Дайана Галлагер - Опасные желания

Дайана Г. Галлагер

Опасные желания

Каждый миг в предчувствии беды…

— Пожары, наводнения, ограбления, убийства. — Фиби поежилась. Она проснулась в отличном настроении, но телевизионные репортажи и газетные статьи испортили его напрочь. Природные катаклизмы, человеческая подлость — и при этом страдают невинные люди… Хорошо хоть на свете есть Зачарованные, способные вести борьбу со злом.

— Ты расстроилась? — Пайпер сочувственно потрепала сестру по плечу.

— Да нет, просто… Хорошо бы у меня чаще возникали видения, тогда мы могли бы предотвратить больше несчастий.

У Фиби вдруг скрутило живот, к горлу подступил соленый комок тошноты. Она почувствовала внезапную слабость и головокружение. Чашка с кофе выскользнула у нее из рук, и Фиби, тихо охнув, повалилась спиной на подушки.

— Фиби! — Пайпер, испугавшись за сестру, так растерялась, что даже не успела поймать падающую прямо на ковер чашку.

— Что с тобой? — Прю вскочила со стула и опустилась на колени рядом с диваном. — Видение?

Глава 1

Пугающий взгляд темных глаз застал Прю Холлиуэл врасплох, когда она, толкнув тяжелые деревянные двери, оказалась в фойе, озаряемом мерцающим светом настенных канделябров. Совсем не то представляла она себе во время ожидания в библиотеке, куда ее проводил дворецкий Стивена Тремэйна.

В памяти Прю всплыли слова ее сестры Пайпер, сказанные тем утром за завтраком:

"Будь осторожнее, Прю. Я слышала, этот тип тверд как скала и невероятно тщеславен".

"На то есть свои причины, — заметила Фиби, младшая из сестер. — Если верить светским хроникам, мистер Тремэйн — самый завидный жених города".

"Еще бы, если учесть, что он самый богатый холостяк штата. — Пайпер сделала на этом акцент. — Тщеславие — вот ключевое слово, Прю. Так что главное — найти удачный ракурс".

Нервно сжимая пальцами ремешок камеры, Прю с содроганием вглядывалась в доисторический лик. В мерцании электрических свечей с иссохшего пергамента кожи, обведенные белым, на нее взирали черные безжизненные глазницы с безучастным презрением к быстротечности времени.

"Словно символ всевластия Стивена Тремэйна", — с внутренним содроганием подумала Прю.

"Постарайся подобрать идеальное освещение, — всплыли в памяти слова Фиби. — В деловом мире Тремэйн слывет настоящей акулой".

Прю отнеслась к предостережениям сестер со всей серьезностью. Богатый предприниматель, фотографировать которого направили Прю, по слухам, имел эго столь же раздутое, как и его портфель ценных бумаг на Уолл-стрит. И если отзывы Тремэйна о ее работе будут не слишком лестными и жалобы его дойдут до главного редактора журнала «415», это нанесет мощный удар по ее и без того мизерному банковскому счету.

— Жутковатое зрелище? — послышался за спиной мужской голос.

— Нет, не сказала бы.

Прю, обернувшись, встретилась взглядом со Стивеном Тремэйном, который в этот момент закрывал за собой дверь в библиотеку.

В свои сорок три года, с коротко стриженными, тронутыми сединой волосами, подчеркивавшими жесткость строгих линий лица, Тремэйн производил впечатление куда более внушительное, чем ожидала Прю. Серые брюки прямого покроя и светлый пиджак поверх белого свитера с высоким воротом несколько смягчали суровый облик, не сглаживая, однако, высокомерности манер. Как заметила Фиби, Тремэйна можно было бы счесть привлекательным, если бы не его излишняя самоуверенность.

"И еще чрезмерная амбициозность", — добавила про себя Прю. Двадцать лет назад Тремэйн разработал и начал продавать игровое программное обеспечение, арендуя скромный офис в Окленде. По мере того как основанная им компания постепенно превращалась в индустриальный гигант, он развернул производство военных игр-симуляторов, а в прошлом году продал "Тремэйн Энтерпрайзес" за миллионы долларов.

Теперь же Тремэйн надумал баллотироваться в конгресс, с чем и было связано задание Прю. Фотография кандидата должна была украшать журнальную полосу с его интервью.

— Оригинальный ответ. — Тремэйн помолчал, видимо удивленный реакцией Прю, затем улыбнулся: — У большинства женщин моя коллекция вызывает отвращение.

— Да?

Смутившись под пристальным взглядом серых глаз Тремэйна, Прю снова повернулась к маске.

Водруженная на пьедестал, древняя реликвия явно доминировала в интерьере фойе. Овал лица обрамляли унизанные бисером пряди жестких черных волос, яркие полосы визуально отделяли глаза от зияющего провала рта с почерневшими раскрошившимися зубами — человеческими, если не ошибалась Прю.

— Западная Африка, не так ли? — спросила она с вежливой, слегка пренебрежительной улыбкой, которую Пайпер называла "ухмылкой всезнайки".

Вопрос Прю вновь привел Тремэйна в легкое замешательство. Похоже, ни одна из знакомых ему женщин не разбиралась в наследии древних культур.

— Да, это маска духа из бассейна Конго. Прю подала ему руку и назвала себя.

— Я рад больше, чем вы можете представить, мисс Холлиуэл. — Тремэйн взял руку Прю в свои ладони. — Не часто встретишь человека, способного оценить магию древнего искусства.

"Ты даже не подозреваешь, насколько ты прав насчет древней магии", — подумала Прю. Она и две ее сестры были Зачарованные, — три ведьмы, наделенные каждая своим магическим даром и связанные нерушимым обетом защищать добро и вести борьбу со злом. С тех пор как они поселились в викторианском доме, доставшемся им в наследство от бабушки, и нашли "Книгу Теней", силы их росли с каждым днем и становились все крепче объединяющие сестер незримые узы.

— И тем более столь очаровательное создание, — спокойно выдержав настороженный взгляд Прю, продолжал Тремэйн, отпуская ее руку. Она не нашлась что сказать, и кандидат, кашлянув, отвернулся с надменным видом.

Прю не могла понять, был ли он искренен в своих словах или всего лишь хотел переманить на свою сторону очередного избирателя. Она была не согласна с политикой Тремэйна, что значительно принижало его в ее глазах, но не имело ничего общего с порученной ей работой. Прю улыбнулась, чтобы сгладить неловкость момента, и взяла в руки камеру:

— Может, приступим?

— Для начала позвольте вам продемонстрировать другие жемчужины моей коллекции.

Тремэйн, галантно обняв Прю за талию, повел ее к двери.

Прю вмиг позабыла свою неприязнь к этому человеку, едва переступила порог библиотеки. Тысячи книг, многие в дорогих кожаных переплетах, выстроились вдоль трех стен на стеллажах, уходящих под самый потолок. Мягкий свет лился из арок высоких окон и застекленных дверей, выходящих в сад. Между стеллажами на панелях из красного дерева красовались маски, гобелены, кожаные щиты, индейские сети для ловли снов. В шкафах со стеклянными дверцами были выставлены керамика, ювелирные изделия, древние орудия труда, резные тотемы и идолы из металла, дерева, камня.