Андрей Дьяков - К свету

Андрей Дьяков

К свету

Глава 1

Сделка

Черная тень стремительно перечеркнула угрюмое облачное небо. Величаво рассекая воздух трехметровыми перепончатыми крыльями, птеродонт перемахнул руины КАДа. По жилистому телу то и дело пробегала дрожь в предвкушении утренней трапезы, а уродливая голова птицы беспокойно вертелась, выискивая на поверхности признаки жизни. Поймав попутный порыв пронизывающего осеннего ветра, птеродонт спикировал в иссохшее русло Невы. Перед цепким взглядом рептилии с огромной скоростью проносились остовы машин, груды мусора, куски арматуры, выщербленные опоры давно обрушившихся мостов — железобетонные рукотворные джунгли, оставшиеся в наследство от сгинувших «хозяев жизни»…

Еще несколько взмахов крыльями — и внизу замелькали прожилки железнодорожных путей, тут и там выглядывающих из под бурого мха. Над «Сортировочной» хищник привычно сделал пару кругов, в надежде углядеть двуногую добычу. Раньше эти странные создания частенько появлялись на железнодорожной станции, копаясь в промерзшей земле. Теперь об их визитах напоминали только раскуроченные рельсы и ровные ряды поперечных ям — все шпалы были давно растащены для костров.

Кинув последний взгляд на ряды проржавевших вагонов, птеродонт понесся дальше, над руинами проспекта Славы. Полуразрушенные дома немо взирали на полет хищника пустыми глазницами выбитых окон. Порывы пронизывающего ветра тщетно кидали тело птицеящера из стороны в сторону. Птеродонт уверенно двигался по давно проверенному маршруту. Спикировав над потрескавшимся асфальтом, рептилия прибавила скорости. Дорога впереди ныряла под Ново-Волковский мост. Прямоугольную арку моста густо стягивали клейкие нити гигантской паутины, раскинутой неведомым хищником. Птеродонт, словно издеваясь, наддал еще, сложил крылья и, азартно гаркнув, на огромной скорости протаранил преграду. Рваные края образовавшейся прорехи затрепетали на сильном ветру, а из глубины паутины на удаляющегося птицеящера уставились одиннадцать злобных глаз незадачливого охотника. В предрассветных сумерках безумного нового мира продолжалась безумная новая жизнь…

Тем временем бестия достигла Московской площади и, спикировав к массивной статуе, мягко приземлилась на вытянутую руку «вождя мирового пролетариата». Потоптавшись немного, птеродонт устроился поудобнее и принялся ждать, пристально наблюдая за выходом из «норы» — обвалившегося подземного перехода, ведущего на станцию «Московская». Именно здесь птицеящер неоднократно наблюдал двуногих, появляющихся из под земли. Совсем недавно ему даже удалось полакомиться двуногим из этой «норы»… И теперь он решил опять попытать счастья. При воспоминании о запахе сладкого теплого мяса по телу рептилии снова пробежала судорога…

В следующий момент что-то оглушительно грохнуло. Необычный звук раскатисто пронесся по площади, многократно отразившись от выщербленных стен домов. Однако хищник этого уже не услышал — голова птеродонта разлетелась мелким крошевом, а из вытянутой в смертельной агонии шеи брызнула тугая струя крови, обильно поливая заиндевевшие плиты постамента.

В окне седьмого этажа сталинского дома напротив площади наметилось движение. Пару раз мелькнул силуэт рослого человека в противогазе и мешковатом костюме химзащиты, деловито разбирающего оптическую винтовку с гигантским дулом. Через пару минут человек, озираясь по сторонам, вышел из парадной и, обходя завалы мусора, неторопливо направился к площади. Труп птеродонта уже перестал содрогаться и бесформенной грудой валялся у подножия памятника. Из чехла на поясе охотник достал устрашающих размеров тесак и, примерившись, одним точным ударом отсек с крыла мутанта костяной шип. Спрятав трофей в карман разгрузки, человек снял с плеча «калаш» и занял выжидательную позицию. Из перехода уже показалась группа укутанных в серые тряпки людей с баграми и салазками. Проследив за тем, как споро соплеменники оттащили массивную тушу монстра в вестибюль станции, сталкер в последний раз окинул окрестности цепким взглядом и спустился под землю. Редкие лучи солнца, показавшись сквозь прорехи в пелене угрюмых туч, робко осветили руины Московского проспекта. Над Питером занималось утро…

— Эй, сирый, а ты не идешь встречать сталкеров?

