Андрей Кивинов - Три дня без любви Страница 31

— У меня их и не было.

— Все, надо на биржу идти… А то я тут с твоими семейными проблемами совсем расслабился. А биржа, она постоянного присутствия требует. Руку надо держать на пульсе. Особенно в кризис.

Никита приложил ладонь ко лбу, где, видимо, и бил пульс биржи.

— А ты чего будешь делать?

— Спать пойду. К матери. Потом с Леркой поговорить попробую.

— Совсем ты себя не уважаешь. Она за тобой бегать должна, раз накосячила. Волосы пеплом посыпать.

— Зачем?

— Чтобы перхоти не было… Ладно, делай, как знаешь. Я уже устал тебя уговаривать.

Пин-код Вадик так и не вспомнил. Но все-таки попытался сыграть с банкоматом в покер. Угадать с трех попыток. Но последнюю все-таки не использовал. Вдруг увидит код во сне, как Менделеев периодическую таблицу.

От тестя он позвонил матери и предупредил, что скоро приедет. Поэтому она дождалась его, после чего сразу побежала на работу. Оно и к лучшему. А то начались бы расспросы, охи, ахи… Слезы, советы. А советы Вадику нужны были меньше всего. Единственное, что он попросил у матери, это денежные знаки. Не хотелось идти к Лерке с пустым кошельком. Это вызвало бы закадровый смех.

Российской валюты у матери осталось только ей на обед. Так звезды расположились. Пришлось достать из чулка неприкосновенный запас — стодолларовую купюру, отложенную на борьбу с мировым финансовым кризисом.

До трех дня Вадик спал под звуки невыключенного телевизора. Проснулся, когда началась криминальная хроника.

«Крупная драка произошла минувшей ночью в одном из ночных клубов Санкт-Петербурга. По данным правоохранительных органов, в ней приняли участие более двадцати человек. В результате шестеро из них были доставлены в больницы с травмами различной степени тяжести. Со слов сотрудников службы безопасности клуба, конфликт возник между находившимися здесь военнослужащими и представителями сексуальных меньшинств. Несколько человек задержаны, у двоих изъято по три дозы кокаина. Возбуждено уголовное дело по статьям хулиганство, нанесение вреда здоровью и хранение наркотиков. Следствие выясняет, к какой части были приписаны военнослужащие…»

За стеклом милицейского аквариума мелькнуло Пашино лицо. Судя по макияжу, он бился до последнего, как и подобает настоящему военно-воздушному десантнику, и в плен не сдавался. Вот они, скромные настоящие герои России. Потом на экране возникла рамка металлоискателя, установленная на входе в клуб рабочей молодежи. Камера видеонаблюдения бесстрастно зафиксировала двух заходящих субъектов в камуфляже, в том числе их потрепанные физиономии, и теперь запись прокрутили пятимиллионному населению города с просьбой опознать господ офицеров.

«Блин, им что, показывать больше нечего? Мало ли в городе более достойных сюжетов? Убийства, там, изнасилования? Геноцид, наконец? А тут драка какая-то! Подумаешь, педиков в клубе побили! Побили б обычных, никто б и не вспомнил!»

«…Полным провалом закончилась очередная попытка двух молодых жителей Санкт-Петербурга совершить акт вандализма в Летнем саду…»

Фу, это хоть не про них… Ну вот, ко всем последним развлечениям добавилось еще одно. Бегать от ментов. Данных своих Вадик, слава богу, на входе в клуб не оставил, но его рожа на экране была вполне узнаваема. Даже под голубым беретом. Кто-нибудь да позвонит по указанному внизу номеру. Шестая гвардейская дивизия… Не пора ли в Лондон за политическим убежищем? Там всех принимают.

Он становился телезвездой. Медийным лицом. Скоро на улицах начнут узнавать и автографы клянчить. А то и в криминальный сериал пригласят. «Интересно, Лерка увидела? У них телик в салоне под потолком висит-пылится. Офигела, наверное, от счастья».

Но удивительное дело. Как и два дня назад, Вадик чувствовал бы себя гораздо хуже, измени он Лерке. Чувствовал с моральной точки зрения, конечно. С физической все было гораздо драматичней.

Вспомнил слова Никиты. «Это она за тобой бегать должна, раз накосячила». Только по всему получается, что это он, Вадик, накосячил, раз довел ситуацию до предела. И он бегать должен, как не легко в этом признаться. Хотя ситуация выглядит со стороны абсурдно. Жена наставила мужу рога, а тот должен еще и извиняться, вместо того чтобы дать по лицу. Причуды бытия.

