Владимир Шатаев - Категория трудности Страница 30

ГЛАВА XIII. С ОБРАТНЫМ ЗНАКОМ

Самолет поднялся над Тетонскими горами и понес нас на запад, к побережью Тихого океана, в столицу штата Вашингтон Сиэтл. Отсюда рукой подать до Такомы, в районе которой мы поднялись на одну из главных вершин Каскадных гор — Рейнир, высотой 4392 метра. По нашим памирским понятиям — пустяк, пригорок. Однако читатель, вероятно, уже понял, что американский альпинизм отличает вовсе не высота. У него своя характерность — сложный рельеф, где на каждом шагу попадаются скальные иглы, башни...

Я не стану описывать это восхождение именно потому, что оно прошло для меня (и для всей группы) благополучно. Слишком благополучно, чтобы быть интересным. К тому же событий много, а места на бумаге мало. Приходится говорить о самом главном. Оценку этого восхождения американцы дали в одной из своих газет под заголовком «Советские взбегают на вершину Рейнир». ...Снова самолет. Курс на юг. Навстречу тому альпинизму, о котором мы много слышали, который пытались представить — обязаны были представить — и к которому не слишком напряженное воображение приблизило нас не более, чем театральный бинокль к луне.

Калифорния. Окленд. Среди встречающих — владелец бюро путешествий, один из руководителей альпинистского района, член ААК Алан Стэк и молодой человек, привлекший наше внимание своей немыслимой для альпиниста юностью — на вид ему лет семнадцать, не более — и могучим телосложением. Это Майк Уорбертон, один из сильнейших горопроходцев Америки, начавший свою восходительскую жизнь, как выяснилось, с десяти лет.

Радушная встреча. Размещение по квартирам. Обед «в честь...». Ужин «в честь...». Осмотр офиса Алана Стэка. Показ слайдов. Объект нашего внимания носит знаменитое имя Эль-Капитан. Американцы называют эту гору по-свойски: Эль-Кап. Сейчас я вижу перед собой это чудище, и у меня язык не поворачивается, чтобы именовать его столь панибратски. Я говорю себе: прежде чем похлопывать по плечу, нужно сперва до него дотянуться. Картографы могли бы считать его малышом — перепад высоты от подножия до верхушки немногим более километра. На альпинистов эта громада производит впечатление не менее грандиозное, чем гималайские гиганты. Это оттого, что есть возможность вплотную подходить к его стенам. Верхнее ребро километровой башни, похожей на небоскреб, теряется где-то в небе. Представьте себе небоскреб без малого в четыреста этажей. Вообразите, что вы смотрите глазами человека, который должен подняться на его крышу по гладкой, отвесной стене. Как только вам это удастся, считайте, что вы получили треть впечатления, которое переживает альпинист, находясь у основания этой махины. Треть! Потому что две трети создают другие особенности...

Даже со слайда он затронул наши души. Вид столь внушительный, что вызвал неуместные предательские возгласы изумления. Неуместные, поскольку они противоречили заранее продуманной нами тактике поведения: ничему не удивляться и делать вид, что это нам не впервой, бывало и похлестче. У нас на это имелись основания. В предыдущих районах доброжелательные американцы предупредили нас, что в Иесемитах (Иесемитский национальный парк) местные распорядители постараются сделать все возможное, чтобы мы отказались от попытки подняться на Эль-Капитан. Такую политику они проводят по отношению к большинству претендентов на эту вершину. Почему? У меня есть на этот счет по меньшей мере две версии. Во-первых, берегут маршруты — их девственность, естество, рельеф, представляющий восходительский интерес. Но, я думаю, и другое.

Здесь, на Эль-Капитане, жизнь заставляет администрацию местного отделения ААК корректировать положение о «свободном альпинизме» — кому куда вздумалось, туда и пошел. Чувство гуманизма понуждает ее пользоваться доморощенными методами спасения безумцев от гибели. Я в этом убежден, ибо никогда не поверю, что альпинист способен равнодушно смотреть, как растет число жертв, сидеть сложа руки, зная о причинах этого роста. (В скобках оговорю, что в сезон нашего визита в Штаты жертвами сей горы стали еще шесть человек.)

