Роберт Сильверберг - Стархэвен Страница 21

— Мне кажется, что какой-то смысл в этом есть, — очень тихо произнес Эвинг. — Но при этом остается один лишний Бэрд Эвинг, не так ли? После того, как ты осуществил мое спасение, почему ты решил остаться в живых?

Другой пожал плечами.

— Я не отважился на риск самоубийства, так как не знал, что могло при этом случиться.

— Нет! Знал, — обвиняющим тоном произнес Эвинг. — Ты знал, что следующий в данной последовательности остается в живых. Ты мог бы оставить ему записку, но не сделал этого. И поэтому он пошел по цепи, оставил мне записку и сошел с дороги.

Второй Эвинг грустно улыбнулся.

— По-видимому, он был более храбрым, чем я.

— Но как это могло быть? Разве мы все не одинаковы?

— Это так, — снова печально улыбнулся другой. — Но человек — существо очень сложное. Жизнь не является простой последовательностью логически обоснованных событий. Она скорее является переходом от одного сурового решения к следующему. Семена моего решения были в прото-Эвинге. Отсюда побуждение к самоубийству. Я смотрел на происходящее одними глазами, он — несколько иными. И вот я здесь, а он — там.

Эвинг понял, что сердиться бесполезно. Человек, который сидел напротив него, был им самим, а кому, как не ему, знать, что он всегда был полон внутренних противоречий, что в нем уживались различные, как сильные, так и слабые стороны, что характерно не только для него, Бэрда Эвинга, но и для любого другого человека. Сейчас не время для упреков. Однако он предвидел возникновение серьезных проблем.

— Так что же нам теперь делать? — спросил он.

— Существует причина, из-за которой я снял тебя с корабля. И она вовсе не в том, что я хочу остаться здесь, на Земле.

— А в чем же?

— Машина времени, которая есть у Майрака, поможет спасти Корвин от клодов, — уверенно произнес другой Эвинг.

Эвинг раскрыл рот от изумления.

— Каким образом?

— Я заехал сегодня утром к Майраку, и он встретил меня с распростертыми объятиями. Он сказал, что очень рад, что я вернулся, чтобы взглянуть на его машину времени. Вот тогда-то я и понял, что ты был там вчера и не вернулся на эту карусель, — он покачал головой. — Я рассчитывал, понимаешь, на то, что ты станешь единственным из Эвингов, который по-настоящему двинется дальше вдоль русла времени, в то время как все остальные вертятся между Четвертым днем и Вторым, гоняясь друг за другом. Но ты разорвал эту цепь и все перепутал.

— Это ты все перепутал, — огрызнулся Эвинг, — предполагалось, что ты не останешься в живых.

— Но ведь и тебе не полагалось существовать в Пятом дне!

— Перебранкой делу не поможешь, — более спокойно произнес Эвинг. — Ты говоришь, что машина времени землян может спасти наш Корвин. Но каким образом?

— Я пришел именно к такому выводу. Сегодня утром Майрак показал мне различные способы применения своей машины. Она может быть преобразована во внешнее развертывающее устройство, излучение которого может быть использовано для того, чтобы забрасывать предметы любых размеров назад в прошлое.

— Флот клодов! — тотчас воскликнул Эвинг.

— Да, и флот клодов! Мы устанавливаем проектор на Корвине и ждем, пока не появится флот неприятеля, а затем отбрасываем их назад, ну скажем, на пять миллиардов лет, причем без обратного билета.

Эвинг улыбнулся.

— А я отправился домой и вот-вот должен стартовать, в то время как ты уже все это знал…

Другой Эвинг пожал плечами.

— Тебе ведь не довелось присутствовать на демонстрации машины времени. Мне просто повезло. Сразу же после того, как Майрак заявил, что способен управлять временем, в голову мне пришла мысль: это то, что нам надо.

— Что же ты теперь предлагаешь? — спросил Эвинг.

— Вернемся к Майраку и возьмем у него чертежи устройства. А затем сразу на корабль и…

Он осекся. Эвинг, взглянув на своего двойника, произнес:

— Что же ты замолчал? Я жду!

— Это… это ведь одноместный корабль? — спросил второй Эвинг дрогнувшим голосом.

— Да, — подтвердил Эвинг. — Я долго ждал, когда ты подойдешь к этой проблеме. Наконец ты вспомнил, что, к несчастью, это одноместный корабль. После того как мы раздобудем чертежи, нам надо решить, кому из нас возвращаться на Корвин, а кому остаться здесь.