С трудом праведным поднявшись с дивана, он принял душ, побрился найденным в шкафчике первобытным одноразовым станком без пены и кое-как замаскировал синяки и ссадины матушкиной пудрой. Левый глаз напоминал опухшую линзу от телескопа и вызывал легкое отвращение. «Визин снимет раздражение и усталость…» Потом он без аппетита съел оставленные ею на плите восемь котлет с картошкой и, нацепив дамские солнцезащитные очки, направился в ближайший обменный пункт менять баксы. Но, увы, по дороге вспомнил, что у него нет паспорта, без которого строгий меняла пошлет его подальше. То есть на биржу. Особенно с такой-то рожей, хоть и в темных дамских очках.

Ну да. Оставалось идти туда, благо, находилась она не очень далеко, на Петроградской стороне, чуть больше часа пешком. Да и курс там погуманней, а в положении Вадика каждая копейка на вес цента. Заодно повидается с другом Никитой, а то давненько не встречались. Обсудят телерепортаж, поделятся положительными впечатлениями. Поспрашивают у знающих брокеров, какой срок полагается за хулиганство и телесные повреждения.

Шел Вадик, подняв воротник пиджака и низко наклонив голову, словно провинившийся ученик. А от военного патруля шарахнулся в ближайший подвальный магазин с вывеской «СВ. МЯСО». И четверть часа рассматривал совсем не святые останки несчастных животных, убитых на потребу толпы, боясь высунуться наружу. Ничего не выбрал. Как это все-таки романтично находиться в розыске. Непередаваемые матом эмоции. Практически сериал «Побег». Успокаивало одно. У нас не Америка. Это там на тебя будут показывать пальцем и названивать в полицию. Для них это норма. А у нас не то что не позвонят, а еще и предупредят, чтобы ноги уносил. И руку пожмут.

Наконец, преодолев полный опасностей и засад путь, Вадик переступил порог биржи. Можно поменять деньги и на подходе, многочисленные спекулянты с табличками на шеях предлагали соблазнительный курс. Но был риск стать жертвой ломщиков. Со слов Никиты, они еще попадались среди относительно честных менял. А терять последнюю сотню матушкиных «зеленых» не хотелось.

Народ внутри здания активно торговался и на Вадика не обратил никакого внимания. И не обратил бы, будь он даже Максимом Галкиным, объявленным вдруг в федеральный розыск за финансовые махинации на сцене. Все заняты делом.

Он по-шпионски огляделся и, убедившись, что ему ничего не угрожает, двинулся на поиски друга. Будь жив мобильник, он позвонил бы и договорился о встрече в укромном месте, чтобы не попасть в лапы полиции. Но мобильник пал смертью храбрых в клубе рабочей молодежи.

После трех минут блужданий он наконец увидел друга. Узнал его сначала по животу, а уже потом по лицу, ибо лицо тоже было в темных очках. Друг стоял боком ко входу и весело общался с…

Вадик снял очки, дабы убедиться, что зрение не лукавит. Потом тряхнул головой. Вдруг, как ночью в клубе, это глюк, вызванный тяжелым психологическим состоянием.

Не привлекая внимания, сделал два шага вперед, прячась за спинами брокеров.

Нет, ошибки быть не могло. Это не глюк.

С другом Никитой вполне мирно и тоже улыбаясь беседовал культурист, застигнутый Вадиком с Леркой… Разговора последний не слышал, мешал гомон биржевиков. Но ощущение такое, что один другому анекдот рассказывает. И знакомы они явно не первый день.

Как же так получается? Все так быстро кончается… Тьфу, это не оттуда… Выходит, Никита знал, кто был у Лерки?! И все эти дни прикидывался дурачком!

Зачем же он таскал его по баням и борделям?! Зачем призывал отомстить Лерке?

Только с одной целью! И другой быть не может!

Чтобы Вадик уже никогда не вернулся к ней!

Но зачем?

«А мы сейчас спросим… По-мужски. У обоих. Терять все равно нечего. В розыске нахожусь».

Главное, фактор внезапности.

Вадик бросился вперед, расталкивая стоявший на пути народ. Народ недовольно зароптал. Но героя это не остановило.

«Там горячее подали… Вам рыбу или мясо?»

Не будет вам мяса!

— Ну что, голуби?! Воркуете?!

Вадик не узнал собственного голоса. Голос принадлежал Николаю Валуеву. А может, Арнольду Терминаторовичу Калифорнийскому.

Они не могли не обернуться. Никита отреагировал вяло:

— Ой, старик… А я тут торги веду…

Скажи еще — только что познакомились…

Фактор внезапности, конечно, сыграл свою роль, но не надолго. Культурист вздрогнул, но, увидев, кто перед ним, успокоился.

Но рано успокоился, потому что это был уже другой человек.

— Ба, кто к нам пришел?! Как жена поживает?.. Помирились?