Вадим Астанин - Злой ветер с Каталаунских полей Страница 32

Эти книжонки пишут бессовестные люди, сынок, читают же их глупцы. Не существует благородных магов и злобных колдунов. Знающие заклинания и практикующие колдовство приносят только страдания. И их не победить простому человеку. Меч для мага не страшен. Даже рыцари избегают ссор с магами. Магов покупают, магов нанимают, магам платят отступные, колдуны и ведьмы поступают на императорскую службу. С магами заключают контракты, но они легко изменяют своим хозяевам, переходя к тем, кто платит больше. Даже, если маг одет в белые одежды и клянется на каждом углу, что практикует только светлое искусство, не верь ему. Скорее всего, он лжет. Лжет, чтобы привлечь клиентов, лжет, потому что готовит страшное злодейство. А если он и говорит правду, то где гарантия, что завтра он не встанет на путь зла?

Я видел магов в бою. Каждый правитель имеет боевых магов. Я видел, что они делали с людьми. Неважно, какие они носили мантии, неважно каких богов призывали, неважно, какие заклятия произносили их уста, - результатом была смерть, только смерть, сынок. Я видел их лица, когда они одним взмахом руки сметали целые отряды. Они упивались своим всесилием и своей безнаказанной способностью убивать. И они смывались, только почуяв угрозу своей драгоценной жизни. Драпали, встретив равного или превосходящего по силе соперника. Подлее магов только нежить. Выбрось этот свиток, парень и забудь о нем. Выбрось из головы глупые мечты о большом мире за пределами твоей паршивой деревеньки, которую вы гордо именуете городом, иди домой и умоляй отца научить тебя быть хорошим вилланом. Проживи здесь всю свою жизнь, сколько бы ее тебе не было отпущено и каждый день моли всемогущих богов о том, чтобы ни одна из тварей ночи не поселилась рядом с вашими домами. Потому что не будет вам покоя до тех пор, пока она не уничтожит вас всех, одного за другим. Конечно, сначала вы призовете какого-нибудь могущественного колдуна или сильную в ведовстве женщину и будете с надеждой ждать, что они убью или отвадят от ваших жилищ безжалостное дитя тьмы. День за днем вас будут кормить пустыми обещаниями, но ничего не изменится. Тогда вы призовете воинов. Проконсул пришлет отряд солдат. Теперь вы будете под защитой магии и остро отточенных мечей. Что изменится? Каждый из тех, кого вы наняли или призвали, будет заниматься своим делом. Знающие магию продолжат вытягивать из вас деньги, солдаты станут храбро прочесывать окрестности, а из ваших домов по ночам раз за разом будут исчезать люди. Когда вас останется мало и закончатся деньги, вы попытаетесь сбежать, но вам это не поможет. Вам уже никто и ничто не поможет. Вы все - пища твари, вы помечены и ужасная смерть придет за вами, минуя любые ловушки, преграды и кордоны. Когда последний из вас умрет, кровожадная бестия примется за тех, кто охранял вас.

Я знаю, о чем говорю. Однажды легион, в котором я служил, вошел в лес. Император приказал нам проложить для войска дорогу. Местные жители предупреждали, что лес проклят, но с нами были самые лучшие боевые маги империи и у нас были самые сильные и действенные амулеты и обереги. По-крайней мере, так нам говорили эти самые маги. Мы вошли в лес. Нас было десять тысяч человек - легион полного состава. Воины, бывшие не в одном сражении, хорошо вооруженные и храбрые духом. Обратно вернулось чуть больше семидесяти человек. Маги оставили нас первыми. Что стало с нами после? Кто-то умер, кто-то сошел с ума, кто-то просто исчез. С тех пор я часто просыпаюсь в холодном поту - мне кажется, что тьма настигает меня.

В последний год правления Крока я вступил в армию и служил четырем императорам: Кроку Объединителю, Тарку Мстителю, Грону Клятвопреступнику и Хонгу Наемнику, сыну Волка. Я прошел с ними всю ойкумену, от края до края. Что я получил в награду? Половина моего лица обезображена, это след от магической плети. Моя левая рука рассечена, вражеский воин ударил дубиной с такой силой, что щит не выдержал и раскололся. Плоть моя была разорвана и шрам, оставшийся после ранения, ужасен. Правая нога была сломана и теперь я хромаю. В болотах страны Хиит я заразился лихорадкой и приступы не оставляют меня. На равнинах Царства Шафрановой реки наш лагерь противник забрасывал трупами умерших от чумы животных. Я переболел чумой, но меня до сих пор мучает кашель и одышка. Уволившись со службы, я получил причитающееся мне жалованье и полагающийся по эдикту императора надел земли с постройками, но у меня не было сил и желания становится вилланом. Землю я сдал внаем, жалованье растратил. Аренда не приносит мне больших доходов, все, что я получаю, я проживаю. Я нанялся сторожем за еду и жилье, иначе мне пришлось бы жить на улице или снимать комнату в одной из грязных забегаловок на окраине. Доживать свою жизнь среди воров и шлюх, в темной каморке, где дверью служит рваное рубище, спать на жалком подобии кровати, делить свое ложе с вшами и блохами, кормиться вместе с тараканами, вот удел отставного солдата империи. Все еще хочешь стать воином, сынок?