Глеб посмотрел вслед убегающим пацанятам и, словно очнувшись, ринулся за ними. Нет, он не обижался на это оскорбление. Сирота — это тот, у кого родителей нет. А у него родители есть. Да еще какие! Просто они сейчас в раю. Раньше папа часто рассказывал про рай перед сном. Там свежий воздух, много зелени и чистой воды, голубое небо… Глеб часто представлял себе родную Московскую, сплошь покрытую картофельными кустами и лоханками с водой, а вместо угольно-черный копоти на потолке — много-много голубой краски…

Подбежав к толпе ребятишек, Глеб протиснулся вперед и встал рядом с хромоножкой Натой, соседской девочкой из третьей палатки.

— Смотри Глеб, идут! — Девочка привычно оперлась о заботливо подставленное плечо товарища по играм, расслабив недоразвитую ножку.

Впереди творилось нечто жутко интересное и страшное одновременно. Из под жестяного, грубо сколоченного короба, выполнявшего функции шлюзового отсека, вырывались струйки пара. Это называлось красивым таинственным словом — дезинфекция. Наконец, дверь с противным лязгом распахнулась. Вошел дядя Савелий, отпихивая с прохода шланг подачи очистителя, отступил в сторону… В проеме показалась массивная фигура сталкера. Огромные сапоги, внушительных размеров патронташ через все туловище, не менее огромные руки и капюшон, в тени которого практически не разобрать лица…

Глеб с жадностью рассматривал незнакомца с ног до головы. Когда тот скинул капюшон, пацанва дружно ахнула. Гость вовсе не был уродом, на его грубом щетинистом лице отсутствовали шрамы, но во взгляде сталкера читалось что-то неуловимое, от чего становилось не по себе. Сродни чувству, возникающему, когда шаришь наугад в поисках выключенного фонарика, а натыкаешься на что-то скользкое, шевелящееся и готовое вцепиться в протянутую руку. От сталкера разило несгибаемой силой, и в то же время тяжелая поступь его была какой-то обреченной, словно шаги старика, уставшего от жизни.

Толпа раздалась в стороны, пропуская визитеров. Глеба пробрала неконтролируемая дрожь, когда сталкер протопал мимо. Стало жутко… и, в то же время, жутко интересно. Глеб бочком пробрался мимо суетящихся на платформе зевак и расположился неподалеку от центрального костра, чтобы слышать весь разговор.

— Здравствуй, Отшельник. Проходи, садись к костру. — Седовласый энергичный старичок засуетился у котелка, наливая в плошку щедрую порцию похлебки. — Супец сегодня отменный! На, мил человек, отведай. Чем богаты…

Угрюмый мужчина положил зачехленную винтовку рядом с собой, расположился на цинковом ящике и принял из рук старика плошку с дымящимся варевом. Расстегнув один из карманов разгрузки, достал компактный дозиметр и поднес к похлебке.

По лицу старика словно бритвой полоснули, однако он промолчал и усилием воли вернул на лицо доброжелательную улыбку.

— Ты ешь, Отшельник, не бойся. Всё свое, натуральное… Грибочки, картошечка — только с грядок собранные!

Из сумрака станции появился еще один обитатель в стоптанных валенках и потертом, видавшем виды ватнике.

— Всё! Захар со своей командой уже потрошит птичку, — бодро начал он, подсев в круг. — Ну ты и здоров стрелять, брат! Одним выстрелом ублюдка положил!

Под тяжелым взглядом сталкера мужичок осекся и поспешил сменить тему.

— Желчь «огрызкам» сторгуем, — не унимался Карпат. — А шкура на сапоги пойдет. А мяса там на полцентнера наберется! Дед, а дед, отлетался наш «мессер» все-таки!

— Отшельнику спасибо скажи… И хватит языком молоть почем зря! — Старик кинул в костер очередное полено и повернулся к сталкеру. — Благодарствуем, мил человек, за помощь! А то, сам понимаешь, нам без вылазок никак нельзя. Дров не сторговать сейчас, вот и приходится наружу нос казать…

Сталкер, медленно пережевывая пищу, глядел в огонь.

— Веню Ефимчука потеряли из-за этой гадины… А такой человек был! — Старик Палыч явно был настроен удариться в воспоминания, но атмосфера уюта быстро улетучилась, когда к костру подошел худощавый глава станции, Никонор.

— Как договаривались, — сухо произнес он, поставив у ног сталкера объемистый мешок.

Отшельник не спеша развязал тугой узел и небрежно вывалил содержимое мешка на бетонный пол. Таблетки, пузырьки, скрутки бинтов рассыпались бесформенной кучей, из которой сталкер начал придирчиво выбирать некоторые и откидывать в сторону. Покопавшись с минуту, он сгреб большую часть медикаментов обратно в мешок, и, поднявшись на ноги, закинул его за спину.