Геннадий Прашкевич - Фальшивый подвиг

Геннадий Прашкевич

Фальшивый подвиг

1

Разумеется, я знал, что стены, потолки, подоконники моей квартиры – все нашпиговано скрытыми микрофонами. Шел ли я в ванную, ложился ли в постель, изрыгал ли, споткнувшись о край ковра, проклятие, каждое мое слово становилось известно шефу.

Конечно, подобный контроль входит в условия договора (как необходимая мера безопасности), но перед каждым серьезным делом (а я всегда должен быть готов к серьезному делу) ощущение открытости раздражало. Хотя, признаюсь, и… поддерживало форму.

Закинув ноги на журнальный столик, я лениво перелистывал рекламные проспекты, посвященные новым видам компьютеров. Собственно, в этом и следовало искать источник моего раздражения. Я, химик и промышленный шпион, «инженер», занимающий третью по значимости графу в ведомости Консультации, человек, столь эффектно потопивший год назад одну из самых преуспевающих фирм страны, должен был рыться в мало интересующих меня бумагах!

Еще больше раздражало меня то, что бумаги подкинул мне Лендел – наш недавний сотрудник, бывший программист фирмы «Счет». В свое время он сумел понравиться шефу и, как следствие, без всяких угрызений совести поменял хозяев. Для внедрений он, конечно, не годился (вздорный характер, неустойчивая нервная система, некоторая известность в научных кругах), но в роли чтеца приносил несомненную пользу. Это Прометею надо было воровать огонь, поскольку древние боги не пользовались документацией. Мы же, благодаря таким, как Лендел, девяносто пять процентов информации получаем из специализированных журналов, научных трудов, внутренних изданий, патентов, проспектов. Правда, всегда остается еще пять процентов, до которых добраться трудно. Но мы и до них добираемся, и ничто не может нас остановить. Мы не стоим на страже моральных устоев Вселенной. Поинтересуйтесь, куда пропал знаменитый Дизель. Он продавал лицензии всем, кто мог их купить, не проявлял никаких намеков на патриотизм, и в этом я его не виню. Но он был настолько наивен, что, отправляясь для переговоров в Англию, прихватил с собой портфель, набитый секретными документами. После роскошного ужина, данного в его честь в кают-компании океанского лайнера, Дизель вышел на палубу, и больше его никто не видел…

Никаких бумаг, никаких отчетов – вот идеал, к которому надо стремиться!

Я бросил бумаги, встал, подошел к окну.

Улица всегда действует на меня гипнотически.

Толпы, толпы людей… странно сознавать, что наша работа, столь незаметная и скрытная, имеет прямое отношение к любому человеку из толпы, чем бы он ни занимался. Одного мы обогащаем, других низвергаем в пучину бедности. А они и не догадываются о нашем присутствии. Незаметные, оставаясь в тени, мы лишь скептически улыбаемся по поводу таких общераспространенных мифов, как безопасность телефонов-автоматов, бронированных сейфов, сверхнадежной сигнализации…

Я тоже был человеком из толпы. Когда-то. Было время, я шел по улицам, не подозревая, что могу быть объектом слежки. Я думал, что являюсь свободным гражданином свободной страны. Время идет, теперь я так не думаю. И вообще стараюсь без нужды не думать.

Вынув из ящика диктофон, я решил потренировать голос, но меня прервали. Раздался звонок.

2

Звонила женщина.

В глазок, врезанный в дверь так, что снаружи заметить его было невозможно, я видел ее всю целиком.

Ее лицо мне понравилось, и то, как она, ожидая ответа на звонок, переступила с ноги на ногу, тоже было красиво. Но ее серые глаза были напряжены. Такие люди, автоматически отметил я, редко смеются громко, как правило, они умеют противиться рефлекторному толчку.

Тем не менее женщина нервничала. Брючный костюм, короткие сапоги, тонкая куртка на пуговицах – она, несомненно, придавала значение своему внешнему виду. Руки незнакомка держала в карманах.

Этот четкий, чуть ли не медальный профиль (на миг она беспокойно оглянулась на пустую лестницу) показался мне знакомым, но я не мог вспомнить, встречал ли ее раньше. Убедившись, что она одна, я открыл дверь.

– Меня зовут Джой, – сказала она с южным акцентом. – Я – сестра Берримена.

