Вот тебе и сказка, Наташ (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна Страница 29

— О, — повторилась Наташа. Немного подумала и присела рядом с Немши, так разговаривать было удобнее. — А я узнала откуда взялись парни вдоль тропы. А один даже с удочкой приперся очень не вовремя. Из-за него секретарь из моего деканата в обморок шлепнулся. Довели бедолагу моими портретами. Можешь меня поздравить. Теперь я принцесса. Точнее, прЫнцесса, как сказал наш долгоживущий ректор.

— Поздравляю, — послушно сказал Немши, обаятельно приподняв бровь. — Тебя усыновили? Тьфу, ты, удочерили?

— Нет, меня причислили. То ли к Северянам, то ли к Янтарю. В общем, кто куда захотел, туда и причислил. А все из-за котика. Он усилил подозрения и теперь никто не верит, что я ведьма, зато все верят, что принцесса. А может ведьма и принцесса в одном лице. Никто толком не выяснял. И у них даже доказательства есть. Потому что у меня случилась вспышка и теперь отсвечивают стихии. Их у меня аж три, но для попаданцев это нормально. Это у местных магов, если они не элхаи и не из королевского рода, эти стихии малозаметны и почти неактивны.

У Немши поднялась вторая бровь и лицо стало очень удивленным. Ему это шло. Впрочем, ему вообще все шло.

— Любопытно, — сказал он задумчиво. — Ты, теперь, кстати, ценная невеста.

— Мне уже сказали. Причем, для идиотов с цветами я тоже ценная, потому что прЫнцесса. Вот что за идиотизм. Немши, одолжи мне свою палку, я хоть по головам самым настырным настучу. Душку отведу.

— Какая суровая девушка, — восхитился парень и улыбнулся. — Но одолжить, увы, не могу. Это амулет, настроенный на меня. И в сложенном виде это всего лишь металлический штырь, длинной с твой указательный палец. Он к браслету примагничивается. Очень удобно и под рукавом не видно, что оно такое. И достать легко. И даже стража ни разу не отбирала.

— Сплошные плюсы, — сказала Наташа, и ей очень захотелось себе такой же браслет с таким же штырем.

— Да, но растянуть его до нужной длины может только владелец. Я даже посох могу из него сделать, правда, посох будет гнуться, стенки трубки получатся довольно тонкие. Но иногда это даже помогает, одному типу по морде прилетело посохом. Неожиданно. С отхлестом. Но тут надо уметь пользоваться.

— Немши, я тебе и так уже завидую изо всех сил, — призналась Наташа. — Я бы тоже с удовольствием треснула очередного болвана с удочкой по морде с отхлестом, что бы это загадочное слово ни значило. Я даже по тропе спокойно сегодня пройти не смогла. И мне еще цветы всучили, светящиеся и я испугалась, потому что понятия не имела, что это всего лишь какой-то слабый приворот.

— Хм, — задумчиво произнес Немши и опять поскреб свою щетину не подбородке. — Хм… Могу бить их за тебя. А чтобы не возникало вопросов почему… О, давай я буду твоим мужчиной.

— О, — снова повторилась Наташа и вылупилась на парня как та курица, неожиданно снесшая золотое яйцо, на это самое яйцо. — О.

А что тут еще скажешь?

Что говорят девушки, которым взяли и сделали неожиданное предложение? Нет, не руки и сердца, но все-таки. А если парень красивый? И герой? И вообще?

На собственном опыте Наташа познала, что такие девушки начинают нести какую-то чушь. Причем каким-то таким хитрым образом, что факт неожиданного предложения уплывает в неведомые дали, а вместо этого начинается безумный спор. Или недоспор. В общем, что-то весьма странное начинается.

— Нет, если суметь точно доказать, что ты ведьма… — убеждал Немши буквально нависая над сидящей на полу девушкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А смысл? Принцесса тоже может быть ведьмой, я же тебе говорила! — горячо убеждала Наташа, тряся перед носом парня пальцем, как какая-то боевая старушка.

— Так ты пытаешься меня убедить, что все-таки принцесса или что?! — искренне удивлялся парень.

— Я не принцесса! Но принцесса может быть ведьмой, так какая разница?!

