Брайан Ламли - Источник Страница 48

— Англичанин, ты уже мертв! — крикнул ему Вотский. Он умышленно взял низкий прицел — изуродовать бедра, пах и живот этого парня — и нажал на спусковой крючок. Переключатель стоял на автоматическом огне. Он успел сделать три выстрела перед тем, как палец его соскользнул со спускового крючка, а произошло это потому, что автомат изо всех сил ударил его в грудь и бросил на землю. Вотскому казалось, что грудная клетка вдавилась в легкие и все его ребра переломаны. Возможно, и в самом деле одно-два ребра сломались. Лежа, ощупывая себя, скрежеща зубами и постанывая от боли, он глядел на Джаза. Где-то посередине между ними отчетливо были видны три пули, лежащие на “полу”. Автомат выстрелил их в том смысле, что они вылетели из ствола, но не особенно далеко. А результатом этих выстрелов было три мощных удара подряд, которые можно было сравнить с ударами лошадиных копыт — такого не выдержало даже массивное тело гиганта-русского.

Вотский сделал попытку потянуться за валяющимся и еще дымящимся автоматом, но тот лежал в той стороне, с которой приближался Джаз, что было неудачно. Он напрягся сильнее, но снова без толку. Автомат лежал всего в пятнадцати дюймах от его вытянутых пальцев, — вряд ли это можно назвать большим расстоянием, — но с таким же успехом он мог лежать в миле от него или вообще не существовать. Мотоцикл тоже отлетел неудачно.

Джаз добрался до мотоцикла, поставил его, встал со стороны переднего колеса и выправил ручки, которые слегка сместились при падении. Стоны Вотского он проигнорировал. Затем прокатил машину немножко вперед и поднял автомат русского. И только тогда заговорил.

— В обоих направлениях здесь работают, похоже, только звук и свет, — сказал он. — Мы можем слышать друг друга, разговаривать друг с другом, причем даже если ты находишься впереди меня — у другого конца Врат. Я имею в виду то, что твои слова до меня доберутся. Доберется до меня и твой образ — я вижу тебя. Но пока мы расположены таким образом, как сейчас, никакой твердый предмет не может переместиться в направлении от тебя ко мне. Если бы мы поменялись позициями, я наверняка был бы мертв, но случилось наоборот. Так что ты не можешь повредить мне, Иван, ни пулями, ни палками, ни камнями — ничем. Эти три патрона, — он пнул ногой три отстрелянные гильзы, — они выстрелены твоим автоматом! Если бы ты не так здорово дурел от ненависти, то и сам вполне мог бы сообразить.

Вотский некоторое время размышлял и наконец печально покивал головой. Потом, продолжая держаться за грудь, он сел.

— Тогда давай, кончай со мной быстрее, — сказал он. — Чего ты еще ждешь?

Джаз взглянул на него и состроил гримасу.

— Господи, что же ты за урод! До тебя еще не дошло, что мы, может статься, являемся единственными людьми в этом мире? Ты и я! Не то, чтобы я обожал мужскую компанию, но не могу представить себя убивающим половину человеческого населения планеты просто ради развлечения. В последний раз такое случилось при Каине и Авеле!

Вотский с трудом следовал за логикой Джаза. Он даже не был уверен в том, что это логика.

— Что ты говоришь? — переспросил он.

— Я говорю, что, вопреки здравому смыслу, я решил подарить тебе жизнь, — сообщил ему Джаз. — Понимаешь, я не из таких людей, как ты, не из маниакальных убийц. Вчера в моей камере, окажись ты в моей власти, очень может быть, что дело для тебя обернулось бы по-другому. Причем во всем виноват ты, потому что именно ты довел меня до этого. Но будь я проклят, если я могу убить тебя здесь и сейчас.

Вотский попытался фыркнуть, но у него получился только стон.

— Желтое дерьмо цыплячье, сукин сын... — он рывком встал на ноги.

Джаз опустил автомат и сделал один выстрел между ступнями ног Вотского. Пуля с визгом отрикошетила от земли.

— Палки и камни, — напомнил он, — не могут повредить моим костям, но грязные слова наверняка могут доставить тебе чертовские неприятности!

Он сел на мотоцикл и завел мотор.

— Ты оставляешь меня здесь без оружия? — вдруг встревожился Вотский. — Тогда уж лучше все-таки убей меня!

— Ты найдешь свой автомат, когда доберешься до конца Врат, — сообщил ему Джаз. — Но помни об одном: если я еще когда-нибудь поймаю тебя на том, что ты за мной охотишься, история закончится совсем по-другому. Я не знаю, насколько велик мир, в который мы скоро войдем, но отсюда он выглядит достаточно большим, чтобы вместить хотя бы нас двоих. В общем, решать тебе. Ну, дорогой товарищ, я тебе уже сказал все, что хотел. Надеюсь, нам больше не доведется встретиться.

Он выжал сцепление и проехал мимо Вотского, потом, добавив газа и немножко разогнавшись, ненадолго обернулся. Этот огромный русский наблюдал за его отъездом. Выражение его лица было трудно определить. Джаз вздохнул, дал двигателю побольше оборотов и поехал в направлении освещенной солнцем картины. Но где-то в глубине души он знал, что совершил серьезную ошибку...

Еще одна его ошибка состояла в следующем: он не сумел определить, где заканчивались Врата и начинался лежащий за ними странный мир!

Джаз проехал всего три или четыре минуты, поддерживая скорость двадцать — двадцать пять миль в час, когда без всякого предупреждения пролетел через наружную оболочку сферы. Потому что с этой стороны тоже находилась сфера, и он понял это, уже взлетев в воздух. Неприятным было то, что с этой стороны сфера примыкала к чему-то вроде горловины кратера, край которого был фута на три выше прилегающей территории.

Мотоцикл упал, Джаз тоже — сумев при этом каким-то образом увернуться от машины, и оба предмета столкнулись с жесткой почвой, покрытой разбросанными камнями. Какое-то время Джаз лежал ошеломленный, приводя свои чувства в порядок. Потом он сел и стал осматриваться. И только тогда понял, как ему повезло.

Ослепительно белая сфера была футов тридцати в диаметре, а вокруг нее, пронизывая землю и стенки кратера, в радиусе семидесяти футов повсюду виднелись знакомые “червоточины” в магмассе. Джаз приземлился между двух таких дыр и понимал, что лишь по чистой случайности не угодил головой в одну из них. Стены этих туннелей были гладкими, как стекло. Они опускались почти перпендикулярно, а глубина их была совершенно неизвестна. Попав туда, было бы чертовски трудно выбраться.

Джаз бросил еще один взгляд на сферу и вновь отвернулся от ее ослепительного сияния. Гигантский светящийся шар для гольфа, попавший в мокрую лунку и оставленный здесь на просушку, — вот как это выглядело.

— Но кто, черт возьми, загнал его сюда? — пробормотал Джаз. — И почему он не прокричал: “Эй, впереди, поберегись!”?

Ой встал, ощупал себя и обнаружил только царапины и шишки. Потом, несмотря на то, что ему хотелось просто стоять и глазеть на удивительный мир, открывшийся ему, он подошел к мотоциклу и стал исследовать его повреждения. Передняя вилка была сильно погнута, и колесо в ней заклинило намертво. Если бы у него был гаечный ключ и он мог бы снять колесо, тогда, возможно, ему удалось бы выпрямить плечи вилки, используя грубую силу, но... гаечного ключа у него не было.