Джек Берримен – лучшей рекомендации быть не могло. Я восхищался им. Именно Джек многому меня научил: стрелять в темноте по голосу, работать с современной аппаратурой. Впервые я увидел его лет пять назад, на экране телевизора. Сидя спиной к камере, он говорил что-то успокоительное о случайном отравлении Потомака промышленными отходами. Я так и не увидел его лица, но голос запомнил, и когда Джек появился в Консультации, сразу его узнал. Не без удивления. А удивляться было чему. Ведь до появления в Консультации Джек имел диплом промышленного контрразведчика, полученный в «Калифорниа Стейт колледж», и представлял «Норман Джэспен ассошиэйтед» – организацию промышленной контрразведки. В его удостоверении было сказано: «Владелец этого документа наделен полномочиями по расследованию нарушений законов США, сбору сведений по делам, в которых США заинтересованы или могут быть заинтересованы, а также по выполнению других поручений». Других поручений… Резиновая формулировка… У нас таких нет. Тем не менее Джек оказался в Консультации, и именно он, с его опытом и умом, в самое короткое время принес дружественным нам фирмам, а значит, и нам самим, колоссальные прибыли.

О сестре Берримена, Джой, я тоже слышал. Одно время она подвизалась в Консультации в роли агента-цифровика, но я никогда ее не встречал, потому что по негласному договору с Джеком мы не совали нос в дела друг друга. Нам хватало того, что мир для нас и так был слишком прозрачным, благодаря подсматривающей и подслушивающей технике, которой мы владели в совершенстве.

Появление Джой не вязалось с правилами игры.

– Прошу, – сказал я не без настороженности.

– Нет, – нервно оглянулась она. – Я не буду входить. Если вы не против, мы поговорим в машине.

На ее месте я поступил бы так же. Но чего она хотела? Что ее привело ко мне? Кто дал ей мой адрес?

– Спускайтесь вниз, – сказал я негромко. – Я только переоденусь.

– Я жду…

Она не закончила фразу и торопливо, не оборачиваясь, сбежала по лестнице.

Проводив ее взглядом, я закрыл дверь и подошел к телефону. По инструкции я должен предупреждать шефа о своих отлучках. Но разве зря ремонтники несколько суток возились в моей квартире? – шеф уже должен был все знать.

И я не стал ему звонить.

3

Джой мне понравилась.

Подходя к машине, я специально замедлил шаги.

Ее лицо было очень выразительно. Оно располагало. С такими глазами ничего не стоит убедить малознакомого лавочника дать тебе в кредит любые товары.

Джой перехватила мой взгляд и нервно скривила губы. Но как только ее руки легли на руль, она преобразилась. Рядом со мной сидел теперь классный, все отмечающий, все фиксирующий водитель.

Я ждал.

– В кармане, – сказала Джой, не снимая рук с руля.

Я сунул пальцы в наружный карман ее куртки и на щупал листок бумаги.

«Мы нашли тебя. Внимательно гляди в лицо каждому прохожему Внимательно следи за каждой машиной. Когда ты нас узнаешь, мы хотим видеть твое лицо». Написано было от руки, крупно и разборчиво.

Подписи не было.

– Вы получили это по почте?

– Нет. Нашла в кармане, выйдя из магазина Матье.

– Эта угроза направлена против вас?

Она в зеркале перехватила мой взгляд:

– Час назад я, как и вы, сомневалась.

– Что случилось за этот час?

– Взгляните на правое крыло.

Опустив стекло, я выглянул из машины.

Правое крыло (я видел это и раньше) было помято. Вокруг вмятины болтались лохмотья бежевой краски.

– Кто это сделал?

– На седьмой магистрали на мою машину навалился грузовик. Все произошло так быстро, что я не заметила и не запомнила лиц.

– Жаль… – помолчав, сказал я. – В такие дела я не впутываюсь… Вы сообщили в полицию?

– Я позвонила своему брату. Он не советовал мне торопиться.

– Мой адрес вам подсказал Джек?

– Да, Эл. Могу я вас так называть?

– Пожалуйста… А куда вы звонили Джеку? – скосив глаза, я внимательно следил за лицом Джой, но на нем не дрогнул ни один мускул. Она, конечно, могла знать о местонахождении Джека. В конце концов, она могла быть связной между ним и Консультацией. Но ее появление мне не нравилось. Не будь она сестрой Джека, я немедленно покинул бы машину.

Будто почувствовав мои колебания, Джой умоляюще подняла глаза. Ресницы ее дрогнули. У нее это здорово получалось. Я видел ее такой, какой она хотела казаться. И от того, что она выглядела беспомощной, мне стало не по себе.

– Со мной хотят свести счеты, – почти с испугом сказала она. – Счеты, Эл! Счеты!

Это слово – «счеты» – она повторила несколько раз. Когда банальную фразу так акцентируют, в ней может таиться второй смысл. Но чего Джой боялась по-настоящему? Так неуверенно можно вести себя лишь в коробке, набитой аппаратурой, но разве она не проверяет свою машину?