Ярослав Петрашко - Черный бульвар Страница 22

– Бросилась, разумеется - эта самая кукла-фантом. Только он некуда ни разу ее но уносил, а уж в Графское мы ее не брали - это точно: она едва-едва уместилась бы в хороший рюкзак, а у нас на двоих только и было, что два чемодана, да спортивная сумка.

– Я вынужден повторить, что вы могли, да и сейчас можете находиться под гипнотическим, причем избирательным, стирающим определенные детали и мелочи, влиянием вашего друга. И такую «мелочь», как рюкзак, вы могли именно по этой причине утерять из памяти. Не удивлюсь, если окажется, что вы не помните, как по приказу вашего товарища сдували, надували и укладывали куклу-фантом, а может, и включали звукоимитатор. А он тем временем выполнял свою непонятную никому, кроме самого себя, роль.

– Вы что, всерьез считаете, что Ян способен, хотя бы чисто физически, разорвать на части двенадцать человек за несколько минут, не запачкаться кровью и бесследно исчезнуть?

– Дело это настолько необычное, что я не могу до конца быть уверен ни в чей. А что касается чисто физической силы маньяков в момент аффекта или экстаза совершения преступления, - своего звездного часа, ради которого они живут - то скажу вам, когда в этот момент их приходится брать, то достается, бывает, и опытным профессионалам - «волкодавам» из группы захвата, иной раз плохо помогает даже газ и сеть. Поймите меня правильно, у меня нет цели любыми путями «припутать» к этому делу вас. Но вы должны знать, что в рассматриваемой ситуации, под воздействием вашего приятеля, вы можете, согласно его замыслу, играть роль не только помощника (может, он справляется и один), но и постоянного алиби, человека, который подтвердит, что вы в это время сидели рядом и смотрели телевизор, и так далее.

– Н все же вы не убедили меня. Какие у вас есть конкретные факты, чтобы подозревать Яна?

– Вы, наверное, переволновались сегодня ночью, и ваше внимание рассеивается. Итак, перечисляю еще раз. Первое - психологические факторы: стремление к одиночеству, сорение деньгами, странная дружба с вами (ну, это, впрочем, ваше дело). Второе - чисто «топологические совпадения: Ян (и вы) оказывается все время в тех местах и в то время, где и когда происходят эти загадочные убийства. Третье - неизвестно зачем приобретенная кукла-фантом и совпадение описаний этой куклы с призраком, виденным, по неподтвержденным данным, на Бульваре и в Графском. Четвертое - ярко выраженные необычные качества Яна, проявленные в конфликте с подростками. И вообще, не все ясно с этими подростками и вашим другом. -, Например, зачем вы приходили наутро поело драки в лагерь и о чем беседовали с рыжим? Следующей ночью он был убит вместе со всеми, кто находился в палате. Или что делал ваш друг предыдущей ночью, в районе заброшенной лесопилки, где, при не до конца выясненных обстоятельствах, попал в пилораму один из подростков? Почему он так живо заинтересовался ночными событиями, что вошел в контакт с лагерным сторожем и около часа угощал его пивом и задавал вопросы?

– Это всего лишь совпадения, которые вы ловко подставляете в выстроенную вами версию. Да, существует кукла, но никто кроме меня ее по видел в точение этого месяца, во всяком случае. Да, и Ян, и я по стечению обстоятельств оказывались там, где происходили убийства, по никаких прямых улик против нас нет. Да, Ян владеет какими-то необычными качествами, которые помогли ему отбиться от подростков

А приходили мы в лагерь на следующий день для того, чтобы убедиться, что никто из ребят не пострадал. Зачем он оказался у лесопилки, я не знаю, но этим вечером он ходил за мясом к пастухам, и, по моему, за коньяком. Он мог проходить там, где его и видел, я не знаю, кто, но, скорое всего, случайные свидетели, ибо если бы этот свидетель видел то, что Ян, по вашему мнению, сделал па лесопилке, то вы бы уже беседовали не со мной, а с Яном, причем, в качестве обвиняемого!

–Не знаю, насколько наш город продвинулся по пути к правовому государству, но мне кажется, что вам но удастся убедить прокурора на суде. А я вам в этом не помогу.

– Правда? Очень жаль. Я надеялся на сотрудничество.

– Простите, инспектор, ничем не могу помочь, По-моему, вы на ложном пути.

– А что же есть истина?

– Как правило, не то, что мы предполагаем!

– Очень верно, молодой человек, очень верно. Но почему бы нам не предположить, что я располагаю некоей деталью, которая может круто переменить ход нашего разговора. И тогда уже вы будете искать союза со мной, а я буду к этому не склонен. Сказать?

– Пожалуй, да.