Он понимал, что страдания на хмуром лице его двойника были зеркальным отображением его мук. Ему было очень тяжело, и он знал, что его двойник испытывает такое же чувство. Он физически ощущал муки бессилия человека, глядящего на себя в зеркало и отчаянно пытающегося предпринять что-либо такое, на что не могло быть способно заключенное в зеркале его отражение.

— С этим мы разберемся позже, — сказал уклончиво другой Эвинг. — Сначала надо заполучить чертежи. Все остальное потом.

Они быстро нашли автоматически управляемое такси и направились в пригород, где был расположен Институт абстрактных знаний. По пути Эвинг повернулся к своему спутнику и спросил:

— Каким образом ты узнал, что я собираюсь отправиться назад на Корвин?

— Как только я узнал от Майрака о твоем существовании и о том, что его машина может помочь Корвину, я вернулся в Гранд-отель и направился в твой номер, однако идентификационная пластина не сработала. А ведь эта дверь должна была бы подчиняться мне в такой же степени, как и тебе. Поэтому я спустился вниз, из вестибюля позвонил администратору и спросил о тебе. Мне ответили, что ты уже выписался и находишься в космопорту. Слава богу, я успел туда вовремя.

— А что, если я отказался бы выйти из корабля? — спросил Эвинг.

— Тогда я стал бы настаивать на том, что Эвинг это я, а ты украл у меня корабль, что, между прочим, было бы недалеко от истины. Потребовалась бы проверка личности. Разумеется, они установили бы, что я — Эвинг, и заинтересовались бы, а кем тогда являешься ты? Чтобы установить это, тебя нужно было бы снять с корабля. Это было очень рискованным — либо обнаружилось бы, что существует еще один Эвинг, либо ты плюнул бы на их распоряжения и стартовал. Они наверняка послали бы вслед тебе перехватчика, и мы оба попали бы в серьезный переплет. Можно было бы потерять корабль!

Возле пустого участка улицы, где располагался Институт абстрактных знаний, они вышли из такси.

— Жди меня здесь, — сказал второй Эвинг. — Я расположусь внутри их приемного поля и стану ждать, пока меня не впустят внутрь. Через десять минут ты следуешь за мной.

— У меня нет часов, — покачал головой Эвинг. — Их отобрал Фирник.

— Вот, возьми мои! — раздраженно проговорил его двойник. Он расстегнул цепочку и отдал часы Эвингу. На вид они были очень дорогими.

— Откуда у тебя такие часы? — спросил Эвинг.

— Я позаимствовал их у одного землянина вместе с пятью сотнями кредитов утром Третьего дня. Ты — нет, не ты, а тот Эвинг, который стал твоим спасителем позже, отсыпался в гостинице в нашем номере, поэтому мне пришлось поискать другое место, где бы я мог остановиться. И все, что у меня было, это десять кредитов, оставшихся после покупки маски и оружия.

“Кто-то оставил мне десять кредитов”, — подумал Эвинг. Парадоксы росли, как снежный ком. Лучшее, что он мог сделать, не думать о них вовсе.

Он надел часы. На них было 19.50, вечер Пятого дня. Его двойник подошел, как бы гуляя, к определенному месту и внезапно исчез. Его поглотил Институт абстрактных знаний.

Эвинг стал ждать. Время ползло медленно. Пять минут… шесть… семь…

Через восемь минут он двинулся, как ему казалось, с полнейшим безразличием к пустому участку. Через десять минут он был в нескольких метрах от его границ. С большим трудом он заставил себя переждать последнюю минуту. В кармане брюк ощущалась тяжесть парализатора. Он помнил, что у другого Эвинга тоже был такой пистолет — точная копия его собственного.

Через девять минут сорок пять секунд, осмотревшись по сторонам, он непринужденно подошел к границе участка и тотчас ощутил переход в другой временной континуум, отстоящий от того, в котором он жил, всего лишь на три микросекунды. Он был внутри Института абстрактных знаний, внезапно исчезнув для всего остального мира.

Его взору открылась весьма живописная картина. Другой Эвинг стоял у одной из стен с парализатором в руке. Перед ним было семь или восемь сотрудников Института с бледными лицами и испуганными глазами.

Эвинг встретился с укоряющим взглядом Сколара Майрака.

— Спасибо вам за то, что впустили меня и моего… э… брата, — сказал с улыбкой второй Эвинг. Какое-то время оба корвинита, не мигая, смотрели друг на друга. В глазах своего альтерэго Эвинг прочел осознание глубокой вины и понял, что этот человек был ему больше, чем близнец: они оба мыслили и чувствовали одинаково.

— Мы очень сожалеем об этом, — сказал он, обращаясь к Майраку. — То, что нам приходится делать, поверьте, причиняет нам невыразимые страдания.