Фамильные ценности (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

Фамильные ценности

Глава 1

О былой роскоши бабушка сетовала часто, никогда не забывая напомнить, что, если бы не мой отец, мы бы так и жили в семейном поместье фон Кестнеров. И о том, что она предупреждала мою маму, что брак будет неудачным, тоже напоминала, даже не без удовольствия, потому что это было подтверждением её предсказательских талантов. Да-да-да, моя бабушка из тех, в чьей полезности до сих пор сомневаются, хотя и прибегают к услугам. Даже у королевской семьи есть собственная прорицательница. К слову, училась она вместе с моей родственницей, поэтому у бабули всегда портится настроение, когда при ней начинают восхищаться бывшей одногруппницей.

— Бездарь! Была, есть и будет. Только и умеет, что пыль в глаза пускать, а предсказания у неё никогда не получались, — бухтела она, читая статью в утренней газете, полностью посвящённую сопернице.

— А разве не она предсказала браки в королевской семье? — припомнила я.

Бабуля помялась и неожиданно выдала:

— Только тебе, Лина, признаюсь, но чтобы ты никому не рассказала, иначе у нас будут неприятности.

— Обещаю, — твёрдо ответила я. — Ты же знаешь, я никогда не выдаю чужие тайны.

— И первое, и второе предсказание сделала я. И если первое Зенобия… — Бабушка поморщилась, потому что псевдоним, взятый королевской прорицательницей, считала донельзя вульгарным. — Попросту присвоила, поскольку я имела глупость сделать его в её присутствии, то за второе она заплатила. Хорошо заплатила. Именно с этих денег мы погасили последние долги твоего отца, которые твоя мать зачем-то признала. Будь проклят тот день, когда она встретилась с этим искателем лёгкой жизни!

— Если бы они не встретились, не было бы меня, — заметила я.

— Ты — единственное моё утешение в старости, — согласилась бабушка. — Но я хотела бы дать тебе возможность жить достойно, понимаешь?

Матушка моя отца очень любила и пережила его ненадолго. И теперь бабушка была мне и за отца, и за мать. И очень мучилась, что не могла дать мне то, на что я могла претендовать по рождению.

— Мы не бедствуем, — рассмеялась я. — Вот выучусь и начну зарабатывать столько, что даже поместье выкуплю.

Поместье пришлось продать, когда мне было пятнадцать лет, и я прорыдала всю ночь, не представляя, как я буду жить и без родителей, и без дома, в котором выросла и который ужасно любила. А продавать пришлось со всем содержимым. Разве что личные вещи забрали, но семейные портреты к ним не относились, так и остались висеть в галерее. Бабушка всё порывалась сделать с них хотя бы копии, но денег на это не нашлось. Но больше, чем портретов, мне было жалко библиотеку, которая, хоть изрядно прореженная моим отцом, всё равно содержала множество книг по целительству, владением которым славился род фон Кёстнер. К сожалению, род измельчал и последним представителем славного семейства, носившим фамилию по рождению, была моя мать. Мне же досталась отцовская — Вальдфогель, вызывавшая у бабушки смешанные чувства. С одной стороны, это была фамилия любимой и единственной внучки, с другой — ненавидимого ею зятя, который бездарно растранжирил деньги супруги и столь же бездарно умер на дуэли, оставив после себя меня и кучу долгов.

— Ты умничка, — согласилась бабушка. — Ты достойная наследница рода фон Кёстнер. Но как бы я хотела, чтобы ты наследовала не только фамильные таланты, но и всё остальное. Кстати, мне было видение, что вскоре что-то изменится.

Она победно на меня посмотрела, а я с трудом удержалась от улыбки. Не хотелось обижать единственного близкого мне человека, но в предсказания я верила примерно так же, как и бо́льшая часть населения: интересно послушать, но и только.

— И изменениям положит начало этот день. — Внезапно взгляд бабушки стал пустым, а голос, напротив, — необычайно глубоким и пробирающим до костей. — Всё начнётся сегодня.

В трансе я её видела не первый раз, но сегодня испугалась впервые, потому что все виденные мной до этого трансы были лишь блёклым отпечатком этого.

