Серая радуга (СИ) - Кисель Елена Владимировна Страница 40

При виде этого зрелища «Ковальски на месте Бестии» Кристо подумал: а надо бы пересидеть эту комиссию во внешнем мире, да и дело с концом.

— В почасовке тут сам черт ногу сломит… я не понимаю, у вас тут вообще есть такое понятие, как почасовка? Ладно, о клинике потом. Значит, обучение проводится до сдачи классификации на следующий уровень, но существуют средние сроки обучении: теорик — три года, практёр — три года, практикант — два года, а дальше — взрослые квалификации. Это от нулевого уровня, а что вы делаете с теми, кто не на нулевом?

— Мы определяем уровень и отправляем их на нужную ступень обучения, — отвечал Экстер, с тревогой косясь на уровень кофе в кружке собеседника. На директора была возложена почетная обязанность уровень пополнять. — Макс, здесь Дара и Кристо.

Он напомнил это в третий раз, потому что предыдущие два никакого впечатления не произвели.

Макс и на этот раз не поднял головы, но изволил обратить на новоприбывших часть драгоценного внимания.

— Катитесь отсюда, мне некогда, — буркнул он. — Прощальных лобызаний не будет. Кофе привезите.

Прощальное отцовское напутствие гида над оперативниками было изречено. Оперативники переглянулись, развернулись дружно отправились во внешний мир за кофе и тайником Ягамото.

Они вернулись через пять дней, имея при себе одного раненного, массу артефактов и катастрофическое нежелание рассказывать об этом путешествии. Кристо удивил Мелиту, когда на ее вопрос: «Ну что, ты, конечно, совершил что-нибудь исключительное?» — почесал подбородок и ответил:

— Ну, вроде как… гм. И мы… это… потом с тобой сходим куда-нибудь, ладно?

Мелита открыла от изумления хорошенький ротик, понимая, что ее в первый раз в жизни продинамили. Кристо воспользовался моментом и удрал.

Чего таить, он бы полжизни отдал за это свидание. Но был уверен: первым делом Мелита попробует выспросить у него, что было во внешнем мире. То есть то, о чем ему не хотелось говорить.

Но все-таки он составил компанию Даре, когда та пошла на отчет к Максу.

Ковальски они застали в том же положении, в каком и оставляли, с с только той разницей, что кофе в кружке не было, бумаг было больше, а Экстер Мечтатель был с лица аквамаринового цвета и вместо лирической меланхолии изображал вполне натуральную дурноту.

На сей раз Макс тоже не стал отрываться от бумаг, но все-таки соизволил заметить посетителей.

— Ну? — сварливо осведомился он. — Зачем пришли?

— Привет, Макс, — отстраненно заговорила Дара. — Мы принесли кофе. И мы упустили Ягамото.

Ковальски наконец поднял голову.

— Слава Богу! — выдохнул он, вскочил и протянул руку. — Давайте. Третьего дня кофе вышел, думал, концы отдам…

Он торопливо побросал в кружку несколько ложек кофе, залил кипятком и с облегчением вдохнул горький аромат. Артефакторы молча смотрели на человека, которому, вообще-то, только что сообщили о его возможной кончине — как только он шагнет во внешний мир.

— Рассказывайте, — велел Макс, отгребая в сторону набросанные от руки формф какой-то анкеты.

Кристо понуро шмыгнул носом.

— Да было б, чего рассказывать! Разведка малость подкачала, искать его пришлось в Нгр… Нгумб… в общем, в Африке дело было. Ух, ну и крепость он там себе отгрохал — ты б видал! Как специально готовился.

— Мы не учли, что от Эльзы он мог знать об Одонаре, — подала голос Дара, которая немного оживилась. — И мог сообразить, что за ним вышлют артефакторов. И действительно подготовился. Так вот, я попыталась продумать план проникновения — всё как ты учил: сначала разведка следящими артефактами, потом учёт её данных, возможностей противника, его психологии, потом выстраивание атаки с отвлекающими маневрами…

— Только слушать ее не стали, а стали орать, что мы ж маги, мы эту крепость — одной левой! — Кристо предпочел умолчать о том, что одним из орущих был он сам. — Ну, и, понятное дело, попытались туда вломиться напрямую… ух, и заваруха была!

— У него действительно была отличная коллекция артефактов, и некоторые пробудились, когда мы вошли. Точнее, он пробудил сначала три штуки — кровью одной из своих этих… одалисок. А дальше узлы артефактов начали неконтролируемо активизироваться, как только магию почуяли, ну и… С парой штук не смог справиться даже Фрикс… во всяком случае, сразу. Потом в нас стали стрелять, Тилайду ранили в живот, а…

— Да, а Дара упустила Ягамото, — добавил Кристо.

