Мари Арнтцен - Дресс-код. Голая правда о моде

Мари Гринде Арнтцен

Дресс-код. Голая правда о моде

Mari Grinde Arntzen

Kleskoden. Den nakne sannheten om mote

Forlaget Manifest

Данное издание осуществлено в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и ООО «Ад Маргинем Пресс»

This translation has been published with the financial support of NORLA

Перевод – Евгения Воробьева

Редактор – Карина Бычкова

Иллюстратор – Кася Денисевич

Оформление – ABCdesign

© 2013, Forlaget Manifest AS

© Воробьева Е., перевод, 2017

© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2017

© Фонд развития и поддержки искусства «АЙРИС» / IRIS Foundation, 2017

Предисловие

Я нашла синюю бархатную ленту в ящике маминого туалетного столика. На дворе стояли 1970-е, мне было лет пять, и жили мы в норвежском рабочем городке. Магазинов одежды в городе имелось не много, и их ассортимент был рассчитан скорее на пожилую публику. Я не читала газет и журналов, только смотрела детский телеканал по полчаса в день. Пара плакатов с шампунями в супермаркете – вот и вся реклама, которую я знала. И все же поняла, что бархатная лента – это стильно. И повязала ее на шею, словно украшение, как было модно в то время. Таково мое первое воспоминание о моде – как о чем-то совершенно естественном.

Эта книга появилась вследствие любопытства, возникшего у меня много лет спустя. Чего я только не изучала: экологию и охрану дикой природы, основы гуманитарной деятельности, социальную антропологию и журналистику. Но когда решила работать журналистом, стала писать о моде. Поначалу меня захватили ее красота и непредсказуемость. А затем начали появляться вопросы. Почему мы тратим столько времени и денег на наряды? Зачем нужно хорошо выглядеть? Почему мода так быстро меняется?

Я создавала статьи. Звонила исследователям, работавшим в Великобритании, Швеции, Дании и США. Пыталась найти ответы. Я вошла в академические круги, где обращались с модой совсем не так, как я привыкла, живя в Норвегии. Выяснилось, что она совсем не тщеславна и вовсе не поверхностна. Мода – это метод исследования общества, инструмент, позволяющий понять человека, а также визуальная форма коммуникации. Я решила написать книгу о том, что мода – одновременно язык, власть и средство самопознания. Мне захотелось снять с нее все облачения – слой за слоем – чтобы увидеть суть этого явления, бизнеса и искусства. Однако я нашла больше, чем ожидала. Правда о человеческом стремлении к красоте оказалась неприглядной.

В 1992 году в Рио-де-Жанейро на конференции ООН по окружающей среде и развитию прозвучало предупреждение: уровень потребления, присущий обеспеченным людям во всем мире, слишком высок. Человечеству грозит глобальное потепление, которое повлечет за собой резкое изменение климата, природные катаклизмы, голод и смерть. Чтобы предотвратить катастрофу, необходимо повлиять на уровень потребления. Но он не снижается, а напротив – неуклонно идет вверх. В Норвегии, например, он вырос в первую очередь за счет индустрии моды – создания вещей, предназначенных лишь для того, чтобы украшать наше тело и радовать глаз.

Сегодня мы покупаем в два раза больше одежды, чем двадцать лет назад. Цены упали вдвое. Наши шкафы забиты образчиками дешевой моды. Плохое качество и вредное производство не делают нас менее падкими на низкую цену. Равно как и скандалы и разоблачения об использовании детского труда, грошовой зарплате и каторжных условиях работы.

Мода не великодушна. Похоже, забота о собственном благополучии и инстинкт социального выживания оказываются сильнее рассудка и альтруистических порывов. Даже тревога о будущем отступает перед желанием хорошо выглядеть здесь и сейчас.

Мы готовы украшать себя до смерти. И мне интересно знать почему.

Ответы скрыты в моде – и в людях. Что в моде такого, что она ослепляет нас? Что в человеке такого, что заставляет его ценить наряды больше, чем саму жизнь?

В этой книге я рассказываю историю о пятой по величине мировой индустрии – в ней крутятся миллиарды долларов1 – и об одной из величайших и, возможно, самых бессмысленных проблем нашего времени. О том, что такое на самом деле мода. Почему бренды наделяют людей властью. И почему красота так важна в нашей жизни.

Взглянув на моду как на один из аспектов человеческого бытия и осознав, что она значительно влияет на наш разум, мы сможем найти ответы, которые приведут нас к более экологичному и стильному будущему.

Человек

1. Что же такое мода

Их осенило, когда они фотографировали молодежь на улицах Роттердама. Все подростки одеваются на удивление одинаково. Они похожи друг на друга, как клоны. Конечно, это не было новостью для двух нидерландских фотографов. Тинейджеры известны своей склонностью к подражательству. Но Ари Верслуису и Элли Уттенброк не давала покоя одна мысль: а что если копировать любят все?