– Всю информацию я вам давать не буду, вы не отвечаете мне откровенностью, а вот один небольшой фрагмент - пожалуйста: тогда, вечером, Ян принес не мясо, а трехлитровый термос крови, которую купил у пастухов. У нас есть показания по всей норме, а опознание проведем в ближайшее время, думаю пастухи не ошибутся - у этих ребят отличная зрительная память. Тот алкаш, что валялся при дороге, ведущей к лесопилке, конечно, ненадежный свидетель, но это можно будет подчистить - существуют некоторые способы расследования, о которых писатели-детективщики предпочитают умалчивать, к тому же, у вашего друга странная манера работать дома с донорской кровью: по полученной мной справке, он забрал у себя в институте около тридцати литров только за последний год. Это почти в два раза больше, чем в предыдущий. Может быть, это связано с вашим переселением к нему? И если да, то как? И ЧТО ВООБЩЕ ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ???

Снег верно рассчитал момент психологического взрыва ситуации: Саша вскочил, оттолкнув стул так, что тот ударился в стену. Снег тоже поднялся загородив путь к двери, потянул за торчащий ключ открытую дверцу сейфа, вынул оттуда пистолет и направил на Сашу: «Спокойно, студент, спокойно, мы еще не обо всем договорились!» Саша попытался усмехнуться, чтобы как-то отвлечь внимание инспектора, но получилась не ухмылка, а судорожный оскал, в котором тот увидел нечто невероятное: заострившиеся длинные белые клыки: два сверху и два снизу. Он бил настолько потрясен, что машинально сорвал свои чернью очки, чтобы лучше видеть. Теперь настала очередь Саши удивляться: инспектор не был рано поседевшим молодым еще мужчиной, он был самым настоящим альбиносом, потому что радужки его глаз были красными.

Эта последняя ночь полнолуния затопила город такими неистовыми потоками дождевой воды, что с улиц смыло и людей, и машины. Мостами беснующиеся вода и ветер обрывали провода и погрузили во тьму целые кварталы. Со старых лип на Черном Бульваре летели на дорожи и мокрые газоны листья и обломанные бурей ветви. Чудовищные ливневые бичи хлестали так, что никакое укрытие не смогло бы надежно защитить от их ударов, тем более под открытым небом. Однако Зверь, лежавший в засаде, в кустах Черного Бульвара, не оставил своего поста и продолжал лежать, промокнув до последнего волоска. Он должен был убить любого, кто каким-то чудом мог оказаться здесь, в принципе, ничто сейчас не мешало ему пойти в поисках добычи по улицам города. Но он чувствовал, что ждать нужно тут, потому что вкус убийства случайной смерти не шел ни в какое сравнение с наслаждением от уничтожения Врага, может быть. Главного Врага, который обязательно должен был появиться. И он пришел.

Человек, защищенный от дождя черным плащом, шагал по главной аллее, слегка покачиваясь то ли под влиянием выпитого, то ли от ударов бури. Однако, двигался он достаточно быстро и уверенно. Зверь подобрался и приготовился к прыжку. Человек свернул на боковую аллею, где поджидала его Смерть. Зверь, больше не в силах владеть собой, выскочил ему наперерез и взревел. Человек повел себя очень странно. Он остановился и, с интересом посмотрев на Зверя, проговорил, обращаясь но то к себе, не то к нему: «Что это, Бэримор? Опять овсянка?» Зверь прыгнул и… промахнулся. Произошло это от того, что Зверь целился в человека, а в момент прыжка человек исчез совершенно необъяснимым образом, только какой-то крупный черный кот шмыгнул под летящим мокрым телом белого чудовища, а затем мотнулся к дереву и мгновенно очутился среди трепещущей листвы.

Зверь в недоумении оглянулся, принюхался. Запах добычи, на мгновение достигший его ноздрей, заставил его взреветь и несколько раз хлестнуть себя хвостом по бокам, разбрызгивая воду. Однако, кроме дурацкого черного кота, который, крепко впился когтями в промокшую кору дерева, с наглым видом рассматривал Зверя сверху, на всем Бульваре не было ни единой живой души. Зверя затопила ярость. Он разбежался и вложил со всю в мощный прыжок.

Его чудовищные клыки щелкнули в нескольких миллиметрах от кошачьего хвоста. Кот непостижимым образом умудрился извернуться и прицельно нанести когтистой лапой удар прямо в нос нападавшему. От неожиданной, еще ни разу не испытанной боли, Зверь растерялся и приземлился не на четыре лапы, а позорно шлепнулся на бок, взвизгнув от боли. Когда он снова вскочил и посмотрел на дерево, кот уже исчез и вспорхнула, теряясь в пелене дождя, невесть откуда взявшаяся летучая мышь. А над Бульваром на мгновение повисла странная, непонятно кем сказанная фраза: «Нехорошо маленьких котиков обижать, дворняга невоспитанная!»