— Ты мне не даешь сказать про разницу, дуреха! — еще сильнее навис Немши, явно пытаясь подавить миниатюрную женщину шириной своих плеч, да и фигурой в целом. И он при всем своем изяществе умудрялся внушать. И подавлять. И наверное, именно поэтому так хотелось его переспорить.

— Ну, да, теперь я не даю сказать! Опять ведьма виновата, да?!

— Ведьма ты и есть, — раздраженно произнес парень. — Замолчи и послушай, что я тебе скажу. Просто помолчи!

— Ну, молчу, — надулась Наташа, решив. Что если он скажет какую-то ерунду, в ответ выслушает все, что она думает о нем в частности и о мужчинах в целом. А думала Наташа на этот момент что-то смутное, но явно не сильно приятное.

— Так вот, уверен, большая часть этих идиотов так храбро выстроились вдоль тропы только потому, что не верят, что ты ведьма.

— Да? А Осатин как же? Ах, да, он просто оборотень и пока не научился превращаться обратно в принца.

— Ты помолчишь?

— Ну, молчу, молчу.

— Они не верят, что ты ведьма. Осатин для них не доказательство. Потому что в истории были случаи, когда обиженные женщины из элхаев вполне успешно проклинали неверных любимых и прочих идиотов. Даже одна дочка короля это как-то проделала. И они все не были ведьмами. У них просто были подходящие для проклятий амулеты и достаточно силы. Ты просто не понимаешь, но стихийники, особенно те, у которых одна стихия, очень сильные. Они способны черпать силу из своих стихий, особенно на эмоциях. Так что, даже если у них в руках окажется простенький амулетик, при помощи которого можно вырастить прыщ на носу соперницы перед самым балом, они могут его так пересытить силой, что простенькое проклятье, имеющее четкое направление и даже срок, станет почти таким, как у самой натуральной ведьмы. А если еще иметь при себе другой амулет, способный уловить тот момент, когда в проклятье следует поставить своеобразную точку, то там еще и ограничение можно вплести, то условие, при котором проклятье падет. Понимаешь?!

Наташа понимала, поэтому кивнула.

— Так что проклятый Осатин никакое не доказательство. Нужно доказать как-то иначе, и половина этих грибов-поклонников самоустранится. Побоятся ведьму разозлить. Потому что это амулетные проклятья можно просто отменить, если девушку уговоришь или ее родителей. С ведьмами так не получится. Так что останутся самые упорные. Или самые дурные. Или считающие, что у них есть защита. В общем, их будет меньше.

— Ага, — сказала Наташа.

— И тут тебе нужен мужчина, — столь неожиданно вернулся Немши к своему предложению, что Наташа опять на него вылупилась, ага, как та курица.

— Ну, знаешь, заводить мужчину, чтобы демонстрировать его придуркам… Самые дурные и так далее все равно не отступятся, будут пытаться отбить меня.

— И я смогу с полным на то правом бить особо наглые морды. Да хотя бы за косой взгляд. Понимаешь, одинокая девушка и неодинокая, это две разные истории. Одинокую можно начинать завоевывать сразу. У неодинокой есть дополнительное препятствие, которое нужно как-то преодолеть.

Наташа моргнула, нахмурилась, а потом с подозрением спросила:

— Подожди, так ты просто хочешь их бить?

— Если придется. Мне не тяжело. Ну, и кое-какая тренировка. И защита у меня хорошая. И не думаю, что они рискнут переходить границы.

— Ага, значит, лично я тебе не нужна. У меня просто будет фиктивный мужчина, правильно?

Немши хмыкнул, наконец перестал нависать и опять оперся спиной о стену.

— Знаешь, — сказал задумчиво, глядя куда-то вверх. — Я когда зашел в тот бар, как-то сразу тебя увидел. Ты сидела, такая тоненькая, грустная и решительная одновременно. И я подумал, что девушке нужно утешение. А утешение девушке может понадобиться какое угодно. От поговорить, до отомстить неверному…

— Тем же способом, подцепив симпатичного парня, — понятливо кивнула Наташа.

— А я симпатичный, — обаятельно улыбнулся Немши. — Кто же знал, что ты меня за девочку примешь? И разговаривать с тобой было интересно. И я подумал, что с тобой будет весело. Особенно если тебе будет весело.