Старик замолчал. Рядом с ним никого не было, мальчик давно убежал на занятия. Старик со вздохом поднялся и медленно побрел в сторожку.

...В день ежегодно приносимой присяги легион был построен на площади перед трибуналом. Вслед за герольдом, громко читающем текст, воины произносят:

- Бессмертными богами, священным именем императора я клянусь...

Занг Узурпатор

Боль бесконечна. Будь у меня бумага и не сломаны пальцы, я заполнял бы белое пространство развернутого листа только одним предложением: - Боль бесконечна. Боль бесконечна. Боль бесконечна... К боли нельзя привыкнуть. Кажется, твои нервы навсегда утратили чувствительность, но дворцовые палачи, мастера своего дела, снова и снова с легкостью возвращают твоему телу способность испытывать боль. Они позволяют тебе страдать, не теряя сознание. Виртуозно управляясь с пыточными машинами, они восхищают меня. Вот истинные демиурги истории. Они безгранично талантливы и чрезвычайно грубы. Они не растрачивают свою жизнь по мелочам, они органичны и чрезвычайно естественны. Они благодарные слушатели. Симфония смерти не раздражает их, они не пугаются дикого воя и мерзких проклятий, извергаемых ртами пытаемых, они не затыкают уши и не бледнеют, как это делают слизняки-писцы, и не падают в обморок, как позволяют себе малодушные аристократы-прокураторы. Их души не зачерствели, как зачерствели души тюремщиков, издевающихся над твоим изломанным телом весь путь от пыточного зала до камеры. В глазах палачей я замечаю искреннее сострадание. Я благодарен им за это.

Боль бесконечна. Но я нашел способ, как ее обмануть. Я погружаюсь в темные воды страдания, туда, где в мрачных глубинах тяжело ворочаются бесформенные глыбы воспоминаний, устремляюсь я своим истерзанным разумом, там, в легких потоках струящихся слез, выискиваю я островки незамутненной радости и пасторального покоя. Легко прикасаясь к бугристым бокам обожженных отчаянием кусков моего прошлого я определяю, что за мгновение жизни скрыто за чернотой спекшейся поверхности. К сожалению, я новичок в этом путешествии и, бывает, ошибаюсь, но все же удача чаще сопутствует мне. Найдя подходящее воспоминание, я возвращаю себе счастливые минуты жизни, бегу в свое прошлое от мучительного существования в настоящем. Так я скрываюсь от бдительных глаз моих тюремщиков.

Я принадлежу к королевскому роду. Мой дед был королем и пал в битве на Поле Кровавых слез, мой отец служил императору Кроку. Старый кровопийца жил долго, всем своим существованием насмехаясь над многочисленными жертвами, принесенными им во имя возможности властвовать. Десять лет я служил ему, сначала простым схоларием-щитоносцем, затем доместиком схол. Признаюсь, он выделял меня, отчасти благодаря заслугам отца, к тому времени уже умершему, но в большей степени из-за моей нерассуждающей верности. О, я был готов исполнить любой приказ моего императора, я беспрекословно следовал за ним и рад был отдать за него свою жизнь. Когда я тот умер? Может быть, тогда, когда он приказал мне арестовать его лучшего друга? Или когда я прижимал к себе хрупкое тельце мальчишки, безуспешно пытаясь закрыть ему глаза, чтобы он не видел забрызганные кровью стены и распростертые на инкрустированных полах трупы его родителей и родственников? Может быть тогда. Но, может быть, это были только кирпичи в возводимом храме моей ненависти, а настоящее прозрение наступило, когда я нашел завернутые в чистую тряпицу ограненные кристаллы черного радаманта и понял, что я сын короля и мог бы быть королем, если бы это чудовище не уничтожило свободу моего народа. Я, Занг, из рода Ястреба, мог претендовать на престол империи, однако, вместо этого безропотно служил равному мне по положению Кроку, из рода Ворона, по праву сильного провозгласившего себя императором северных племен. Странно, почему мой отец не уничтожил эти кристаллы, почему он оставил их у себя. Насколько я знал своего отца, он никогда не посмел бы заявить о своих королевских корнях. Он был искренен в своем отношении к Кроку. Не раз он говорил мне, что если бы не Крок, то кто-нибудь другой все равно объединил бы детей севера в один народ.