Здесь хозяева района, упорно продолжая считать принципы западного альпинизма единственно правильными, не менее упорно ведут борьбу именно с ними — ставят рогатки новоиспеченным наивным выпускникам двухдневных школ на пути к роковому, но логическому, естественному исходу. Справедлив вопрос: нам-то чего бояться? Мы не новички. Американцы достаточно высоко оценили наше искусство. Какой смысл препятствовать нам? Может, из боязни, что чужестранцам нет резона беречь их национальное достояние? Им, дескать, лишь бы на вершину забраться, а после хоть трава не расти, испакостят маршрут и уедут. Все, конечно, может быть. Но... сомневаюсь. Мы встречались с умными людьми, с тонкими психологами. Они прекрасно видели, с кем имеют дело, понимали, что дорожим своей репутацией и не пойдем на столь низкие дела. Это мнение о нас так или иначе неоднократно высказывалось в печати. Причина скорее всего другая. Несмотря на положительную оценку восходительского опыта советских, они знали, что здесь, в условиях калифорнийского климата, мы все-таки новички, что столкнемся с новым, незнакомым видом восходительства — альпинизмом «с обратным знаком». В беседах с Аланом Стэком, Раффи Бедауном и друми лидерами Йесемитского отделения клуба я почувствовал, что они не ставят перед собой цели во что бы то не стало закрыть нам дорогу на Эль-Капитан (захотели бы — не пустили!). Нам просто предлагали сперва попробовать блюдо на вкус и решить, подойдет ли, по зубам ли? Нас немного помурыжили, чтобы насторожить: «Это, мол, Эль-Капитан! Хорошо подумайте, прежде чем решитесь.» Их можно понять. В конце концов, они несли и некоторую политическую ответственность за нас. Случись что-нибудь, их могли упрекнуть: не объяснили, не показали, не убедили!

Принимали нас сердечно. Старались не уступить знаменитому русскому хлебосольству. И, по-моему, им это удалось. Устраивали пикники на открытом воздухе, возили на званые обеды, и каждый старался «заманить» советских к себе домой. 19 сентября мы были в гостях у Алана Стэка. Он выбрал минуту, чтобы поговорить о серьезных вещах, и взял, что называется, быка за рога, тут же предложив нам для начала подняться на небольшую тренировочную вершину. Мы сразу поняли: началось!

— Мы бы с удовольствием излазили все ваши скалы, — ответил Толя Непомнящий, — но вы же знаете, у нас нет для этого времени. Через десять дней мы должны вернуться в Нью-Йорк и оттуда вылететь в Советский Союз.

— Но спешить надо медленно, или, как у вас говорят, тише едешь — дальше будешь. Я полагаю, вы сэкономите много времени на самом маршруте, если предварительно внизу отработаете отдельные его элементы. Мне хотелось, чтобы вы поняли: маршруты Эль-Капитана, как выражаются музыканты, не читают с листа. Все, кому удалось подняться на его вершину, сначала долго тренировались внизу, отрабатывали аналоги отдельных его участков. Мы знаем каждый метр стены. Это дало нам возможность смоделировать внизу все ее подробности. Для каждой отыскалось подобие в окружающих микроскалах. Эль-Капитан — это всегда проблема, к решению которой надо готовиться даже нам, людям, прошагавшим почти все его основные дороги.

— Но вы забываете, — сказал Слава Онищенко, — что мы не вчерашние выпускники вашей двухдневной школы. Я не думаю, что в рельефе Эль-Капитана нашлось что-либо такое, чего не пришлось бы нам встречать, скажем, на том же Кавказе.

— О! Я очень высокого мнения о вашей квалификации. Охотно верю, что вам приходилось иметь дело и с более трудными элементами. Но здесь другие условия. Сверху восходителя буквально плавит солнце, а снизу словно на сковородке, поджаривают раскаленные камни. К ним невозможно притронуться голой рукой — тут же ожог! Это самый настоящий классический ад, где грешников ко всему мучает еще и страшная жажда!

Я лихорадочно думал: как быть? Согласиться с такой программой — значит наверняка отказаться от основного восхождения. Группа не успеет вложиться в пять-шесть дней, которые останутся после тренировочных выходов. Рискнуть? А потом пройдет срок, и придется уходить из-под самой вершины. Пустые труды, реки пота! Нет, план Стэка — это отказ от Эль-Капитана. И дело только в нехватке времени.

Я видел эти самые скальные фрагменты в отрогах массива: аналоги сложнее натуры. На них пойдет уйма сил. Верный забой мышц! И не только мышц — что самое главное: мозгов! Волшебное превращение психики — из кошки в мышку. Парни начнут воротить друг от друга глаза и ждать, кто первый скажет: провались он, их Эль-Кап! Скорей бы домой! Нужно по меньшей мере два-три дня отдыха, чтобы вернуться к прежнему строю мышления, к прежнему восприятию жизни. Нет, вариант Стэка не годится. Но Алан прав: он объясняет, что нужно делать тем, кто хочет побывать на вершине. Метод есть метод. А наш расклад времени — это вопрос нашего невезения.