— Бабушка?

— Что случилось, Каролина? — совершенно нормально спросила она. — Ты чего так всполошилась? Ты не опоздаешь?

— С тобой всё хорошо?

— Лина, ты целитель, можешь сама посмотреть, всё ли хорошо со мной, а не задавать глупые вопросы, — укорила она. — И если бы посмотрела, то поняла бы, что я прекрасно себя чувствую.

— Может, и прекрасно, но лучше бы тебе сегодня посидеть дома.

— Вот ещё! — возмущённо фыркнула она. — Сегодня должен поступить в продажу новый сборник Хольста. Мне обещали отложить.

Отговорить бабушку от покупки книги её любимого поэта — дело совершенно безнадёжное, даже если она уверяет, что денег нет у нас вообще ни на что, что частенько бывало к концу месяца. Поэтому я отговаривать не стала, чмокнула её в щёку и убежала на практику.

С практикой мне однозначно повезло: в Гаэрре было почти невозможно найти место, в котором бы не только подписали направление, но и дали какие-то знания. Бабуля договорилась со своей давней подругой, инорой Кунц, у которой был небольшой целительский кабинет, и та не только предоставила мне место, но и постоянно что-то объясняла. У неё даже редкими книгами можно было разжиться, но с условием — не выносить из кабинета. А ещё она рассказывала очень интересные истории из своей практики про то, что у неё было раньше, ещё до основания этого кабинета, когда она вдоволь помоталась по стране. На этом плюсы заканчивались, потому что пациенты были очень редки и попрактиковаться почти не удавалось.

Вот и сегодня я досидела до обеда, дочитывая толстенное исследование о влиянии орочьих проклятий на тонкие магические структуры. Интересно, что здесь были не только разборы влияний разного типа, но и предлагались методы исцеления. Сложно сказать, насколько эффективные: проверить мне вряд ли удастся, слава Богине. В последнее время набеги из Степи редки, и занимаются этим мелкие племена, не признавшие их верховную власть. Таких отлавливают и с нашей стороны, и с орочьей. И у таких сильных шаманов не бывает. А слабые если и наложат проклятья, так те сами потом слетят, не удержатся надолго.

Но читать было всё равно интересно: любой нетрадиционный взгляд в целительстве помогает в работе, а здесь все взгляды были сплошь нетрадиционные, позволяющие посмотреть даже не под другим углом, а с другой стороны.

Книгу я закрыла и отложила с некоторым сожалением, а инора Кунц, словно дождавшись именно этого, протянула мне пакет, в котором были подписанное направление и характеристика.

— Право, мне жаль, Каролина, что твоя практика заканчивается. Но, наверное, только мне. Подозреваю, что тебе здесь было ужасно скучно.

— Что вы, инора Кунц, разве здесь заскучаешь? Конечно, пациентов немного, но зато вы прекрасная рассказчица, и подбор книг у вас очень интересный.

— Скажу тебе по секрету, что та, которую ты только что читала, сохранилась едва ли не в нескольких экземплярах. Наша целительская верхушка определила автора в шарлатаны.

— Неужели? — удивилась я. — Мне, напротив, показалось, что там всё имеет обоснование. И вообще, на редкость толково написано.

— Так-то оно так, — вздохнула инора. — Но иной раз, если ты принимаешь не ту сторону, это губительно отражается на твоей карьере. И ладно бы на карьере, но ещё и исследования, которые, без сомнения, полезны, ставят вне закона. — Она говорила зло, но словно бы не мне, а своим мыслям. — Но это лишнее. Ни к чему пока это тебе. Каролина, уверена, если поторопишься, успеешь ещё сегодня сдать документы. Имей в виду, я буду рада тебя видеть в любое время. Не стесняйся, приходи с любым вопросом.

Она выпроводила меня из своего кабинета, и я решила действительно пробежаться до академии и всё сдать, чтобы уж точно ничего не висело над головой и не омрачало отдых. Хотя отдыхать я собиралась не больше недели, а потом найти подработку. Не всё же сидеть на шее у бабушки?