В. Гитин - Их нравы

В. Гитин

Их нравы

(C) Собаки: очевидное и невероятное

Наши четвероногие друзья, как и люди, бывают добрыми и злыми, уравновешенными и нервными, независимыми гордецами и жалкими подхалимами, рассудительными умницами и самоуверенными глупцами.

Мы не случайно употребляем прилагательное «собачий», оценивая те или иные поступки и качества окружающих нас людей. Сколько раз приходилось слышать, как один мужчина говорил другому: «Она предана мне, как собака».

В то же время женщина, характеризуя своего мужа, зачастую жалуется подруге: «Он злобен, как пес».

Наш бытовой лексикон изобилует такими понятиями, как «собачий нюх», «собачье чутье», «собачья верность», «собачья грызня», «бешеная собака», «сукин сын», «кобель» и так далее. В одних случаях эти эпитеты носят оттенок завистливости, в других — уважения, в третьих — презрения, но так или иначе мы, оценивая многие свои проявления, соотносим себя с «меньшими братьями», не без причины признав в них духовную родню.

Характеризуя собачьи нравы, нельзя не учитывать психологические особенности различных человеческих темпераментов, которые могут быть вполне применимы к темпераментам наших четвероногих любимцев.

Древнегреческий врач Гиппократ (V в. до н.э.) утверждал, что поведение человека в немалой степени обусловлено соотношением в его организме четырех жидкостей. В дальнейшем названия этих жидкостей легли в основу определений основных типов темпераментов.

Сангвиник — от слова «сангуиз», что означает «кровь» — живой, подвижный. Как писал И.П. Павлов; «горячий, очень продуктивный деятель, но лишь тогда, когда у него много интересного дела, т. е. постоянное возбуждение». Он постоянно стремится к смене впечатлений. Неудачи и неприятности переживает сравнительно легко. Настроения у сангвиника, как правило, весьма изменчивы, но среди них преобладает чувство душевного равновесия.

Холерик — от слова «холе», что означает «желчь» — нетерпелив, быстр, порывист. Отличается высокой реактивностью. Быстрый темп переживаний. Он неуравновешен, склонен к эмоциональным вспышкам и резкой смене настроений, ярок и вспыльчив. Французский писатель Стендаль так охарактеризовал холерика: «Пламя, пожирающее человека желчного темперамента, порождает мысли и влечения более самодовлеющие, более исключительные, более непостоянные… Лишь при великих движениях, когда опасность или трудность требуют от него всех его сил, когда он ежеминутно осознает эту опасность и трудность, только тогда подобный человек может наслаждаться бытием».

Флегматик — от слова «флегма», что означает «слизь» — тип спокойный до медлительности и уравновешенный до полной невозмутимости. Внешние проявления у флегматика крайне сдержаны, впрочем, как и внутренняя активность.

Меланхолик — от слова «мелайнахоле» или «черная желчь» — склонен к глубоким переживаниям, болезненно чувствителен, легко раним и замкнут. Меланхолики чрезвычайно мнительны и обидчивы, склонны видеть в окружающих явлениях скрытую угрозу.

Разумеется, эти типы темпераментов далеко не всегда встречаются в чистом, лабораторном виде, но Они являются той почвой, на которой произрастает пышное многоцветие человеческих характеров.

Но только ли человеческих?

Разве все наши четвероногие друзья одинаково резвы или одинаково медлительны? Разве у них одинаковая скорость реакции, одинаково адекватная оценка окружающих явлений?

Даже поверхностное знакомство с собачьим миром подсказывает определенно отрицательные ответы на эти вопросы.

Собаки бывают и неуемными холериками, и уравновешенными сангвиниками, и «отмороженными» флегматиками, и мнительно-обидчивыми меланхоликами, разумеется; в своем, собачьем плане, но никто и не настаивает на отождествлении психики человека и собаки».

К тем же аналогиям мы приходим, анализируя характер собаки, то есть сочетание психических особенностей, определяющих своеобразие ее поведения.

Так же, как и человеческий, характер собаки представляет собой комплекс определенных черт, выражающих направленность сознания, уровень интеллекта, силы воли и эмоций.

