Исин Нисио - Nekomonogatari(Black) Страница 32

– …

Кайи, пользующийся состраданием и добротой человека.

Обычная история для сверхъестественного, кроме того, с этим феноменом я был знаком лично.

Не удивил.

– Однако, это староста-тян. Я думал, что хорошо это понимал, – сказал Ошино. – Но Кайи вселился именно в нее, и все перевернулось с ног на голову. Она превратила то, что изначально было мелкой рыбёшкой, в нечто, равное сильнейшим. В худшем случае, она может бросить вызов вампиру.

– …

– Они объединили не только тело, но и знания. А это плохо. Мои древние традиционные способы борьбы с Кайи, мои техники, мои методы – всё это не работает. Эта девушка обладает знаниями специалиста. Эта девушка… знает всё.

– …

– Я никогда не слышал о Кайи, который нападает на людей с помощью тактики и стратегии, – сказал Ошино с самым отчаянным видом, который я только мог представить. – Я с самого начала понимал, что староста-тян не обычный человек. Эффективность в нападениях на людей Кайи не свойственна.

– Секунду. Эффективность в нападениях на людей? Ошино, звучит так, будто Ханекава специально атаковала их.

– Ну, в принципе, так и было. Но, вообще-то, Мартовская кошка не должна быть такой. Впрочем, Арараги-кун, мне не удается победить ее, и это даже хорошо.

– В смысле?

– Можно сказать иначе: это значит, что староста-тян еще жива и находится внутри Мартовской кошки. Вот что я думаю. По крайней мере, такого бы не произошло, подчини кошка ее тело и разум. Наверняка большая часть сознания старосты-тян еще живо – вот почему она столь эффективна. Это и плохая, и хорошая новость.

– Да? Где здесь хоть что-то хорошее?

Я никогда не думал, что Ханекава станет моим врагом.

Следовательно, угроза была невообразима – откуда тут возьмется хорошее?

– Я имею в виду, что если бы она полностью подчинила её, это был бы конец. Я мог бы только убить её.

Ошино произнёс это как факт.

Я мог бы только убить её… сказал он.

– Если мы не спасём сознание старосты-тян… если мы не изгоним Мартовскую кошку, Ханекава Цубаса, твой дорогой друг, навеки покинет этот мир.

010

Мартовская кошка, если верить Ошино, – классический пример истории Кайи. Тут уместнее вспомнить миф.

Мёртвая белая кошка лежит на дороге.

Может, она умерла от голода. Или её пнул прохожий – она лежит и не двигается.

Судя по оборванному хвосту, она не домашняя.

Жалея кошку, человек подбирает её.

Касается её.

Может, он и не собирается хоронить ее, но рука уже дотронулась до кошки.

С той же ночи этот хороший человек становится странным.

Буйным, как будто его подменили.

Он становится жестоким.

Для него естественным напиваться сакэ и бить людей. И дорогие ему люди, друзья или семья смертельно устают от того, что находятся рядом с ним.

Люди вокруг дрожат: это проклятье кошки.

Говорят, он даже ведёт себя как кошка.

В этот момент все понимают, что не справятся, и зовут экзорциста, пытаясь изгнать дух кошки.

И тут самое вкусное.

Лучшая часть сказки о Мартовской кошке.

Общая истина всех историй о Кайи.

Хороший человек вообще не станет жертвой кошки.

– Можешь называть это абсурдом или внезапной концовкой, но в этой истории есть урок.

Мудрость, столь часто встречающаяся в сказках. Абсолютно хороших людей нет. Доброта – лишь верхушка айсберга. У каждой медали есть вторая сторона – если во тьме горит свет, то в белом прячется чёрное. Кошка – всего лишь катализатор. Это не просто история о неблагодарной кошке – это одна из историй о темной стороне людей.

Темной стороне людей.

Так объяснял Ошино.

«Но почему кошка?» – спросил я. Как будто разговаривая с несмышленым ребенком, он сказал:

– Потому что кошку ты носишь [75]. Даже староста-тян носит кошку – нет исключительно хороших и справедливых людей. Она пытается быть такой, и от стресса ей никуда не деться.

«Тёмно-чёрная», – добавил Ошино.

Тьма.

Тёмная сторона старосты Ханекавы Цубасы.

– И всё же кошка в обычном случае стала бы лишь маской. Я не понимаю, что происходит, но староста-тян почти объединилась с Кайи. Если считать кошку главным телом, то этот переход больше похож на поглощение. Как угроза он неизлечим. Не столько неизлечим, сколько непобедим.

Наполненные каламбурами слова Ошино могли показаться смешными, но он лишь описывал серьёзность положения.

