Роберт Говард - Собрание сочинений. Том 2. Голуби преисподней Страница 38

Дни и ночи проводили наблюдатели в «вороньем гнезде», чтобы углядеть мчащуюся на юг длинную черную галеру. Редкие рыбачьи лодки старались избежать встречи с корсарами.

Наконец заметили парус, но не на юге, а на севере — там, на линии горизонта, полным ходом шла галера. Негры уговаривали Конана сменить курс и захватить корабль, но он отказался. Ему нужен был именно тот, что где-то впереди спешил на юг. Галера на севере видна была и вечером, и наутро — она шла курсом «Смельчака». Не погоня ли это, думал Конан, но с какой стати? Впрочем, по мере приближения к берегам Стигии его охватывало нетерпение. Он твердо знал, что Сердце Аримана похитил жрец Сета. А куда податься жрецу Сета с таким сокровищем, кроме как в Стигию? Негры чувствовали его тревогу и, хотя не знали, в чем дело, работали куда лучше, чем под ударами бича. Они мечтали о кровавых набегах и богатой добыче. Даже уроженцы страны Куш со свойственной их племени жестокостью представляли, как они обдерут своих же соплеменников. Голос крови для них ничего не значил, была бы выгода.

Вскоре рисунок береговой линии изменился, исчезла из поля зрения полоса гор, редкими стали заливы и бухты, но все чаще белели на отдаленных равнинах разбросанные тут и там зиккураты в городах земли Шем.

Потом появились заросли тамаринда, пальмовые рощи стали гуще, буйные зеленые заросли окружали устья рек, впадавших в море. И наконец на южном горизонте показались высокие черные стены и башни города.

Река, впадавшая в море в этом месте, называлась Стиксом и была пограничной, а город носил имя Кеми и был самым крупным портом Стигии, а сейчас и самым главным городом. Король проживал в древнем Луксуре, а Кеми был религиозным центром, хоть и говорили, что подлинная столица жрецов находится в глубине страны, на берегу Стикса, в таинственном покинутом городе.

Погасив огни, «Смельчак» ночью прошел мимо порта и, прежде чем взошло солнце, встал на якорь в небольшой бухте милях в двух от города. Бухту окружали болота, поросшие мангровыми лесами, пальмами и лианами. Здесь было полно змей и крокодилов. Заметить корабль было трудно — это место было знакомо Конану и давало ему приют в его пиратские дни.

Когда они проходили мимо города, мимо его могучих бастионов, то видели свет факелов и слышали глухие удары барабанов. Кораблей в порту было немного, не сравнить с Мессантией. Сила и слава стигийцев не покоились на морском могуществе. У них, конечно, были торговые суда и военные галеры, но мощь сухопутных войск была неизмеримо больше. Кроме того, большинство кораблей вообще не выходило в море и совершало рейсы вверх и вниз по великой реке Стикс.

Стигийцы были народом древним, угрюмым, загадочным, могучим и безжалостным. В старые времена их владения простирались далеко к северу от нынешней границы — в степи страны Шем, к нагорьям, которые населяют теперь жители Офира. Они граничили с древним Ахероном. Но Ахерон пал, и дикие предки гиборийцев, одетые в волчьи шкуры и рогатые шлемы, ринулись на юг и вытеснили из этих земель исконных хозяев. Стигийцы никогда не забывали об этом.

Целый день «Смельчак» простоял на якоре в маленькой бухте. Среди перепутанных ветвей порхали пестрые птицы и ползали искрящиеся змеи. Наконец, под вечер от борта отвалила лодка: наблюдатели заметили стигийского рыбака в плоскодонке.

Рыбак был доставлен на палубу «Смельчака»— длинный, тощий, с посеревшим от страха лицом; люди, схватившие его, слыли на стигийском побережье вурдалаками. На нем ничего не было кроме шелковой набедренной повязки, — ведь в Стигии, впрочем, как и в Гиркании, даже рабы и нищие одеты в шелка, — да еще в лодке валялся плащ, чтобы не мерзнуть ночью.

Рыбак упал на колени перед Конаном, ожидая мучительной смерти.

— Встань на ноги, старина, и перестань дрожать, — нетерпеливо сказал киммериец, не понимавший причины этого страха. — Никто тебя не обидит. Ты лучше скажи мне: не приходила ли в Кеми за последние несколько дней галера из Аргоса — такая черная и быстрая?

— Да, господин, — ответил рыбак. — Не далее, как вчера утром, из далекого путешествия на север вернулся жрец Тутотмес. Говорят, что он побывал в Мессантии.

— И что же он привез из Мессантии?

— К сожалению, мне неведомо, господин.

— А зачем он ходил в Мессантию? — не отставал Конан.

— И этого не ведаю, господин. Кто я такой, чтобы знать замыслы жрецов Сета? Могу сказать только о том, что видел сам или слышал от людей. Говорят, что дошло до нашей страны известие огромной важности, но что за известие — никто не знает. Зато все знают, что жрец Тутотмес сейчас же пустился в путь на своей черной галере. Теперь он вернулся, но что делал он в Аргосе и с каким грузом вернулся, опять же никто не знает, даже моряки с галеры. Люди болтают, что он поссорился с Тот-Амоном, верховным жрецом Сета, что живет в Луксуре, и что он собирает силы, чтобы свергнуть Величайшего. Кто я такой, чтобы знать это? Когда жрецы враждуют, простой человек должен лежать, как малая песчинка, надеясь, что его не затопчут.

Конан даже скривился от таких рабских рассуждений и обратился к своей команде:

— Я один пойду в Кеми и разыщу этого вора Тутотмеса. Этого человека стерегите, но не обижайте. Кром и дьяволы, да перестаньте вы завывать! Или вы думаете, что мы можем войти в порт и взять город приступом? Я пойду один.

Смирив недовольство, он снял свои латы и переоделся в простую одежду рыбака, взял его сандалии и головную повязку. Но не забыл захватить короткий кинжал. Простолюдины в Стигии не имели права носить оружие, а короткий плащ не мог скрыть богатырского меча киммерийца. Ганатанский нож был оружием диких племен пустыни, живших к югу от Стигии, — широкое, тяжелое лезвие из отличной стали, острое, как бритва, и достаточно длинное, чтобы выпустить человеку кишки.

Потом, оставив рыбака под охраной пиратов, он спрыгнул в его лодку.

— Ждите меня до утра, — сказал он. — Если до этого времени я не вернусь — значит, не вернусь вовсе. Тогда быстро уходите на юг, в ваши родные края.

Негры подняли жалобный вопль, но король, высунув голову из-за борта, выругался и восстановил тишину. Потом опустился на дно лодки, взял весла и помчался по волнам с такой скоростью, о которой не мог и мечтать прежний владелец.

17. «Ты убил священного сына Сета!»

Порт Кеми лежал между двумя выходящими в море полосками суши. Конан обогнул южный мыс в такое время, когда стражники могли видеть лодку и рыбака, но хорошенько рассмотреть были уже не в состоянии из-за темноты. Незамеченным он проскользнул между черными боевыми галерами, стоявшими на рейде, и подплыл к массивным каменным ступеням. Лодку он привязал к железному кольцу, и она затерялась среди множества подобных суденышек. Ничего с ней не сделается, приглянуться она может только рыбаку же, а рыбаки не воруют друг у друга.