Глеб Васильев - Три Толстушки: Книга Нехилых Перемен Страница 13

– Хм, стручок и лючок. Стручок – это сухой многосемянный паракарпный плод, вскрывающийся двумя створками. А лючок – это маленький люк, который, как правило, является сооружением для доступа к подземным коммуникациям. Что же это все может значить? – спросила Вера.

Надя и Люба густо покраснели. Тогда покраснела и Вера.

– Я поняла! – воскликнула она. – Люк – это не только закрывающееся крышкой отверстие для проникновения вниз или внутрь чего-либо! Люк еще и мужское имя! Что если нашу милую Сонечку, когда она была еще… ну, вы понимаете. Что если тогда ее нарекли именем Люк? А Сеткин – его, то есть, ее отец! На это прямо намекает его многосемянный стручок! Раз он у него есть, то он, в принципе, может быть отцом!

– Многосемянный? Не смешите меня, – фыркнула Лучшая Подружка.

– Сеткины обступили ребятенка, а некоторые из них даже летали над ним в небе, как коршуны, – продолжал пьяный свидетель. – Они прямо вот каркали – человечьим голосом это не назовешь. Прямо как свиньи каркали: «Ах, стручок-стручок-стручок! Ах, лючок-лючок-лючок!». «Сонька, – спрашивали они, – а стручок-то твой еще не отсох? Или оттяпали его тебе, а? Да отпилили ему свистульку. Он должен расти бабой. Четвертой Толстухой».

– Почему же вы не прекратили этих ужасных речей? – закричала Люба. – Разве вы не догадались, что стручок и свистулька – это слова, которые ни в коем случае нельзя произносить при детях? Услышав хотя бы раз любое из этих слов, ребенок получает урон психике, равный бульдозеру, помноженному на землетрясение!

Прохожему было все равно. Он просто любил поговорить:

– Да мне вообще фиолетово, но я этих чертовых Сеткиных поостерегся. Они были очень возбуждены. А у меня не имелось никакого оружия, кроме этой крошки… – пьяница тряхнул пятилитровой бутылью из толстого стекла. – Сеткины вытащили из штанов свои шланги – у каждого был такой канатище, будто хищная анаконда, сорвавшаяся с цепи! Ну, то есть, если бы кто-то сперва посадил гигантскую анаконду на цепь, а ей бы это жутко не понравилась, и она бы сумела освободиться!

– Анаконда у Сеткина? – закатила глаза Лучшая Подружка. – Божечки, если бы в этом была хоть сотая доля истины.

– Сеткины держали свои корявые пульсирующие стволы, обхватив их обеими руками. Они явно были готовы ко всему. «Вы только гляньте, какая прелесть, – сказал один из Сеткиных, – наш маленький трансвестит играется с куколкой. Да только, видать, ему не показывали, как сделать игру по-настоящему веселой». Тогда другой закричал: «Уж я-то знаю толк в веселье! И этот миленький андроид с приветливым ротиком сейчас подтвердит, что я не вру». Крича все разом, Сеткины, стукаясь лбами и головками, начали кричать и наступать на робота вашего гомункула… Как бишь там его, Соника, да? Я думал, что Соник ручищами своими всех Сеткиных на конфетти порвет. Но девчонка только расплакалась, как баба. Тут один из Сеткиных ткнул робота своей дубиной, покрытой сеткой вздутых вен, прямо в рот. Бац! – и челюсть на сторону! Другие Сеткины стащили с робота панталончики и…

В этом месте рассказа Соня залилась слезами.

– …«Вот так хорошо! Да! Да! Нравится, сучечка? Кто твой папа? Ну же, кто твой папа! Я, мать твою! – говорил этот ужасный Сеткин. Он что, правда мой папа?»

– Нет, конечно! – вспыхнула Люба.

– То есть, вероятно, что, скорее всего, нет, – неуверенно добавила Вера.

– Это просто неслыханно! Как можно было ожидать от наркоторговца такого аморального поведения! На что вообще можно надеяться, если даже раскаявшиеся наркоторговцы на следующий же день норовят вонзить тебе нож в спину! – причитала Надя.

– Я, видимо, забыл упомянуть, – снова заговорил подвыпивший прохожий, любивший поговорить. – Ножей у Сеткиных не было – не-не-не. Они вонзили совсем и вовсе не нож, и не совсем в спину… Да, и, к тому же, не вам, ваше Толстушечество. Хотя я, простите за откровенность, не отказался бы от такого зрелища. Понимаете, в моей жизни не так уж много радостей. Одна из них – выпивка, но ведь и о культуре не стоит забывать – о впечатляющих зрелищах, пробуждающих в мужчине, даже если он и человек, самые…

– Где этот Сеткин? – сурово поджав губы, спросила Люба.

