Анита Лус - Джентльмены предпочтают блондинок

Анита Лус

Джентльмены предпочитают блондинок

Когда вчера вечером мы с моим другом-джентльменом обедали в «Ритце», он сказал, что если бы я взяла карандаш и бумагу и изложила бы все свои мысли, то могла бы получиться книга. Мне стоило большого труда не улыбнуться — ведь если бы что и получилось, так это не книга, а целая энциклопедия, потому что думаю я почти непрерывно. Ну, то есть я хочу сказать, что это мое любимое занятие и я часами могу сидеть и ничего не делать, а просто думать.

И еще этот джентльмен сказал, что если уж у девушки есть мозги, то было бы совсем неплохо найти им и другое применение, кроме как просто сидеть и думать. И добавил, что ему, например, просто необходимо разбираться в том, есть у человека мозги или нет, потому что он часто бывает в сенате, в Вашингтоне, и уж если там ему встречаются мозги, то он всегда замечает это.

Наверное, все это так бы и прошло, но вот сегодня утром этот джентльмен прислал мне книгу, и, когда моя горничная принесла мне ее, я сказала: «Ах, Лулу, это опять книга! А ведь мы не прочли еще и половины той, что получили раньше». Но когда я открыла книгу и увидела пустые страницы, то сразу вспомнила, что говорил мой знакомый джентльмен, и сразу поняла, что это — дневник. И вот теперь я пишу книгу, вместо того чтобы читать ее.

Сегодня 16 марта, и, конечно, поздно уже начинать описывать все с самого января, да это и неважно, потому что мой знакомый джентльмен, мистер Эйсман, пробыл в городе почти весь январь и февраль, а когда он в городе, кажется, что все дни похожи друг на друга.

Ну, то есть я хочу сказать, что мистер Эйсман занимается оптовой торговлей пуговицами в Чикаго и что он тот самый джентльмен, который известен всему Чикаго как Гас Эйсман Король Пуговиц и что он тот джентльмен, которого интересует мое образование. Ну и, конечно же, он часто приезжает к нам в Нью-Йорк, чтобы увидеть, насколько я улучшила свои мозги с последней встречи. А когда мистер Эйсман в Нью-Йорке, кажется, что изо дня в день мы занимаемся одним и тем же, и если бы в своем дневнике я описала бы один из этих дней, то все, что мне осталось бы потом сделать — это галочками пометить все остальные дни. Ну, то есть я хочу сказать, что мы всегда обедаем у Колони, и смотрим шоу, и ходим в «Трокадеро», ну а потом мистер Эйсман провожает меня домой. Ну и, конечно, ведь если джентльмен интересуется образованием девушки, то ему нравится оставаться у нее допоздна и говорить с ней на любые темы, так что на следующий день я чувствую себя совсем разбитой и остаюсь в постели до тех пор, пока не подходит время одеваться, чтобы идти обедать к Колони.

Да, было бы и в самом деле удивительно, если бы я и вправду оказалась бы писательницей! Потому что я хочу сказать, что у меня на родине, в местечке близ Литл-Рока, штат Арканзас, моя семья всегда хотела, чтобы я занималась чем-то музыкальным, и все мои друзья мне говорили, что у меня талант и что все они «болеют» за меня и хотят, чтобы я много упражнялась. Но я должна сказать, что никогда не беспокоилась о том, чтобы побольше упражняться. Я просто не могу сидеть часами и упражняться из-за какой-то там карьеры! Так что однажды, убирая комнату и пребывая в очень темпераментном настроении, я запрятала свою старую мандолину подальше и больше к ней не прикасалась.

Но быть писателем — это совсем другое дело. Для этого совсем не нужно учиться или упражняться, и это куда более темпераментное занятие, потому что все эти упражнения, мне кажется, ну, просто убивают мой темперамент!

Ну а сейчас я не могу не улыбнуться, потому что только что заметила, что исписала сразу две страницы за 14 марта. Ну ладно, этого пока достаточно и на сегодня, и на завтра, и это лишь показывает, сколь темпераментна бываю я, когда берусь за дело.