Они стали незаметно наблюдать за людьми и обнаружили совершенно идентичных старушек с короткими седыми волосами, одетых в бесформенные и бесцветные пальто. Мамаш в спортивных ветровках, с маленьким рюкзачком на спине. Длинноволосых девушек в джинсах, футболках и кардиганах, с вместительной сумкой на предплечье. Рэперов в мешковатых спортивных костюмах и одинаково надетых бейсболках. Мужчин в худи и с большой сумкой через плечо. Менеджеров средней руки в костюмах, но без галстука, носящих сумку на плече. Поклонниц моды 1940-х – в тесных юбках-карандашах и с ярко накрашенными губами.

Верслуис и Уттенброк снимали таких разных, но все же таких похожих людей. Они разделили их на несколько типажей. Каждая группа была представлена двенадцатью портретами, выполненными по одному и тому же образцу. В конце концов идея переросла в арт-проект, который стал постоянной работой этих фотохудожников. Он получил название Exactitudes – по двум ключевым словам, в которых отражена его суть: exact (англ. «одинаковый») и attitude (англ. «отношение»). Они начали работать над проектом в середине 1990-х и с тех пор отсняли более сотни типажей и провели множество выставок по всему миру. «Пятьдесят лет назад ваши вещи почти ничего не говорили о вас. Сегодня они дают массу информации, – рассказывает Уттенброк. – Если вы внимательно отнесетесь к тому, во что человек одет, то увидите множество деталей, которые поведают вам о моде, групповой принадлежности, субкультуре и о том, как меняется со временем дресс-код различных социальных групп»2.

На улице толпа казалась винегретом из самых разных типов и индивидуальностей. Но когда фотографы отделили прохожих друг от друга и рассортировали по группам, эта мешанина вдруг распалась на отчетливо опознаваемые визуальные образы, каждому из которых соответствовали специфичные и практически одинаковые комплекты одежды. Когда-то давно у людей и обезьян, может быть, и был общий предок. Однако в наши дни обезьяны всё еще обитают в лесу и выбирают друг у друга из шерсти паразитов, тогда как люди покупают свои «шкуры» в торговом центре, стирают и меняют их каждый день. Развитие цивилизации увело нас очень далеко от примитивной жизни. Но у человека с обезьянами по-прежнему есть кое-что общее. Как и они, мы являемся социальными существами: общаемся друг с другом и живем в группах. Как и они, мы постоянно подражаем друг другу. И это влияет на систему моды.

В фильмах о британском суперагенте Остине Пауэрсе есть антигерой – доктор Зло, который создал миниатюрный клон самого себя. Этот клон по имени Мини-Ми одевается и ведет себя точно так же, как его прототип. Когда в одном из фильмов Мини-Ми переходит на сторону добра и вступает в команду Остина Пауэрса, он меняет не только мировоззрение, но и гардероб: избавляется от злодейской униформы в духе Мао и переодевается в полосатый костюм в стиле 1960-х, который обычно носит Пауэрс. На свою маленькую лысую голову он водружает парик, чтобы больше походить на нового хозяина. И хотя Мини-Ми никогда не страдал близорукостью, начинает носить очки – точно такие же, как у Остина Пауэрса. Лишь после этого преображения он приступает к службе в британской разведке. Мини-Ми ничем не отличается от участников проекта Exactitudes, да и от всех остальных людей: он подражает тем, с кем хочет общаться, и демонстрирует свою принадлежность к ним посредством одежды. Тем самым Мини-Ми рассказывает миру, кто он такой.

Ту же историю можно преподнести и по-другому: мы способны продемонстрировать, кто мы такие, отказываясь подражать. Документалисты Альберт и Дэвид Мэйслесы изначально собирались снимать фильм о Ли Радзивилл, сестре Жаклин Кеннеди-Онассис, и ее детстве в фешенебельном Ист-Энде в Нью-Йорке. Но в один прекрасный день – это было в начале 1970-х – в доме Радзивилл раздался телефонный звонок. Родственникам требовалась помощь. Альберт и Дэвид как раз были у Ли и отправились вместе с ней в дом ее близких – огромную полуразрушенную усадьбу в глубине заросшего участка, носившую название Серые сады. В старом доме обитали Эдит Бувье Бил и ее дочь, тоже Эдит Бувье Бил, известные как Большая Эди и Маленькая Эди. Они считались белыми воронами в аристократическом семействе Бил и жили затворницами уже целых двадцать лет. Едва попав туда, Мэйслесы решили отказаться от картины о Радзивилл и начали снимать новую историю. В объективе их камеры оказалось одиночество вдвоем – как есть, без прикрас. В иные дни дом напоминал кабаре: Маленькая Эди пела и танцевала, а Большая Эди вторила ей. Но бывали и тяжелые, будоражащие душу мгновения, полные горестных размышлений о том, как жестоко обошлась с ними жизнь. В юности Маленькая Эди работала моделью в Нью-Йорке, а Большая Эди была певицей и женой преуспевающего адвоката. Но когда в 1930-х господин Бил оставил семью, они остались без средств к существованию.