Дорога в обсерваторию - John Hall

John Hall

Дорога в обсерваторию

Мне всегда говорили, что в тумане обитают существа, которых надо бояться. Поэтому я всегда боялся, когда с гор спускалась плотная завеса. Мне казалось, что нечто огромное тянет свои лапы к нам, ко мне, чтобы наконец утолить голод.

Я родом из небольшого города. Древняя река протекает вдоль и через, таким образом давая плодотворную почву для инея, холодного воздуха и… туманов. Если подумать, все страшные сказки появились именно по этой причине.

Несколько раз я пытался уехать, но каким-то удивительным образом всегда возвращался. То рабочее место оказывалось в разы хуже, то болезнь родных и близких, то какая-нибудь третья причина, из-за которой город звал меня обратно и в очередной раз обнимал границами, как мать, дождавшаяся сына с фронта. Он словно шептал мне: «Не отпущу». Это было странно, и каждый раз казалось, что во мне что-то умирает.

Церковный колокол отбивает каждый наступивший час, увеличивая количество ударов. Старик-звонарь и по совместительству носитель достаточно высокого духовного сана, говорят, только этим и существует, даже не покидая храма. Живет на пожертвования, ведет проповеди для тех, кто находит в себе место для веры и время для посещения божьего пристанища на земле. А ещё говорят, что несмотря на ответственное отношение к занимаемой должности, он не совсем в себе. Особенно это акцентирует мой друг, что даже не пытался покинуть это место. Он работает здесь же, в обсерватории, и на самом деле мало отличается от настоятеля и проводника веры в наш странный город, наполненный туманами. Мой друг живет немного в стороне от основного скопления жизней, в горах, и менее остальных подвержен воздействию туманного Альбиона.

«Бога нет! И это я тебе об этом говорю, потому что наблюдаю за звездами, за которыми, возможно, что-то и есть, но явно не бог! А этот старый хрыч… он совсем из ума выжил. Подумать только, начал рассказывать о том, что обсерватория — проклятое место, откуда спускается неверие! Надо ж подумать! Свет науки и свет веры столкнулись, погрузившись во тьму! Глупость, и только!.. И единственный действенный и верный способ не сгинуть на этом пути — не ввязываться в навязываемую драку. Тем более когда драку эту тебе навязывают на пустом месте. И кто знает, какая муха ужалила этого почти отщепенца» — вот о чем бурчал мой друг, когда я навещал его в последний раз. Кажется, это был первый раз, когда мы не обсуждали звезды, девушек и просто болтали о жизни. Ещё он сказал, что в последнее время туман стал плотнее и поднимается настолько высоко, что наблюдать за звездами ему не так просто. «Ты подумай! Тебя не было около года, и за это время нас не мучало дымкой, но с того момента, как ты вернулся, мы превратились в город наземных облаков! Если не знать каждый закоулок наизусть, потеряться становится неизбежным. А ещё в тумане начали пропадать люди. И их ищут, а вот найти не получается…»

В том разговоре мы порассуждали на тему старых легенд, посмеялись с глупости таковых и прикинули несколько вариантов истинных причин. Сошлись на маньяке, информацию о котором скрывают, дабы не провоцировать панику, ну и чтобы все те суеверные, которых немало в нашем городе, не кричали никаких глупостей на этот счет.

С того момента прошло несколько недель. Я был занят на работе. Мой друг не покидал обсерваторию. Говорил: «Я на пороге грандиозного открытия!» — после чего пытался мне что-то объяснить, но… мне просто нравятся звезды, наблюдать за ними, до науки в этом отношении мне нет никакого дела.

С нашей последней чайной посиделки туман спускался регулярно. В нем исчезло несколько горожан, и на этот раз отмолчаться не получилось. Власти искали отговорки на претензии и требования жителей объясниться. Выглядело это глупо. Словно у ребенка вопрошали о том, что у него случилось, а тот улыбался сквозь слезы и говорил: «Мама, папа, все хорошо! Не волнуйтесь!»

* * *

В тот день, когда мы договорились встретиться и посидеть под чай, город затянуло самой плотной дымкой за последнее время. Казалось, ее можно было черпать ложкой и складывать в ведро. Я хотел даже позвонить и перенести встречу, но дозвониться не смог. После этого хотел махнуть рукой, забить, но совесть!.. Совесть нарушила покой души.

— Ты же понимаешь, он будет ждать! Волноваться! Думать о тех, кто пропал в тумане!.. И о том, что ты сам сгинул!..

Я пытался парировать: «Ага… и действительно пропасть в тумане… Кажется, это не лучшая идея», но муки душевного характера все же сломили меня. Аргументов у того чувства, которое решило проснуться и начать раскаленным воском капать на нервы, было настолько много, пусть большая их часть и была надуманной и притянутой за уши, что продолжать спор было невозможно, и вот я вышел на улицу. Здесь, в ту же секунду, меня встретила удивительная странность, на которую я не смог не обратить внимания. Заключалась она вот в чем: наручные часы, согласно дуновениям моды и технологического развития, издали несколько звуковых сигналов. Точное количество в данном случае не имеет никакого значения. Так вот, часы обозначили время, а старик-звонарь — нет! И это с учетом того, что дядька был до невозможного пунктуален и всегда, синхронно с мировым, объявлял начало нового часа, сейчас же улицы наполнили тишина и удивительной плотности туман.

Дымка была настолько плотной, что, вытянув руку перед собой, можно было потерять пальцы из вида. От этого мысли, где-то в сплетении тех интенций, которые делали из меня меня, вздрогнули. Даже несмотря на то, что руки я не вытягивал. Для них у меня было отдельное задание. Они крепко держали лямки рюкзака. Сам же рюкзак был необходим как хранилище мощного фонарика и банки с малиновым вареньем.

Варенье нужно было для чаепития, а вот смысл фонарика заключался в возможности проложить себе путь даже в самом плотном тумане. При этом необходимо было просто светить под ноги и немного перед собой, но я надеялся, что до этого не дойдет.

Дорога должна была занять всего час. В обычные дни я проходил этот путь с огромным удовольствием и без особых проблем. Тут же мне казалось, что придется плестись полтора, а может быть, и два часа.

Я немного постоял, чувствуя нечто неприятное. Дернул плечами, словно стараясь сбросить мусор, случайно туда попавший, и пошел