Итак, вчера вечером мне позвонила Дороти и сказала, что познакомилась с одним английским джентльменом, который представился ей в вестибюле отеля «Ритц». Ну и потом они пошли на ланч, потом на чай и на обед, потом на шоу и в «Трокадеро». Ну и Дороти говорит, что джентльмена этого зовут лорд Куксли, но что она зовет его Куку. Ну и потом она спросила, что почему бы нам — мне, ей и Куку — не сходить сегодня вечером в «Фоли» и не прихватить с собою Гаса, если он в городе. Ну и тут мы с Дороти немножко поссорились, потому что всякий раз, когда Дороти говорит о мистере Эйсмане, она называет его просто по имени. Похоже, что она не понимает, что когда такой важный джентльмен, как мистер Эйсман, тратит так много денег на образование девушки, то это совсем неуважительно — звать его просто по имени. Я хочу сказать, что мне и в голову бы не пришло назвать мистера Эйсмана по имени и что, если мне вообще как-то захочется назвать его, я назову его «папочка», однако мне и в голову бы не пришло назвать его так на публике. Так что я ответила Дороти, что мистера Эйсмана не будет в городе до послезавтра.

Ну а потом Дороти и Куку заехали за мной, и мы отправились в «Фоли». И вот сегодня утром Куку звонит мне и говорит, что он хотел бы пригласить меня на ланч в «Ритц». Ну, то есть я хочу сказать, какие, в самом деле, нахальные все эти иностранцы! Они, наверное, считают, что, только потому, что кто-то из них лорд и англичанин, девушка должна тратить время на ланч с ним, во время которого он только то и делает, что без умолку говорит все о какой-то выставке, которую он посещал в каком-то месте под названием Тибет, так что после нескольких часов такого разговора я могу понять только одно — там было много китайцев. Вот почему я буду рада видеть мистера Эйсмана, когда он приедет, потому что у него всегда найдется что-нибудь ужасно интересное, о чем он может поговорить с девушкой. Так, например, когда он был здесь в последний раз, он подарил мне совершенно очаровательный браслет с изумрудами. Ну а кроме того, на будущей неделе у меня будет день рождения, а у мистера Эйсмана всегда найдется какой-нибудь очаровательный сюрприз на праздник.

Ну а на ланч в «Ритц» я собиралась пойти с Дороти, ну и, конечно же, Куку мне все испортил. Потому что ведь мне пришлось сказать ему, что я не смогу пойти на ланч сегодня, потому что мой брат сейчас находится в Нью-Йорке по делам и что у него хандра, и что поэтому я не смогу оставить его дома одного. Так что, если я теперь отправлюсь в «Ритц», я обязательно наткнусь там на Куку. Но я не могу не улыбнуться, вспоминая о своей выдумке: ведь никакого брата у меня, конечно, нет, и никогда в жизни я даже и не думала хандрить. Так что я хочу сказать, будет совсем не удивительно, если из меня в конце концов и в самом деле получится писательница.

Ну а на ланч в «Ритц» я хотела бы сходить, потому что там должен быть сам мистер Чаплин. А я всегда любила возобновлять старые знакомства. А с мистером Чаплиным я встретилась однажды, когда мы с ним снимались вместе в Голливуде, и я уверена, что он непременно вспомнил бы меня. Потому что мне кажется, что джентльмены никогда не забывают блондинок.

Да, должна признать, что единственная карьера, которая бы меня устроила, кроме, конечно, карьеры писательницы, это карьера кинозвезды. И я довольно успешно снималась в кино, пока мистер Эйсман не заставил меня бросить все. Потому что, конечно, когда джентльмен проявляет такой благожелательный интерес к образованию девушки, какой проявляет мистер Эйсман, то девушке всегда приятно показать, что она ценит это. А мистер Эйсман возражает, чтобы его знакомая девушка снималась в кино, потому что его мама очень старомодна.

Итак, мистер Эйсман приезжает завтра, чтобы успеть вовремя к моему дню рождения. Ну и я подумала, что было бы совсем неплохо еще разок приятно провести время, прежде чем мистер Эйсман появится в Нью-Йорке. Ну и вчера вечером я пригласила одного литературно образованного джентльмена к себе на вечеринку, потому что мистер Эйсман никогда не возражает, если я встречаюсь с литературно образованными людьми. Ну, то есть я хочу сказать, что ему очень нравится, когда девушка совершенствует свой ум, и что его огромный интерес ко мне можно объяснить тем, что я всегда готова улучшать свой ум, а не терять зря время. Вот почему мистеру Эйсману так нравится, когда я устраиваю то, что у французов называется «salo» — это когда люди собираются по вечерам и совершенствуют свой ум.

Итак, к себе на вечеринку я пригласила всех умных людей, которых только смогла вспомнить: и джентльмена-профессора всех экономических наук из Коламбиа-колледж, и знаменитого редактора из одного нью-йоркского журнала, и даже одного из самых знаменитых драматургов, который пишет очень, очень знаменитые пьесы — и все они о жизни. Ну, то есть я хочу сказать, что его имя всем известно, но я никак не могу его запомнить, потому что все мы, его единственные настоящие друзья, зовем его просто Сэм.