Он всегда легкомысленно говорил о серьезных вещах.

Искусственно… и гладко.

– Мы должны покончить с этим как можно быстрее, или все станет еще хуже. А то еще окажется, что староста-тян вообще не была одержима кошкой. Мы должны что-то сделать, пока они полностью не слились.

Я понял, что дело плохо.

И даже то, что в худшем случае Ошино не справится.

Однако… я ничего не мог предпринять.

Единственное, что я мог сделать – это ничего не делать.

Я ничего не мог сделать ради Ханекавы.

Хоть я и знал о её тёмной стороне, хоть я и заглядывал в эту бездну, я ничего не мог сделать.

После этого Ошино быстро ушёл – он сказал, что ждал меня, но это тоже была легкомысленно брошенная фраза. На самом деле он зашёл в заброшенное здание просто чтобы передохнуть между боями с кошкой, пополнить амуницию. Я покормил кровью девочку-вампира, которая сегодня почему-то сидела на втором этаже, и ушёл домой.

Глаза девочки-вампира как будто смотрели на меня с презрением.

Так мне казалось – из-за того, что я сам себя презирал.

Следующий день, третье мая, День Конституции.

День, в который была принята конституция Японии. Или обнародована, я не знал наверняка, в любом случае, это праздник.

И неважно было, что это за праздник, я ненавидел такие дни.

Если не можешь веселиться, как ребёнок, спи, как взрослый.

Но в тот день я не мог спокойно сидеть дома и втайне, незаметно для сестёр, сбежал.

Я заключил, что пока можно не опасаться за Огненных Сёстер и их охоту на бакенеко.

Если верить тому, что я вчера услышал от Ошино, и слухам, рассказанным Цукихи, пользующейся информационной сетью Огненных сестёр, многие пали жертвой Мартовской кошки, но никто серьёзно не пострадал.

Хотя люди теряли сознание, их не госпитализировали.

Говоря словами Вегеты в одной из последних глав Дрэгон Бола: «Как будто много бегал».

Тяжело пострадали только родители Ханекавы и я, лишившийся руки в результате физической атаки. Короче говоря, она просто выпивала людей.

Вампиры пили по-другому, но скорее всего повреждения были ограничены намеренно.

Учитывая всё это, можно предположить, что поглощение энергии использовалось так, чтобы не навредить.

Несмотря на то, что оно всегда был включено – или возможно, именно поэтому, – кошка щадила своих жертв.

Если предположение Ошино о том, что она намеренно нападала на людей, верно – она намеренно сдерживала себя, стараясь никого не убить.

Ханекава все еще была в сознании…

Интересно, что это значит.

Если это так, то трое пострадавших выбивались из общего ряда.

Я мог как-то понять, за что получили родители Ханекавы.

А я…

Мне показалось, что если задумаюсь сильнее, дойду до нескольких удручающих истин. Я храбро прекратил думать.

Поэтому я решил не беспокоиться за Огненных Сестер по крайней мере днем. Мне Эти двое были столь энергичны, что я был бы даже не против, если бы кошка выпила часть их энергии… это, если что, шутка.

Неважно.

Я направился в школу.

В старшую школу Наоецу.

В школу, в которой я учился – мне просто нечего было делать.

И никакой цели не было.

Я пропускал школу даже в самые обычные дни. Признаю, что не понимал, зачем я пошёл туда именно в государственный праздник, но удержаться было сложно.

В любом случае, я бы очень сильно опоздал.

Школьные ворота были открыты для состоящих в клубах учеников, и даже здание школы не было заперто.

Если сравнить его с домом Ханекавы, пробраться внутрь было просто. Может показаться, что я люблю забираться куда не надо, но это будет не совсем так.

Мне просто некуда было идти.

Так что я поднялся по лестнице и направился в класс.

Разумеется, класс был закрыт – как мне думалось, но задняя дверь была открыта.

«Ай-ай, как неаккуратно», – подумал я, но закрывать дверь было работой заместителя старосты, то есть моей.

Поскольку обычно я доверял её Ханекаве, то и сейчас не подумал. Ох…

Я не могу даже дверь закрыть без Ханекавы.

Естественно, я расстроился.

Нет, я не из тех, кто расстраивается из-за такого.

Я даже дома не запирал двери. Хотя, конечно, это потому, что я понимал – город безопасен.

Короче говоря, я был в этом плане ленив, если не сказать безответственен.

И вопреки этому сейчас я размышлял о том, что оставил дверь открытой.

Странное чувство.

Короче, я такой, какой есть, из-за Ханекавы – если я пытался вспомнить, как вёл себя до весенних каникул, до встречи с Ханекавой, у меня не получалось.