Нил Шустерман - Обделённые душой Страница 23

Накануне того дня, когда отряд согласно договорённости должен покинуть кемпинг, управляющий заявляется в лагерь, в самую гущу подростков, на вид действительно весьма неблагополучных. Здесь их толчётся по крайней мере целая сотня. Они слегка беспокоятся при виде гостя, но потом быстро возвращаются к своим делам. Ребята — как все ребята на каникулах: бросают мячи, лазят по деревьям и прочее; но в глазах у них таится страх, а в действиях сквозят неуверенность и насторожённость. Вот это — подлинное, а яркие красные футболки — лишь видимость, маскировка.

— Прошу прощения. Кто у вас начальник?

Могучая девица, которая в предыдущей жизни наверняка была вышибалой, выступает вперёд.

— Он занят. Можете говорить со мной.

— Я буду говорить только с вашим начальником, — упирается менеджер. — Причём с глазу на глаз.

— С глазу на глаз? Здесь? Забейте! — ощеряется богатырша. — Мы тут все свои. — Она с независимым видом складывает руки на груди. — Я передам шефу, что вы заходили.

— Я подожду.

Из-за спины богатырши раздаётся:

— Ладно, Бэм. Я с ним поговорю.

Из толпы ребят выходит подросток — ему никак не больше шестнадцати. Невысокий, но крепкий, коренастый. Волосы рыжие с отросшими тёмными корнями. На парне, так же как и на великанше, красная тенниска с эмблемой — так члены штаба выделяют себя среди прочих обитателей лагеря. На одной руке — кожаная перчатка. Как бы там ни было, выглядит он достойным молодым человеком. Правда, внешность часто бывает обманчива.

Он жестом приглашает менеджера с собой:

— Пойдёмте.

Оба покидают поляну и идут через лес по тропинке, вьющейся среди секвой. Огромные древние деревья не перестают чаровать управляющего — это одна из причин, по которой он взялся за эту работу, хотя платят здесь немного. Но сегодня, он уверен, ему кое-что перепадёт.

Тропа известна ему вдоль и поперёк; менеджер доходит до границы соседнего участка, не принадлежащего «Красной утке», и останавливается. Здесь расположилось обширное семейство с кучей детишек в памперсах. Вот и хорошо, думает менеджер, пусть рядом будут люди; потому что, как он подозревает, с этим молодым человеком углубляться далеко в лес не стоит.

— Если вы беспокоитесь, как бы мы не захламили ваш кемпинг, — говорит парень, — не волнуйтесь. Обещаю — мы всё приберём.

— Напомни, как тебя зовут? — спрашивает управляющий.

Парень ухмыляется:

— Энсон. — Ухмылка такая широкая и наглая, что сразу становится ясно — имя фальшивое.

— А ты не слишком молод для начальника, а?

— Не судите по внешности, — парирует собеседник. — Я потому и получил работу, что выгляжу их ровесником.

— Понятно. — Управляющий переводит взгляд на левую руку парня. — А почему у тебя перчатка?

Парень поднимает руку.

— А в чём дело? Луи Вьюттон не в вашем вкусе?

Управляющий замечает, что пальцы на этой руке не двигаются.

— Ничего не имею против. Просто выглядит немного странно для вылазки на природу.

Парень опускает руку.

— Я человек занятой, мистер Проктор. Ведь вас так зовут — Проктор? Марк Проктор?

Менеджер в замешательстве — откуда этому парню известно его имя? Большинство тех, кто снимает участки на кемпинге «Секвойная гора», зачастую даже не подозревают о его, Проктора, существовании, уже не говоря о том, чтобы знать, как его зовут.

— Если вы беспокоитесь о плате, — продолжает молодой человек, — то мы уже внесли полную цену вперёд, причём наличкой. Полагаю, в этом смысле мы лучше большинства ваших постояльцев.

Менеджер решает перейти к сути, потому что начинает подозревать: чем дольше тянуть, тем больше вероятность того, что этот скользкий парень сорвётся с крючка.

— Да, знаю, знаю. Но возникла одна проблемка, понимаешь: я тут кое-что подразузнал. Никакого такого отряда «Красная утка» нет. Ни в этом штате, ни в любом другом.

— Должно быть, — снисходительно цедит парень, — вы не в том месте смотрели.

Но Марка Проктора не проведёшь.

— Я сказал, никакого такого лагеря «Красная утка» не существует. Зато в газетах полно репортажей о банде беглых расплётов. Один из них — убийца полицейского. Зовут Мейсон Майкл Старки. Фотка ну очень похожа на тебя, Энсон. Только волосы не рыжие, само собой.

Парень продолжает улыбаться.

— Чем могу служить, мистер Проктор?