– Они бросили андроида, когда в него уже сложно было что-нибудь воткнуть, и уснули тут же рядом с ним. Во сне каждый из Сеткиных бормотал: «Расхерачу их всех нахер ко всем херам. Вот увидишь, зайчуля, во все свои четыре глаза. Эй, человек-пицца, передай-ка мне пивка».

– Отчего же никто не потребовал, чтобы Сеткин удалился в свои покои? – возмутилась Вера. – Спать на голой земле очень опасно – от этого может случиться пневмония, а у мужчин еще и воспаление предстательной железы.

И тогда прохожий сообщил страшную вещь:

– Увы, все Сеткины погибли. Они были обречены – ни один не выжил. Каждый из них сражался храбро, как лев, но силы оказались неравны. Рогатые демоны выскакивали прямо из-под земли и утаскивали их в кипящие недра преисподней. В то же время крылатые ангелы пикировали на них сверху, норовя приголубить их лирой прямо по макушке. А лиры у них о-го-го – бронзовые.

– Это правда? – Надя побледнела вот уже в который раз за день.

– Признаться, я немного присочинил. Знаете, мне не каждый день выпадает столько внимания. Обычно мне сразу говорят «заткни хлеборезку, урод». А я считаю это совсем несправедливым. Вы же успели убедиться, насколько я талантливый рассказчик, да?

Предельно вежливо попросив прохожего прекратить разговаривать и в максимально сжатые сроки покинуть территорию Дворца навечно, Три Толстушки приступили к полномасштабной панике.

Шурша юбками, они бегали по дворцу, всплескивали руками, выкрикивали слова «ребенок», «примирение», «вылечим» и «совсем не осталось времени на рукоделие».

Во время этой бессистемной беготни они нашли Сониного андроида. Он не дождался солнечного затмения, и ни свадьба, ни смена расы на негроидную теперь ему не грозили. Робот был безнадежно испорчен. Виновник же этого события, целый и невредимый, беззаботно спал в траве рядом, хихикая во сне.

Наследница Соня никак не могла успокоиться. Она обнимала поломанного андроида и рыдала. Робот имел вид мальчика. Сделан андроид был весьма искусно – на его глуповатом лице алели, белели и бугрились прыщи, в сальных волосах виднелись хлопья перхоти, скованный брекетами прикус был изрядно кривым. В целом игрушка ничем по виду не отличалась от живого подростка.

Теперь его тело было растерзано и изорвано, а из черных проломов сочилось гидравлическое масло, смешанное с семенем Сеткина.

Еще час тому назад он умел хорошо лежать, кривовато сидеть, кое-как стоять, отвратительно ходить и говорить фразы «ваще отстой», «все дебилы», «мой внутренний мир», «типа того» и «все такое». Теперь робот стал просто грудой кибернетических материалов, которым волею злой судьбы довелось сыграть роль использованного презерватива.

– Он умер, – жаловалась наследница Софья. – Полный отстой! Он умер, и никто кроме меня так и не понял его!

– Этого робота нужно исправить, – сказала Лучшая Подружка. Она хотела потом тыкать этим андроидом в нос Сеткину, напоминая ему о позорном факте совокупления с игрушечным мальчиком. – Горе маленькой Сонечки не имеет границ. Вообще, я подозреваю, что оно настолько велико, что уже заполнило собой бОльшую часть вселенной. Вы хотите жить во вселенной, заполненной детским горем? Лично я – нет!

– Нужно раздобыть другого андроида, – предложила Надя.

– Соня не хочет другого. Она считает, что именно у этого есть внутренний мир, хочет, чтобы робот воскрес.

– Но Александр Иванович на больничном. Кто же сможет исправить такие э… повреждения?

– Я знаю, – сказала Лучшая Подружка.

– Кто?

– Вы, конечно, забыли, но я-то все помню. Я и в школе лучше вас училась, девочки, и вообще. Так вот, я ни на секунду не забывала и всегда держала в голове весьма ценную информацию, неоспоримый факт, козырной туз, так сказать. И сейчас самое время напомнить вам о том, что было мне известно изначально. Итак, напомню вам, что в городе живет доктор Серж Гаспарян. Этот человек может сделать все. Он исправит робота наследницы Сони.

Разразился общий восторг:

– Браво! Браво! Вот это память! Подружка, ты Лучшая!

И Три Толстушки, вспомнив о докторе Гаспаряне, запели хором, не стесняясь выражений:

Хочешь вылечить понос,