Кристина Гросс-Ло - Родители без границ. Секреты воспитания со всего мира

Кристина Гросс-Ло

Родители без границ

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Бенджамину, Дэниелу, Мие и Аннабель

Предисловие

Все мы хотим для своих детей самого лучшего. Но что это означает? Роберт Левин, знаменитый антрополог из Гарварда, установил, что родители, в какой бы стране мира они ни жили, ставят перед собой три главные задачи. Первая – обеспечить потомству выживание. Для тех, кто более или менее уверен в завтрашнем дне, следующей важной задачей становится обучение ребенка базовым навыкам, необходимым для экономической самостоятельности в будущем. И наконец, почти всем родителям свойственно желание воспитать человека, который будет разделять культурные ценности общества и сумеет найти в нем свое место.

Я долгое время сомневалась, что смогу иметь детей. До зачатия первого ребенка мы с моим мужем Дэвидом познали горечь бесплодия. Но я всегда любила детей и очень хотела стать матерью. Во время беременности я почти не думала о том, что будет потом, у меня были куда более серьезные причины для беспокойства. На седьмом месяце возник риск потери ребенка. Но, когда я взяла на руки крохотного Бенджамина, заглянула в его огромные карие глаза и погладила темный пушок на голове, меня охватило невероятно мощное, почти звериное желание защищать и оберегать это существо. В тот миг я впервые задумалась, какая мать из меня получится и как я должна воспитывать ребенка, чтобы он не только выжил, но и преуспел в жизни.

Мои родители иммигрировали в США из Южной Кореи в 1968 году, незадолго до моего рождения. Детство я провела в небольшом городке в Пенсильвании, балансируя на грани двух культур. Мои родители стремились сохранить традиции корейского воспитания: мы ели палочками; на столе всегда стояли рис, морская капуста и острая капуста кимчи, меня приучили не называть взрослых просто по имени и с почтением относиться к старшим родственникам. Мама с папой придавали огромное значение образованию и в том, что касалось учебы, не давали нам никаких поблажек. Зато в остальном они отличались широтой взглядов: мы играли в золотоискателей в заливе, придумывали себе костюмы на Хэллоуин, смотрели с друзьями фильмы, ели то, что нам нравилось, и читали те книжки, которые были нам интересны.

У моих родителей, подобно многим иммигрантам, были серьезные поводы для волнений. Они страстно желали, чтобы мы прижились и добились успеха в новой стране. Помню, как они шепотом обсуждали, не записать ли нас на какие-то дополнительные курсы, и вместе с другими корейцами-иммигрантами пытались разобраться в незнакомой системе образования. В школе я была одной из немногих учениц азиатского происхождения, и культурные различия порой сбивали меня с толку. Но, подобно многим американцам моего поколения, я с восторгом вспоминаю, какой свободой, утраченной ныне, пользовались тогда дети. Родители возлагали на нас большие надежды, но не мешали нам играть, изучать мир и просто жить. Они старались дать нам все самое лучшее. Они верили, что мы добьемся успеха. И не стремились изменить нас или подогнать под шаблон.

Студенткой я несколько раз ездила в Японию: сначала для изучения японского, потом для работы над диссертацией по истории Восточной Азии. В небольшой деревеньке у подножия гор я познакомилась с Дэвидом, который, как и я, приехал учить язык. Вернувшись в США, мы решили пожениться; уже тогда мы знали, что наверняка когда-нибудь вернемся в Японию и, возможно, даже будем растить там наших детей. В то же время я понимала, что на нашу семейную жизнь непременно повлияют как мое корейско-американское воспитание, так и еврейско-американские корни мужа.

Сейчас у меня четверо детей – все страхи по поводу бесплодия, к счастью, остались в прошлом. Материнство открыло мне глаза на то, как много решений приходится принимать родителям и как порой сложно сделать выбор.

До рождения детей я знала все наперед. Я не дам им питаться фастфудом и смотреть этот ужасный телевизор. Если в нашем доме будут царить мир и гармония, они не станут интересоваться оружием и всем, что связано с войной. А я – внимательная, терпеливая и чуткая мама, – обеспечу им надежный тыл.