Проктор чувствует — он сейчас у руля. Взял этого Старки за жабры. Вот теперь его очередь разговаривать в снисходительном, издевательском тоне:

— Я бы пренебрёг своей гражданской ответственностью, если бы не заявил властям о тебе и твоей маленькой компании.

— Но вы пока ещё этого не сделали.

Проктор глубоко вздыхает.

— Думаю, меня можно переубедить.

Он понятия не имеет, сколько у этих детишек денег и откуда они, но одно ясно: в средствах они не нуждаются. Так почему бы ему, Проктору, не облегчить слегка их карманы?

— Хорошо, — произносит Старки. — Попробую вас переубедить.

Он засовывает руку в карман, но вместо бумажника выуживает оттуда фотографию. Он ловко вертит её между пальцами не затянутой в перчатку руки — ни дать ни взять как фокусник с игральной картой.

Это фотография девочки-подростка, дочери Проктора во время занятия аэробикой. Похоже, снимали недавно, через окно её спальни.

— Её зовут Виктория, — говорит Старки, — но все называют её Вики — правильно? Симпатичная девочка. Надеюсь, что с ней не случится ничего плохого.

— Ты мне угрожаешь?

— Нет, что вы. — Одно неуловимое движение пальцами — и снимок исчезает прямо на глазах у Проктора. — Нам также известно, в какой колледж ходит ваш сын. Он получил стипендию как отличный пловец, потому что откуда же у вас деньги на Стэнфорд, так? Печально, но случается, что даже лучшие пловцы тонут. Становятся слишком самоуверенными, по моему разумению.

Старки умолкает, только притворно приятная улыбка играет на его губах. Откуда-то из вышины доносится насмешливый птичий крик; на соседнем участке раздаётся рёв малыша — такое впечатление, будто тот оплакивает утрату Проктором своего достоинства.

— Чего тебе надо? — холодно спрашивает Проктор.

Продолжая тепло улыбаться, Старки обнимает управляющего за плечи и ведёт той же тропой обратно.

— Всё, чего мне надо — это чтобы вы не доносили на нас. До тех пор, пока вы держите рот на замке — и сейчас, и позже, когда мы уйдём — я лично гарантирую, что ваша счастливая семья останется такой же счастливой, как и раньше.

Проктор сглатывает, понимая, что недавнее чувство власти было лишь иллюзией.

— Так что, договорились? — спрашивает Старки. Он протягивает для пожатия руку в перчатке, и Проктор хватает её и рьяно пожимает. Старки кривится от боли, но даже эта гримаса — свидетельство его силы, а не слабости.

— Как вы сказали, вы внесли полную плату вперёд, — говорит Проктор. — На данный момент больше ничего не требуется. Это великая честь принимать у себя отряд «Красная утка», и я надеюсь видеть вас здесь следующим летом.

Хотя оба прекрасно понимают: чего-чего, а этого ему вовсе не хочется.

Проктор уходит на подламывающихся ногах. Через пару секунд он кое-что обнаруживает: фотография дочери, растворившаяся между пальцами Старки, неведомым образом материализовалась в кармане менеджера. Он смотрит на снимок, и на глаза его наворачиваются слёзы. Он испытывает не гнев, а скорее благодарность. Благодарность за то, что оказался не окончательным дураком и не навлёк беды на своих детей.

15 • Старки

— Не дёргайся, — говорит Бэм. — Попадёт в глаза — света белого не взвидишь.

На лагерь опустилась темнота. Старки сидит на раскладном стуле, голова его откинута назад. Один парнишка держит ведро с водой, у другого наготове полотенце. Бэм в резиновых перчатках наносит на волосы Старки резко пахнущую смесь, втирает её в кожу головы. Ещё четверо подростков подсвечивают ей карманными фонариками.

— Нет, ты только можешь себе это представить? — говорит Старки, закрывая глаза. — Мужик пытался нас шантажировать!

— Жаль, не видела его морды, когда ты вломил ему тем же самым по тому же месту.

— Классика жанра. И, кстати, это доказывает, что мы не зря тратим время на меры предосторожности.

— Дживану нужно медаль дать, — подаёт голос один из «фонариков».

— Но снимок-то Уитни делала, — возражает пацан с ведром.

— Зато Дживан всё это придумал!

— Эй! — прикрикивает Старки. — Вас никто не спрашивал.

Вообще-то назначить Дживана начальником информационного отдела решил сам Старки. Дживан — сообразительный парнишка, умеет управляться с компьютерами и продумывать ходы наперёд. Да, это идея Дживана — собирать информацию о людях, с которыми аистятам приходится иметь дело, но как использовать эти данные, решает исключительно Старки. В случае с Проктором отвечать шантажом на шантаж было правильной стратегией; мужик спёкся, на что Старки и рассчитывал. Лёгкого намёка на то, что его деткам может не поздоровиться, оказалось достаточно.