистый свист, сопутствующий обычно приземлению дхара в боевой трансформации. Кроме боевой трансформации, что сама по себе была весьма грозной, все дхары имели еще и истинный лик, но что это такое, никто не знал, ибо принятие дхаром истинного лика приравнивалось к атомному взрыву мощностью от двадцати до ста пятидесяти мегатонн в тротиловом эквиваленте.

«Ну-с, начнем, помолясь», — сказал дхар, войдя в здание «Рога Харадрима». Выглядел дхар весьма неприглядно: давно немытое тело было покрыто толстым-толстым слоем перхоти, на клыках бурой массой засох не то шоколад «Виспа», не то кровь невинных жертв, а тибетская национальная одежда — лисий малахай на голое тело — отнюдь не добавлял привлекательности этому существу.

«С кого начнем трапезу?» — просвистел вампир, и в этот момент Волкодав Санделович обернулся. Его боевое безумие требовало более благодарной жертвы, нежели какой-никакой гном (а гном был совсем никакой), и Мятку, зарычав, кинулся на нового врага. Вообще-то, человеку ни за что не справится с дхаром в боевой трансформации, но счастливая случайность не оставила Волкодава.

Отбрасывая гнома, рука Мятку совершенно случайно выхватила меч из ножен, висевших у того на боку. «Алмазный меч! Подлый Сумкинс украл Алмазный меч!» — заорал гном, как обдолбанный, и отрубился. «Меч Грызь!» — заорал гоблин, высунувшийся из дымохода. «Меч Зари!» — прокричал Хокмун, вскакивая на коня, которого невесть как умудрился протащить через узкое слуховое окошко под потолком. «А-а-а!» — закричал дхар и побледнел.

«Взи-взи!» — прострижал меч в умелых руках Волкодава, и одним дхаром стало меньше. Но сотни и сотни дхаров с пронзительным свистом выпускаемых тормозных газов приземлялись на главной площади Выселок, и за кем окажется победа, было бы неясно, если бы Мятку не подвела подлая случайность.

Кусочки штукатурки окончательно рассосались во рту, и боевое безумие покинуло его так же неожиданно, как и появилось, оставив юношу один-на-тысячу с врагами. Увидев, что с Волкодавом что-то не так, дхары осмелели, подло заулыбались и, несомненно, съели бы нашего героя с потрохами, если бы в нужный момент из дымохода не высунулся давешний гоблин и не крикнул: «Давай сюда твою мать!» В другую минуту Волкодав, несомненно, остановился бы и задумался, откуда гоблину известно, что у него, Волкодава, есть мать и зачем ее нужно давать в разверстое отверстие дымохода, но сейчас Мятку, не долго думая, нырнул туда сам, не выпуская, однако, из рук меча. «Давай, давай!» — подбодрил его сверху чей-то голос.

Матерясь и соскальзывая, соскальзывая и матерясь, Волкодав продолжал лезть наверх до тех пор, пока труба не окончилась, и вокруг не стало светло. Против своих ожиданий, Волкодав оказался не на крыше, а в маленькой, но достаточно уютно обставленной комнате, в окружении достаточно пестрой компании. Кроме гоблина с бандитской рожей, в комнате сидело, стояло и лежало еще много кого. Внимание Волкодава сразу привлекли две девушки, одна из которых была писаной красавицей, а другая — неписаной. «Валькирия» — представилась писаная красавица, как бы невзначай хватаясь за двухпудовый кистень. «Теххи» — представилась неписаная. «У вас потрясающие фиолетовые волосы. Почем брали краску?» — поинтересовался Волкодав, всегда знающий, как заговорить с незнакомой девушкой. «Фиолетовые? Это… как бы вам сказать… понимаете… мне не удобно об этом говорить… но это — натуральный цвет…» — засмущалась Теххи, но было видно, что она польщена. «Теххунчик, кончай амуры», — совершенно бестактно вклинился гоблин, — «нашему гостю нужно объяснить, куда он попал!» Не глядя, Теххи указала рукой себе за спину. Проследив взглядом направление, Волкодав узрел бронзовую табличку, на которой среди виньеток и херувимчиков можно было различить буквы.

Глава II. АЙБоЛиТ

Прищурившись и напрягая все свои умственные способности, Волкодав добился наконец того, чтобы буквы сложились в какое подобие надписи. «АЙ-БО-ЛИТ» — запинаясь, прочитал он.

— Айболит. Это еще что такое — Айболит? — непонимающе спросил Волкодав.

— Агентство Йона по Борьбе с Литературным Терроризмом. Сокращенно — АЙБоЛиТ. - отозвалась Валькирия, не оставляя, впрочем, кистеня.

— А кто такой Йон? — спросил Волкодав, ни к кому, впрочем, конкретно не обращаясь.

Из дальнего угла комнаты раздался дикий крик. Слегка поднапрягшись, Волкодав сподобился различить слова:

— Йон — это я, сынок! Я хозяин этого курятника! Ты можешь звать меня Йон Громкий, как называют меня мои друзья!