Когда мы переехали в Токио, Бенджамину исполнилось пять, а Дэниелу три года. У меня были свои методы воспитания, которые я усвоила в Америке и которые считала единственно верными. Я не отказалась от своих принципов и после того, как – уже в Японии – родились наши дочки, Миа и Аннабел. В США я четко усвоила, что желания детей стоят на первом месте, что родители должны предоставить им максимально широкий выбор и как можно больше хвалить их, чтобы они поверили в свои силы. Подобно другим американским родителям, я старательно оберегала своих малышей от любых опасностей и старалась, чтобы они проводили время «с пользой», то есть играла с ними (а если не успевала, то мучилась чувством вины). Я тщательно подбирала игрушки и развивающие игры, старалась подготовить детей к общению и разногласиям с другими детьми, заступалась за них перед воспитателями, тренерами и учителями. В общем, изо всех сил старалась быть лучшей мамой на свете.

Но, когда мои дети пошли в японскую школу, а мы перезнакомились с родителями их одноклассников, я поняла, что существует иной подход к воспитанию, куда более эффективный, чем наш. Японские мамы искренне удивлялись тому, что я запрещаю сыновьям есть сладкое, решаю, что им можно смотреть по телевизору, а что нет, и постоянно слежу за их поведением. Мои японские подруги не вмешивались в отношения детей со сверстниками, считая неусыпный контроль излишним. Вопрос о том, предоставляют ли они детям все возможности для гармоничного развития, их вообще не волновал. Но, несмотря на все это, маленькие японцы показались мне поразительно уравновешенными, самостоятельными и вежливыми. По сравнению с американскими японские методы воспитания выглядят и слишком строгими, и слишком мягкими, но факт остается фактом – детям они идут только на пользу.

И тогда меня осенило: все принципы и установки, которые я считала неоспоримыми, основывались исключительно на культурных стереотипах. Эта мысль навсегда изменила мое отношение к воспитанию. Прежде я считала американскую стратегию воспитания самой лучшей и прогрессивной. Но оказалось, что я была не вполне права. Наши методы хороши для нас, потому что они направлены на развитие качеств (креативности, искренности, неординарности), которые мы ставим высоко и которые отражают ценности нашей культуры (равенство и материальный успех). Учитывая нашу недавнюю историю, можно сказать, что современный подход к воспитанию – вполне закономерная реакция на предшествующие эпохи, когда действовало правило: ребенок должен всегда быть на глазах, но так, чтобы его не было слышно. О правах детей речи и вовсе не шло.

Конечно, все семьи разные, и, размышляя о стилях воспитания, не надо забывать о классовом, географическом, религиозном и этническом факторах. У каждого ребенка свое, совершенно уникальное детство. И все же у многих из нас, особенно у тех, кто принадлежит к среднему классу и считает, что его сын или дочь обязательно должны получить высшее образование, есть четкое представление о том, что значит быть «хорошим родителем». Этой стратегии воспитания по большей части и посвящена моя книга.

Здраво оценить эту стратегию можно лишь со стороны. Именно это и произошло со мной: я не замечала ни своей чрезмерной опеки, ни помешательства на раннем развитии, пока не поняла, что японские друзья смотрят на меня с удивлением. Им мое поведение казалось ненормальным. Почему я не даю детям спокойно играть на площадке? Зачем постоянно пристаю к ним с вопросом о том, как они себя чувствуют? Для чего по любому поводу устраиваю с ними торг? Почему не пускаю в поход с ночевкой со старшей группой детсада?

В США я вернулась другим человеком – и другим родителем. Папаша, бурно хвалящий сынишку за то, что тот прокатился на карусели, вызывал у меня недоумение. Ему-то казалось, что он ведет себя абсолютно нормально, но я видела в его восторгах фальшь и наигрыш, хотя пару лет назад сама вела бы себя точно так же. Но теперь, вооруженная опытом воспитания детей в другой стране, я смотрела на все это другими глазами.

И все же в современном американском воспитании есть свои плюсы. За два года работы над этой книгой – не считая десяти лет сбора материала – я вполне их оценила. Мы учим детей тому, что все люди разные и надо быть терпимым к тем, кто на тебя не похож. Мы учим их не бояться отстаивать социальную справедливость. Мне нравится стремление американцев поощрять в детях изобретательность и веру в себя. Мы уважаем индивидуальность каждого ребенка и стараемся развивать в нем креативность, самостоятельность и независимость – качества, которые помогут ему в жизни.