Дикая работа (СИ) - Данина Лилия Страница 33

— Поразительно, насколько наша действительность отличается от сказок, написанных в кодексах… — проворчала Чирис, окидывая мрачным взглядом ряды колонн, мимо которых они шли.

Ей оказалось трудно представить, что когда-то Совет Старейшин был другим, находился в каждом клане и не имел столько власти, как сейчас. Старшие почитались, как умудрённые опытом воины, способные дать толковый совет, направить, научить, многие из них становились мастерами боя, преподавая свои умения и знания молодым. Но и они подчинялись своим вождям. Когда-то так было…

Шэни нервно дышала, судорожно вцепившись коготками в ладонь Арджа, боясь выпустить его. Оранжевые глаза испуганно расширились, словно её уже вели к Великому. Воин ласково заурчал, взглянув на неё, и пожал маленькую ручонку. Увы, ничем большим поддержать её сейчас он не мог.

Семеро Старших уже дожидались их, каждый в своём кресле, больше похожем на трон. Они возвышались правильным полукругом за длинным овальным столом. В правом крайнем кресле дымил неизменной трубкой Фахор-Рат. Он тихо переговаривался со своим соседом: довольно хрупким по телосложению самином тёмно-серого неравномерного окраса в изумрудно-белой длинной мантии, стянутой на талии и груди золотистыми поясами. Верховный Лекарь Шэхир-Рен, он был и на первом Совете, когда Ардж только прибыл на базу. Немногословный, с умными тёмно-зелёными глазами и странной привычкой перебирать в пальцах какой-то маленький серебристый кругляш. Даже сейчас, во время разговора с Фахор-Ратом, тонкие изящные пальцы лекаря, словно живя отдельной жизнью, ловко перекатывали шарик между узловатыми сухими фалангами, пока Шэхир-Рен вёл свою беседу.

Ардж перевёл взгляд на следующего Старейшину, но узнать его не смог, так как видел впервые в жизни. Закованный в литую серую броню воин расслабленно развалился в своём кресле и, казалось, вообще спал. И, похоже, ему не особенно мешало всё разрастающееся над столом облако вонючего дыма. Серые глаза были полуприкрыты и подёрнуты белёсой пеленой, а на лице отражались откровенное равнодушие ко всему происходящему и скука. На мощных плечах и груди Ардж заметил искусно выведенную гравировку — шар, испускающий лучи. Символ обозначал просветление, и мог принадлежать только одной касте — учёным. Значит, этот Старейшина — Мудрейший Орнан-Ндэ. Арджу о нём было известно так же совсем немного.

Учёные занимались только своими разработками, посылали экспедиции в самые отдалённые уголки Вселенной на поиски ещё неизученных миров и изобретали. Как успел понять Ардж-Троу из короткого экскурса по истории каст и их предводителей, преподанного ему накануне Фахор-Ратом, это была единственная каста, независимая от остальных. Только у них имелись собственные базы и несколько десятков малонаселённых планет-инкубаторов, где проводились самые разные эксперименты: от мутаций генома живых существ до роботостроения и проверки сложного оборудования в экстремальных условиях. На одной из этих планет сейчас обкатывался и новый кораблик Арджа.

Очередное за Мудрейшим кресло пустовало, и Ардж скользнул взглядом дальше, остановившись на следующем Старейшине. Глубокий тёмно-синий цвет кожи и поблёскивающие на свету той же морской синевой тёмные глаза не выцвели, несмотря на приличный возраст Арама-Ату. Владыка всех океанических народов, так же прозванный Верным за ярое следование традициям. Даже клан этого вождя до сих пор сохранял исконное имя — «Синяя Акула». Впрочем, акул Ардж никогда не видел, и сказать, что это за зверь такой, не смог бы. О кланах Арама-Ату было известно наверняка только одно — они являлись самыми многочисленными, прочно заселяли планеты с преобладанием океанов, и на суше практически не показывались. Все их корабли были хорошо приспособлены для нормального функционирования на большой глубине. И Старейшиной Арам-Ату стал в своё время благодаря многочисленности и силе своего клана, потребовавшего в Совете собственного представителя.

И ещё ходило поверье, правда, больше похожее на слухи, что вытянутая форма всех военных крейсеров позаимствована как раз у пресловутых синих акул, когда-то населявших прародительскую планету. Сколько было правды в таких сплетнях, никто с точностью не мог сказать, но верили этому многие.