Характер представляет собой сложное взаимодействие статики и динамики. С одной стороны, есть черты характера, определяемые генетическим кодом, породой собаки и особенностями воспитания в раннем возрасте, а с другой стороны влиянием окружающей среды в процессе взросления, благоприобретенными знаниями и навыками.

Огромное значение в процессе формирования характера собаки имеет психологическая установка, которая формирует состояние готовности к реагированию тем или иным образом на внешние раздражители, готовности к определенной деятельности, например, к охоте на водоплавающую птицу, или на охрану территории, или на розыск.

Характер собаки, являющийся источником ее поведенческих особенностей, в свою очередь обусловлен теми или иными ответвлениями генеалогических корней, уходящих в глубь веков и тысячелетий.

По мнению выдающегося австрийского зоопсихолога, лауреата Нобелевской премии Конрада Лоренца, который является одним из создателей этологии, науки о поведении животных, наши четвероногие друзья имеют двух диких предков, каждый из которых стал источником развития шакальей и волчьей разновидностей собак. Эти разновидности, конечно, не сохранили чистоту крови в ходе своей эволюции, но, тем не менее, обладают как внешними, так и психологическими различиями, изначально характеризующими шакалов и волков.

Эту точку зрения оспаривают некоторые известные зоопсихологи, в том числе Ерни Бергман, настаивая на сугубо — «волчьем» происхождении собаки. В качестве ведущего аргумента они приводят факт принципиального различия в строении черепов собаки и шакала, в то время как черепа собаки и волка схожи по многим параметрам.

Вместе с тем Фернан Мери в своей книге «Собака и ее тайны» убедительно настаивает и на третьем источнике эволюции собаки — лисьем.

Собственно, принципиальных различий между этими представителями одного отряда и вида животного мира не наблюдается, по крайней мере, явной несовместимости биологических и поведенческих особенностей.

Кстати, в Древнем Риме шакалов называли «золотыми волками».

Результаты многолетних наблюдений за поведением собак настойчиво утверждают версию двух (основных) источников их происхождения: шакальего и волчьего.

Как известно, поведение диких зверей во многом обусловлено характером потребляемой ими пищи и способом ее добычи.

И шакалы, и волки — хищные животные, питающиеся мясом, но способы добычи у тех и других принципиально различны.

Шакал утоляет свой голод падалью, попросту говоря, тем, что плохо лежит и что не требуется добывать в бою после долгого и изнурительного преследования, как это делают волки.

И те, и другие — стайные животные, но если шакалы, образно говоря, являются бродячей бандой мародеров, в которой требования дисциплины сводятся лишь к порядку, распределения бросовой добычи, то у волков — летучего отряда дерзких и самоотверженных бойцов — дисциплина совершенно иная.

Она основана на четком взаимодействии и безусловном подчинении вожаку, что является непреложным условием не только успешной охоты, но самого существования стаи.

Жестокие, но по-своему справедливые законы волчьей стаи, которые с генетической памятью унаследованы современными потомками волков, в значительной степени определяют особенности их поведения, Собаки с волчьей родословной лишены какой бы то ни было инфантильности или рабской покорности хозяину. Он них — вожак, причем, не столько номинальный, сколько доказавший своими психофизическими данными право повелевать и вершить суд над рядовыми членами стаи. Он суров и справедлив, он всегда придет на помощь тому, кто в ней нуждается, и всегда накажет того, кто нарушил волчьи законы…

«Волчонок никогда еще не видел человека, но инстинктивно осознал все его могущество. Где-то в глубине его сознания возникла уверенность, что это живое существо отвоевало себе право первенства у всех остальных обитателей Северной глуши. На человека сейчас смотрела не одна пара глаз — на него уставились глаза всех предков волчонка, круживших в темноте вокруг бесчисленных зимних стоянок, приглядывающихся издали, из-за густых зарослей, к странному двуногому существу, которое стало властителем над всеми другими живыми существами. Волчонок очутился в плену у своих предков, в плену благоговейного страха, рожденного вековой борьбой и опытом, накопленным поколениями. Это наследие подавило волка, который был всего-навсего волчонком. Будь он постарше, он бы убежал. Но сейчас он припал к земле, скованный страхом и готовый изъявить ту покорность, с которой его отдаленный предок шел к человеку, чтобы погреться у разведенного им костра».