Василий Гавриленко - Бразилия Страница 5

                -Стойте! – крикнул я, стараясь перекрыть завывания младенцев в небесной выси.

                Младенцы завыли громче.

                -СТОЙТЕ!

                Мой вопль получился ровно таким, как тот жуткий крик в палатке: «ЛАВИНА! ЛАВИНА, БЛЯДЬ!».

                Он получился точно таким, но было уже поздно. Мои товарищи исчезли из виду.

                Полуголые, сонные, голодные, усталые после дневного перехода. На морозе. На этом пробирающем до костей, вымораживающем кровь морозе.

                Теперь мне все было ясно. Но что я мог поделать? Уже сейчас меня колотила дрожь и я не был уверен, что смогу вернуться к палатке. А они – точно не вернутся.

                Игорь.

                Зинка.

                Александр Алексеевич.

                Николай.

                Еще трое молодых и сильных парней.

                И Людка.

                -Людка! Лю-ю-юдка!

                Младенцы завывали в вышине. Я опустился на колени. Холод сковал мое сильное, молодое тело.

                Мне нужно идти к палатке. Нужно возвращаться.

                -Людка!

                Я никогда не видел девушку с такой улыбкой, с такими волосами. Как жаль, что я не осмелился дотронуться до них, тогда, в палатке, и проверить – такие ли они мягкие, как кажутся?

                -Людка!

                Случайная встреча, две-три улыбки. Ямочки на щеках. Ты была всем в моей жизни. Всем в моей грязной, пошлой, глупой и жестокой жизни. Я люблю тебя, Людка.

                Я поднялся и, терзая босые ноги о снежную корку, поплелся в сторону леска.

                ***

                Ранним утром асфальт влажный, точно проехала поливальная машина, но ее не было и в помине: поливальщик выпил на ночь лишнюю кружку пива. Цветут каштаны, сладковатый запах щекочет ноздри. Тихо. Палисадники, зеленые дома. Тополя. Желтые бочки с квасом. Колонки на улочках: можно напиться. Вода поначалу тепловатая, затем становится такой студеной, что сводит зубы…