— Ну да, а вы его, конечно, удержать не могли, — ядовито парировала артемагиня.

— Да на нас там эти одалиски навалились, что мы могли вообще?

— Могли не стоять и не пялиться на них с отвиснувшими челюстями!

— И ничего мы не… а ты сама что — не пялилась на какой-то там цветочек?

— Это был Золотой Ирис, понимаешь?! Я почти уверена в этом!

— Так куда ж он делся этот твой Ирис? А? Где он, а?

— Может быть, погиб в заварухе… или у Ягамото, понятия не имею! — Дара перевела дух, махнула рукой, и из глаз ее снова исчезли зеленые искры, взгляд сделался тусклым и почти больным. — В общем, Ягамото сбежал через какой-то запасной выход, мы чуть успели забрать основную часть артефактов из его коллекции — получилось около сотни — а потом там все взорвалось. Кое-что Фрикс и я уничтожили на месте, штук тридцать захватили для аналитиков, а Камень Яда Убнак сейчас Гробовщику сдает в Большую Комнату. Вот так и вышло.

Макс сделал глоток из кружки, прикрыл глаза и решительно кивнул.

— Об этом позже, — подытожил он. — Вы мне будете нужны.

Кристо, который рассчитывал как минимум на семерничный отдых после рейда, нутром почуял новую работу. Крашеные волосы угрожающе ощетинились.

— Это еще где?

Губы Ковальски раздвинулись в кровожадной усмешке.

— На фронте.

Глава 10. По темным тропам

У медали две стороны. У суток — две. Радуги в Целестии тоже было две, да и вообще, в стране была масса вещей, имевших свои противоположности.

Так бы Шанжанской Ярмарке не обзавестись своим ночным двойником?

Толпы драконов разлетелись; солнечный свет, толкучка и громкие вопли ушли; в столице стало потише. Всплыла луна; переливаясь, пролегла по небу лунная радуга — и Ярмарка Шанжана повернулась своей обратной стороной.

Ярмарка Осени закончилась с ее последним днем — теперь началась Ярмарка Весны. Ярмарка Дня ушла на покой — и расцвела Ярмарка Ночи.

Потешников и баюнов на улицах больше не было, веселой музычки не слышалось. Кое-где раздавались протяжные звуки лютен ночных певцов, исполнявших печальные серенады в духе Экстера Мечтателя. Вещуны и кликуши — ночные прорицатели темных времен — заняли свои места и неторопливо поправляли повязки на лбу или на глазах, как кому было удобно. Наемники шатались по улицам и, не стесняясь, предлагали свои услуги: «Вы только скажите кого и как!». Нежить ожила, повыползла из щелей и углов, но была высшей, держалась исключительно пристойно и обреталась по торговым соображениям: Ярмарку патрулировали маги Алого Ведомства, а с ними можно было ой как нарваться.

Торговцы дневные большей частью исчезли, меньшей — сменили товары на прилавках. Целебные зелья заменились приворотами и ядами, шипучка из шиповника или ежевики — брагой и ирисовкой (на Дневной Ярмарке была запрещена продажа спиртного крепче пива). Контрабандисты начали потихоньку приторговывать порножурналами, спиртным и наркотиками из внешнего мира; кое-кто уже пытался всучить запоздалому горожанину триммер для выбривания волосков из носа.

— Гля, как жужжит! Если хочешь кого пытать — в самый раз!

Запрещёнки было немало, но промышляли ею отнюдь не все. В своё время Ночная Ярмарк Шанжана задумывалась как час лирического отдыха, ночной цветистой магии, поединков и танцев. После того, как тысячу лет назад Магистрат подписал с высшей нежитью пакт перемирия, а заодно кучу торговых договоров — Ярмарка стала ещё и возможностью продать свои товары для тех, кто недолюбливал солнце. Нощники выложили на чёрные покрывала резные деревянные украшения для домов и зеркала; кровопийцы пристроились рядом и поторговывали лунным серебром (без зазрения совести предлагая обмен: цацку на пинту крови). Суетились подгорники — мелкие, со светящимися глазами и в шуршащих жестких штанах: камней на Ночной Ярмарке было в разы больше, чем на Дневной. Где-то сбоку обретались и арахнеки, на затянутых темной тканью лицах были видны только мертвые, выпуклые паучьи глаза; пальцы, которых было по восемь на одной руке как минимум, торопливо перебирали ковры, плетеные салфетки или платье…