Александр Мазин - Я – инквизитор Страница 67

— Ну а вы, батюшка? — спросила хозяйка у отца Егория. — День сегодня не постный, разве нет?

— Я не голоден, — сказал отец Егорий.

— Ой ли? А подумать можно — боитесь. Не бойтесь, не отравлю! И не заколдую! — Она рассмеялась. — Вот герой, — Антонина кивнула на Ласковина, — он-то знает: сначала у Бабы Яги завтрак стребуй, а потом за горло бери! Похожа я на Бабу Ягу, батюшка? — И подбоченясь, с вызовом, засмеялась. Не для Игоря Саввича — для Андрея.

Чем-то все же она напоминала Потмакову ту, лысую. Но Бог молчал, и, пробормотав: «Смехи да хихи…» — отец Егорий сел за стол. Упорствовать было глупо, а выглядеть глупо Игорь Саввич не любил.

«А у нее хорошая фигура, — отметил Ласковин. — И лицом недурна. Вот только подать себя не умеет. Или не хочет?»

Блины оказались замечательные, нежные, с вишневым вареньем — сущий деликатес. Андрей и не заметил, как умял полную дюжину. Да и отец Егорий не очень-то отстал. Хозяйка глядела с удовольствием, с улыбкой.

Лицо у нее было неяркое, скуластое, глаза невелики, но живые, блестящие, с «игрой», как агаты. Волосы темно-русые собраны на затылке узлом, попросту. И никакой косметики, хотя, если б ей подчернить брови и ресницы, хуже не было бы. Неярка, но кожа хорошая и шея длинная. По закрытому вороту платья — орнамент из розовых цветков в тон обоям и мебельным чехлам.

«Если ей и за тридцать, то совсем чуть-чуть», — подумал Ласковин, любуясь гладкой шеей хозяйки.

— Как тебя величать? — спросил отец Егорий. «Как стыдно! — спохватился Ласковин. — Мы ведь даже не представились!»

— А то не знаете? — улыбнулась женщина. — Антониной!

— А по отчеству?

— Сергеевной! — И хихикнула.

— Игорь Саввич! — сказал Потмаков. — А друг мой — Андрей Александрович!

— А по чину кто? — дразня, спросила Антонина. — Друг ваш, — «глазки» в сторону Андрея, — диакон, должно быть. А уж вы-то не меньше как иерей?

— Не угадали! — отрезал отец Егорий. — А вот расскажи-ка мне, Антонина Сергеевна, чем ты живешь?

— Чем Бог пошлет! — Она снова рассмеялась.

И смех этот Ласковину почему-то не понравился. — А есть у вас право вопросы мне задавать?

— Не отвечай, неволить не будем, — сказал отец Егорий.

— Да ладно. — Хозяйка махнула рукой. — Не вы первые. Отвечу. Раз уж такие симпатичные ко мне пожаловали! Людям я помогаю. Кого — от болезни, кого — от жизни нерадостной лечу. Порчу снимаю, учу, как здоровье укрепить. Только вам, вижу, ни здоровья, ни доброты не требуется!

— На здоровье пока не жалуемся, — сказал Игорь Саввич. — От порчи же нас Бог защитит да святые праведники. А вот доброта, она всем нужна, какая — вот в чем вопрос?

Но говорил он мягко, спокойно, принявши решение не обижать женщину, пока не обличил ее Бог в сатанинском служении.

— Могу вам судьбу открыть, — лукаво предложила Антонина. — Какую пожелаете: прошлую, будущую…

— Судьбу узнавать — Бога гневить, — все еще добродушно возразил Игорь Саввич. — Не нужно нам это.

— Вам-то, может, и не нужно, а вот Андрею Александровичу очень может пригодиться. И не столько будущую, сколько прошлую. Интересное у него прош-лое, батюшка, ой интересное!

— Не искушай! — буркнул отец Егорий, сразу позабыв о своем намерении держаться по-доброму, когда ведьма, как ему показалось, «нацелилась» на Андрея. — Ходят слухи, ты колдовством занимаешься? Зелье приворотное, прочее непотребство!

— Законом не воспрещается! — отрезала Антонина. — А от моих зелий еще никто не пострадал!

— Как знать!

— А ты спроси! — сердито, но не повышая голоса ответила женщина.

— А там у тебя что? — Отец Егорий мотнул головой в сторону запертой двери. — Алтарь сатанинский?

Лицо женщины окаменело.

— Спальня у меня там, — ответила она после паузы. — Спальня! Желаешь взглянуть?

Прежде чем отец Егорий успел ответить, она поднялась и распахнула указанную дверь.

В проеме видна была широкая кровать, застеленная пледом, лампа у изголовья. Ничего неприличного, а все-таки и у отца Егория, и у Андрея появилось ощущение неприличия. Словно под юбку хозяйке заглянули. Правда, к чувству этому оба отнеслись по-разному.

— Вот что, гости дорогие, — все тем же негромким и злым голосом проговорила хозяйка. — Раз дела у вас ко мне нет — прошу на выход!

Отец Егорий поднялся. Андрей видел, что он сердит, но не находит повода излить свой гнев.

«Значит, не нашего поля дичь», — подумал Ласковин.

Мысль, что против этой женщины у них ничего нет, была приятна.

— Сколько мы должны за визит? — грубо спросил Игорь Саввич. Отомстил.

— А я денег не беру! — отрезала Антонина. — Ни у кого не беру. Что подарят — возьму. Да только не у тебя. Злой ты, Игорь Саввич! И деньги твои злые!

Отец Егорий ничего не ответил, вышел в прихожую.

— А мои? — спросил негромко Ласковин. — Тоже злые?

Это было не совсем честно по отношению к отцу Егорию, но нельзя же так, по-свински!

Антонина бросила на него испытующий взгляд, поняла, что шутит, и лицом немного смягчилась.

— Спасибо, — поблагодарил Ласковин. — Блины вкусные. Очень.

— Не сердитесь, Андрей Александрович, что я вас выставила, — шепотом сказала Антонина. — Друг ваш очень меня рассердил. Будет время — заглядывайте. Прошлое у вас и впрямь интересное. Многое узнаете.

— Да я и так его знаю, — улыбнулся Андрей.

— Ой не знаете, — лукаво отозвалась женщина. — Разве — самым краешком. Это ведь не то прошлое, что после рождения, а то прошлое, что — до! Заглядывайте, Андрей! Зимой я обычно дома. — И подтолкнула его в коридор, не дав возможности ответить.

— Ну как? — на всякий случай спросил Ласковин, когда они спускались по лестнице. — Чисто?

— Бог знает, — неопределенно ответил отец Егорий. — Будет время — откроется. Может, еще разок наведаемся.

— Я не против, — сказал Ласковин. — Готовит она хорошо! — И засмеялся.

Они вышли из подъезда, и обрадованный ветер взвил вокруг них карусель колючих льдинок.

— Надо было Петю взять, — сказал Ласковин. — А то что он голодный сидит?

— Нечего его в наши дела мешать! — отрезал отец Егорий.

— Ну а теперь, когда вы ее проверили? — поддразнил Андрей. — Блины там еще остались!

— А ты ему предложи! — усмехнулся Игорь Саввич. — Только как бы тебе самому машину назад вести не пришлось: женщина одинокая, народ вы слабый, грешный…

— Нет уж! — сказал Ласковин. — Дома поест.

В такую погоду я предпочитаю на заднем сиденье спать!

— Все-таки я к священнику здешнему наведаюсь, — сказал отец Егорий. — Завтра.