За морским вождём расположился Такин-Рут, высокий худощавый Старейшина с непроницаемыми чёрными глазами. Простой тёмный доспех его не имел никаких символов, или украшений, и Старейшине они были без надобности. Все знали, что главному Архивариусу и историку племени была чужда излишняя кичливость. Одевался он просто, говорил немного. И предпочитал проводить всё свободное время на своей планете, в отстроенном архиве, где собирались, систематизировались лично Старейшиной и сохранялись все знания, когда-либо полученные кланами. Когда-то обсидианово-чёрная кожа Такин-Рута с возрастом выцвела и приобрела тёмно-серый серебристый оттенок. Осталась нетронутой лишь роговая узкая корона, оканчивающаяся на затылке двумя острыми рогами, закрученными вниз. Редкая мутация, придававшая Старейшине определённую особенность и загадку. И ещё у скромного историка были самые многочисленные гаремы, где жили, по мнению некоторых особо завистливых, самые красивые женщины племени.

Последними сидели Старейшина Мехис-Тор, Верховный Арбитр племени, и сам Великий Нароунд. Ардж-Троу ещё раз обежал Старших ощупывающим взглядом. Фахор-Рат в последнее напутствие посоветовал как следует приглядываться ко всем, кто будет на Совете.

«Любой из них может оказаться предателем. Смотри внимательно, Ардж, и запоминай… Твоя главная задача — не убеждать, не уговаривать их. С этим справлюсь я сам. А ты должен увидеть…»

«Что именно я должен увидеть?» — спросил Ардж.

«Если бы я знал, парень, — тяжко вздохнул служитель, — если бы я знал…»

Но, как сказал чуть позже Светлейший, любая деталь в разговоре, в облике, в поведении может оказаться ключевой. И поэтому сейчас воин должен был отстраниться от всех проблем, забыть об их существовании, и просто внимательно наблюдать за происходящим, и особенно — за Старейшинами.

Они остановились на границе круга света, освещавшем лишь пространство внутри колонн. Чирис обняла девушку за плечи, удержав на месте, и дальше Ардж двинулся один. Здесь же находился и Мисад-Ар, стоявший в стороне, возле колонн. Рядом с ним нервно переминался молодой лекарь в бело-зелёной униформе. Ардж-Троу уловил эманации страха, исходящие от него, и весьма раздражающие нервные рецепторы Мисада, вынужденного находиться рядом с этим хлюпиком, шарахающимся от собственной тени.

Ардж шёл медленно, взгляд опущен в пол, но спина прямая, шаг твёрдый — он знает, зачем пришёл сюда, и полностью уверен в своей правоте. Эту уверенность они и должны в нём видеть. Дойдя до определённой границы, воин остановился и также, не торопясь и не поднимая взгляда, опустился на одно колено, склонившись в коротком поклоне.

— Ардж-Троу, — проскрипел голос одного из Старейшин. — Одиночка. Каста воинов. Без семьи. Без клана… Ты подал прошение об удочерении Шэнери Ларум, сироты, находящейся под надзором и на содержании Старейшины Нароунда.

Ардж поднял быстрый взгляд на говорившего, и вновь уставился на близкий пол. Заговорил с ним Арбитр Мехис-Тор, так же именуемый Вершителем. Он следил за соблюдением законов в племени. Всем было известно, если Вершитель начинает разговор первым, значит уже пришёл к какому-то решению. Принятию которого, похоже, поспособствовал вальяжно развалившийся в кресле рядом с арбитром Великий. Уже сговорились о чём-то…

«Плохо, очень плохо…» — паническая мысль мимолётно обожгла мозг и была немилосердно задавлена.

— Да, Справедливейший, — согласно ответил Ардж, не изменившись в лице.

— Не терплю этих льстивых наименований… Поднимись, — приказал Старейшина. — Мне нравится, когда смотрят в глаза, хоть это и против порядка. В них отражается всё, чем мы живём, все наши желания. Ты просишь, и я хочу видеть, что ты знаешь, о чём просишь.

Ардж-Троу поднялся и посмотрел Мехис-Тору в глаза. Весьма странные глаза. Белёсые, почти бесцветные радужки вокруг маленьких чёрных зрачков вообще не имели пигмента, отчего возникало ощущение, что Мехис-Тор слеп. Но видел он прекрасно, лучше многих. Старейшина немигающим взглядом всматривался в лицо Арджа, и воину в какой-то момент начало казаться, что кто-то пытается заглянуть ему в голову, щекоча при этом черепную коробку изнутри, в ней словно забегали и заскребли сотни букашек. И чем дольше Ардж смотрел на Мехис-Тора, тем сильнее становилось это странное ощущение, и тем хуже воин начинал себя чувствовать. Голова закружилась, к глотке подступала тошнота, а тело охватила противная слабость.